Книга Голые чувства - Диана Рымарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Юху! Пап, ну это вообще мегакрутое предложение! Так что? Забились?
— Забились, — кивнул Данил.
«Забились» в переводе с Антоновского означало «договорились». За этот вечер Хватову-старшему пришлось выучить приличное количество новых слов.
Он отвез сына домой, обнял на ночь, как делал это когда-то в детстве.
На душе было легко и приятно… ровно до того момента, пока не прошел мимо комнаты Белоснежки.
Если что-то ходит как утка, крякает как утка…
Лучше бы она призналась!
Покаялась бы, рассказала, как связалась с бывшим, чего хотела добиться. Повинилась бы, в конце концов. Он бы, может, и простил, ведь по сути ничего не было, а за намерение наказывать — это даже для него слишком. Но Слада стояла на своем: знать не знала, что Левицкий делал у ее квартиры.
Повинуясь внезапному порыву, Хватов снова пошел на улицу, обратно к машине.
Велел телохранителю сесть на пассажирское сиденье и, вспоминая старые добрые времена, сам сел за руль. Пятнадцать минут по пустынному ночному городу, и он уже у старой хрущевки, откуда забрал Милову к себе.
После происшествия сделал себе дубликат ключей от ее квартиры и теперь беспрепятственно вошел. Включил свет, прошелся по гостиной, заглянул в ванную, в кухню.
Не знал, что искал.
Бутылку шампанского в холодильнике, чтобы выпить ее с любовником, лепестки роз вокруг ванной, хрустальные бокалы, презервативы, в конце концов. Хоть что-то, что напрямую указало бы, что Белоснежка собиралась ему изменять. Что угодно! Но ничего не нашел.
За эти семь дней успел много о чем поразмыслить. Достал распечатку звонков с телефона Миловой на случай, если она догадалась сразу стирать звонки Левицкого, проверил ее рабочий телефон. Служба безопасности аккуратно расспросила коллег, не видели ли чего подозрительного. Проверил почту, соцсети, доставщика еды. Пропустил жизнь Слады через мелкое сито, но результата ноль.
Можно было бы прогнать Белоснежку через полиграф. Но не будет же он ее каждый день проверять таким образом, так? Без доверия отношений между ними быть не может. Но как довериться ей после подобного инцидента, Хватов не знал.
Он, конечно, не дурак — повторения не допустит. Сразу после происшествия приставил к девчонке охрану, и теперь ее сопровождали повсюду, стоило только выйти из дома. Надавил на нее морально, заставил, чтобы Милова теперь отчитывалась о каждом шаге. И она слушалась, писала ему в мессенджер, куда шла и зачем.
За Сладой очень внимательно следили. За ней, но не за ее мыслями и желаниями, а хотелось бы знать и их!
Осматривая ее квартиру, Хватов заметил одинокую кружку на столе. Рядом стоял заварщик, полный чая, успевшего за неделю зарасти плесенью.
Одна кружка!
Если ждешь в гости друга, достанешь две кружки, ведь так? Хотя вторую можно и потом достать.
Хватов еще раз прошелся по всей квартире, внимательно всё осмотрел. Зашел в спальню, открыл чемодан. Ожидал найти там что угодно, кроме старой мягкой игрушки. Рыжий лисенок с белой манишкой. Наверное, это и был тот загадочный Филька, о котором говорила Слада.
«Это что же получается? Не врала?!»
Если впихнула эту затертую игрушку в чемодан еще до того, как попыталась оправдаться перед Хватовым, значит, лисенок действительно был ей важен.
Как-то не вязалось всё это в единую картину. Ну не может быть блядью девчонка, которой не безразлична судьба сестры, чужого ребенка, даже старой мягкой игрушки. Девчонка, которая может покраснеть от простого поцелуя в щеку…
Нет, не собиралась Белоснежка ему изменять. Определенно не собиралась.
Значит, надо замуж звать, причем срочно.
И тут Хватов снова припомнил всё, что успел сотворить со Сладой.
У нее на глазах проверил ее телефон, почту, мессенджеры, опрашивал ее коллег, орал на нее, строжился, а потом игнорировал, лишил ласки, надсмотрщика к ней приставил. И всё, получается, без реального повода?
Каким же психом после всего этого она его считала?
— Ё-мое… — застонал вслух.
«Знатно просчитался, товарищ Хватов! За какую-то неделю успел вывалить перед суженой всех своих тараканов…»
С какими глазами он теперь будет ее замуж звать?
Хватов бродил по бесконечным рядам практически пустого круглосуточного гипермаркета и не понимал, что вообще здесь делал. Отчаянно не хотелось домой, а этот магазин оказался единственным открытым местом, кроме бара, по дороге в особняк.
В бар не хотелось тоже — нечего ему там сидеть. Снимать он никого не станет, а пить местное пойло, которое ушлый бармен пытался выдать за элитный алкоголь, — удовольствие ниже среднего.
Душу поедом ела одна и та же мысль: как подступиться к девушке, которую ты так жестоко и несправедливо обидел?
Кстати, начал обижать отнюдь не неделю назад.
Прожив со Сладой две недели, Данил мог с уверенностью сказать: интриганка из нее прямо как из него балерина. Драгоценная девочка не держала ничего за пазухой, ни разу не попыталась им манипулировать. А могла. И ой как преуспела бы; одно время он этого даже ждал и хотел.
Кроме того, Белоснежка была слишком доброжелательной для того, чтобы нарочно его обмануть. Девяносто девять процентов, что она и правда не догадывалась о желании Хватова ухаживать за ней, когда собралась замуж за Левицкого. Он зря так сильно обозлился на нее за это.
И чтобы понять всё это, ему потребовалось превратить ее мир в ад…
Милова жила обычной жизнью, встретила парня, который сделал ей предложение… и тут на нее наехал бульдозер по имени Данил Хватов. Сломал ее прошлую жизнь, попросту раздавил.
«Ей с тем ублюдком было бы плохо, а я буду хорошим мужем!» — тут же мысленно себя оправдал.
И тем не менее в глазах Слады он наверняка выглядел полным мудаком.
Ведь мог всё сделать совершенно по-другому, по-человечески. Мог! Окружить Сладу заботой и вниманием, показав при этом, что ее жених — урод. Позволить Миловой самой сделать выбор в его пользу. Но вместо этого он взбесился, оскорбил ее, а потом еще и поимел в ту самую минуту, когда ее гадко кинули. Не посчитал нужным сдержаться, считай, бесчувственную подмял под себя и сделал то, что хотел. А потом просто забрал девчонку к себе, как будто она — домашняя зверушка или купленная шлюха.
Но она же для него никакая не шлюха! Никогда ею не была… Он изначально воспринимал ее совершенно по-другому, однако Белоснежка вполне могла сделать свои выводы.
Память резала брошенная ею фраза: «Уйду, когда скажут…»
Но ведь он не собирался ее отпускать! Это изначально не входило в его планы. Получается, девчонка ждет, что ее вот-вот отпустят?
