Книга Проклятый Отбор - Оксана Гринберга

Но вместо того, чтобы успокоиться, Хакан почему-то еще больше помрачнел.

- Слово принца Ша-Шарина, – заявил ему Элиас. – А оно, надеюсь, что-то да значит в этой стране!

И королю пришлось признать, что оно что-то да значит в его стране, поэтому я отправилась, улыбнувшись ему на прощание, собираться в путь.

Уже через час мы покинули стены дворца, в котором царил хаос – суетились служанки, лакеи таскали вещи, а бесконечные повозки, утопавшие в поднятой колесами и лошадиными копытами пыли, тащились длинным караваном вниз по склону горы.

Началась всеобщая эвакуация из столицы и пригородов.

Мы же направлялись совсем в другую сторону, из-за чего у меня тревожно сжималось сердце, но я сталась не подавать и виду. Ехала рядом с королем, посматривая по сторонам.

На мне был дорожный наряд – попросила служанок отыскать в присланных графом Легером саквояжах что-то подходящее для длительной поездки в мужском седле. И они обнаружили шаровары – «подарок» прошедших несколько столетий назад через Срединноморье варваров.

Варваров удалось разбить именно Трирейну, но этот столь удобный предмет задержался в женском гардеробе всех прибрежных стран. К нему мы подобрали светлую тунику с широким поясом и короткий жакет без рукавов. На голову я повязла светлый платок на манер женщин Океании.

Впрочем, довольно скоро от жакета пришлось избавиться – стоило нам оказаться под открытым солнцем, как я поняла, что в нем попросту изжарюсь. Поэтому я сложила его в дорожную сумку, оставшись в одной тунике с вышитым воротом и рукавами до локтя, после чего время от времени ловила на себе оценивающие мужские взгляды.

Ничего особенного для Ридии, но, пожалуй, мой наряд был довольно смелым для Трирейна. Впрочем, свое мнение наше сопровождение держало при себе – даже Элиас помалкивал, – потому что моим вниманием целиком и полностью завладел Хакан Ассалин.

Мы ехали с ним бок о бок и разговаривали. О, у нас нашлось много чего обсудить!..

Мы говорили с ним обо всем на свете, и я постоянно ловила себя на мысли, насколько же мы оказались похожи. Мы не только одинаково смотрели на многие вещи, но еще и находили смешными те же самые шутки и интересными одни и те же книги.

При этом Хакан так мило обо мне заботился. Привыкшая с раннего детства думать о себе сама – дядя постоянно витал в облаках, приходя в себя только тогда, когда нас начинали убивать, – я немного терялась, когда король предлагал мне то напиться из своей фляжки, потому что жарко, то немного передохнуть или же уводил мою лошадь в тень.

И я ехала, купаясь в его внимании, понимая, почему Лиза была готова перегрызть мне горло, чтобы его заполучить. Потому что я бы тоже не отказалась его заполучить и оставить в своем ведении навсегда.

Вместо этого слушала Хакана и тихонько страдала.

Исключительно потому, что Отбор все еще продолжался, и на нем оставалось довольно много участниц. Целых пять помимо меня!..

Ладно, допустим, четыре, потому что Анаис любила другого, а Закарий Маллет не успокоится, пока не добьется своего.

Но была еще Камилла Легер, моя младшая сестра – уверенная в себе, очень красивая и без малейших пятен на своей репутации. Уж кто-кто, но она отлично подходила на роль королевы Трирейна!

Не стоило забывать еще и о Нэнси Блейз – рыжеволосой красавице-магиссе, в которой чувствовалась та самая «порода». Даже я это признавала, как и то, что в магии она была мне равной. Уверена, роль королевы ей бы уж точно пришлась к лицу!..

Еще была близняшка Темер – Мартина, грустившая из-за разлуки с сестрой. Но у нее было чудесное личико в обрамлении черных завитушек волос и озорные темные глаза – какой мужчина устоит перед такой красотой?!

Вот и я не знала…

К тому же на Отборе оставалась блондинка Кайса Райнен, на которую я никогда не обращала внимания. Она как-то была и была, где-то на заднем плане, а потом взяла и прошла Третье Испытание. И ее тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Весь этот пересчет приводил меня в уныние, пока, наконец, я не приказала себе перестать заниматься ерундой. Прекратить терзаться несбыточным, вместо этого сосредоточиться на вещах, которые происходили рядом со мной.

Жить настоящим, наслаждаться тем, что король сейчас со мной, а вовсе не с Нэнси или же Мартиной Темер. Едет рядом и расспрашивает о причастности Сестер Трехликой к трагедии в моем детстве и еще о том, что я учудила на Третьем Испытании.

Да, я уже многократно ему обо всем рассказывала, но он не отказался бы услышать еще раз.

Услышал, после чего снова заявил, что Маллета обязательно поймают и будут судить по всей строгости законов – а в Трирейне они крайне и крайне суровы. Великой Сестре тоже придется дать ему внятные объяснения в связи с тем, что произошло восемнадцать лет назад, а потом и на вчерашнем испытании.

И виновницы понесут крайне строгое наказание.

К тому же это на шаг приближало его к решению, к которому Хакан шел долгие годы. Но все еще откладывал.

Он все еще колебался, хотя Орден Трехликой приложил руку к гибели и его семьи.

- Как так?.. – выдохнула я. – Как они могли?..

- За несколько месяцев до своей гибели отец пытался провести через Сенат законопроект, уравнивавший в правах все религии в Трирейне, – отозвался Хакан. – Естественно, он столкнулся с резким сопротивлением Великой Сестры Тавридии. Та заявила, что своими действиями он разгневает Трехликую Богиню. Но отец продолжил упорствовать, и моя семья погибла.

Какое-то время мы ехали молча.

- Не думаю, – наконец, заговорила я, – что к этому причастны Сестры Трехликой. То цунами, которое уничтожило королевский корабль... Оно было вызвало подземным извержением и не имеет никакого отношения к их Ордену. Сестры всего лишь воспользовались этой ситуацией, решив обернуть все в свою пользу. Снова обо всем наврали, потому что вся их вера основана на лжи! Это попросту не в их силах, – покачала я головой, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более уверено. – Они не могут сотворить подобное!..

- Мне сложно судить об их магической силе, – произнес Хакан, – потому что некоторые из их заклинаний лежат за пределами моего понимания. Со слов Тавридии выходило, что мой отец разгневал Богиню и они не смогли удержать проявление Ее гнева. И, если я пойду по пути своего отца, не только на меня, но и на весь мой народ обрушатся тысяча и одно несчастье. Я этого не хочу, Эйвери!

- Поэтому вы до сих пор и не решились…

- Можешь называть меня на «ты», – сказал мне Хакан. – Закон о равенстве вероисповеданий уже больше месяца лежит у меня в кабинете, но я до сих пор не дал ему ход. Не вынес на голосование в Сенат, потому что знаю: он вызовет массу противоречий не только среди придворных, но и среди простых людей, а это может повлечь за собой роковые последствия для всего Трирейна.