Книга Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан

Только я — больше, чем мое сердце.

Оно хотело биться в унисон с его, а я хотела, чтобы мне не врали.

— Кто его мать? Где она сейчас? — тихо спросила я, снова отводя глаза, чтобы не поддаться стенаниям глупого куска мышц.

— Варя. На Николо-Архангельском.

Меня качнуло.

Перед глазами потемнело и пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Хотя ноги все равно дрожали так, что я боялась сползти по этой стене на пол.

Хотелось сказать сердцу — вот видишь, я была права! А ты заткнись.

Но оно было слишком занято тем, что болело.

— Ты же сказал, что не видел ее после армии… — мои губы произносили слова, но голова кружилась все сильнее, и казалось, что все происходящее — где-то далеко, в тысяче километров от меня.

— Да. Но в тот единственный раз накануне моего ухода мы были слишком беспечны. Не задумались, что одного раза достаточно… — голос Ильи тоже доносился как со дна колодца. — Она не стала мне говорить, что беременна. Знала, что, вернувшись, я бы вынудил ее выйти за меня замуж. Остался бы в ее жизни навсегда, хотя больше не любил. Но ребенок — это другое. Она тоже меня не любила — и решила, что одной ей будет легче.

Черно-белые квадратики под ногами мигали и менялись местами. Черные становились белыми, белые черными. А его голос растягивался как зажеванная пленка магнитофона.

— И ты не знал?..

— Нет. Три года назад ее мать позвонила мне и отцу второго ребенка. У нее нашли рак и она боялась, что умрет и оставит их совсем одних. Пришлось забрать. Лохматого злобного десятилетку, который сказал, что ненавидит меня и будет ненавидеть всегда.

Таким разговорам не место на лестнице рядом с мусоропроводом и вонючей литровой банкой, забитой окурками.

На стене, куда я теперь смотрела, устав от чехарды черно-белых клеток под ногами, была приклеена рваная листовка: «При пожаре звонить 01». Мой мозг, распадающийся на части от происходящего, пытался собрать себя воедино, нанизывая мысли на эту ярко-красную надпись.

«При пожаре…»

У Ильи с Варей есть ребенок.

«Звонить…»

Он живет у Соболева.

«01…»

Мальчик.

— Так ему тринадцать сейчас?

— Да.

— А зовут?..

Закусила губу. Когда я выла, прощаясь со своим сыном, Варя, отнявшая у меня Илью в школе, кормила грудью их общего ребенка.

«При пожаре».

«Звонить».

«01».

— Матвей.

Хоть это, господи, хоть это.

До этого момента я не знала, в общем, ничего. Только то, что у Ильи есть ребенок.

Наташка сказала неуверенно — ну, вроде подросток.

Она встретила Соболева случайно. Проходила мимо служебного входа в зал и наткнулась.

Случайно. Ага.

Неважно.

Он стоял и нервно вглядывался в подъезжающие машины. Отвечал ей рассеянно, словно не до конца осознавал, кто перед ним. Наташка поняла, что ему не до нее и собиралась уже уйти, но тут к тротуару подрулило такси, дверь открылась и детский голос закричал: «Папа!»

Тут уж она осталась, чтобы досмотреть.

Соболев отодвинул ее с дороги, шагнул к машине, подхватил на руки мальчишку с забинтованной ногой и куда-то унес.

Наташка не пошла за ним, ей было интереснее, кто остался в такси, но как ни всматривалась в темный салон, она так и не смогла никого разглядеть.

Я сказала ей спасибо и попросила уйти.

Мне показалось, что у меня онемели пальцы — закрыла замок не с первого раза. Кусала изнутри щеку, но не чувствовала ничего, кроме железистого привкуса. Сплюнула в раковину кровь и прополоскала рот. Ударилась локтем о косяк, но даже не ощутила этого.

В животе грызли друг друга два дракона — огненный и ледяной. Хлестали меня хвостами изнутри

Я ждала звонка. Ждала его.

Чувствовала себя, как джин, запертый в бутылке могущественным древним колдуном. Клялась то построить дворец, то разрушить царство, то броситься Соболеву на шею, то убить его, едва увижу. Но чем дальше, тем меньше в моих мыслях оставалось строительно-милосердных исходов.

Поскребла пальцем листовку. Она неожиданно легко отделилась от стены, и я, с маниакальным усердием принялась тереть и тереть ее, скоблить газетную бумагу, обнажая неровно нанесенную зеленую краску стен. "При пожаре" осыпалась белой трухой на пол. "Звонить" свернулось тонкой спиралью. "01" превратилось в пыль. Но я продолжала и продолжала, пытаясь довести стену до изначальной чистоты.

— Я хотел сказать тебе после того, как признался в любви, — нарушил напряженную тишину Соболев. Он отложил зубную щетку на подоконник, и я краем мозга отметила, что теперь пользоваться ею все равно нельзя. Мог бы сразу выкинуть.

— После того, как призналась я, — уточнила горько. Конечно, я вспомнила тот момент. — И я теперь понимаю, почему. Все, попалась птичка! Можно больше не скрываться.

— Ты тоже рассказала мне свою историю только после признания, — резонно заметил Илья, но именно справедливость его замечания взбесила меня сейчас до белых глаз.

— Я была честна с самого начала! Сразу говорила, что никаких детей! Скрывала только причину! — я была не до конца права, понимала это, но бесилась все сильнее. — Я-то, дура, мучилась, думая, что ты хочешь детей со мной! А ты…

Я вспомнила, что мы на лестнице, что через тонкие двери квартир обычно очень хорошо слышно, о чем говорят у лифтов. Только поэтому я замолчала, стараясь совладать с клокочущей в горле ядовитой обидой. Тише. Надо говорить тише.

— Рита! — он шагнул вперед, но мой взгляд его остановил. — Рита, вспомни, пожалуйста, что я тебе рассказывал об армии.

— Что ты думал там обо мне? Мало ли, что ты думал в двадцать лет… Главное, что вспомнил обо мне снова только в тридцать. Что же такого случилось, гадала я! Что же? — я вытерла пузырящуюся в уголках губ слюну. Прижала запястье ко рту и так застыла, часто и тяжело дыша, хватая недостающий воздух ртом. — А ты просто искал дуру, которая возьмет на себя ненужного тебе ребенка! Красивые и гламурные твои певички сразу послали, да? Зато дура-Рита наверняка обрадовалась бы такому подарочку!

— Нет! — Илья мотнул головой, отбрасывая волосы с лица, но они снова упали на глаза. Он провел рукой по лбу, зачесывая их обратно. — Не так!

— Сколько у тебя было претенденток в списке? — оборвала я его. — Сколько ты их перебрал за последние три года?

— Ты несправедлива, — твердо сказал он.

— Я?! Где ты держал своего сына, пока курлыкал тут свои лживые песни? Где прятал, чтобы он раньше времени не сорвал твой план?!