Книга Теоретик. Один и без оружия - Владимир Корн

— Жадр купите?

Возможно, Яков снабдит меня всем необходимым, но сомнительно, чтобы безвозмездно. Влезать же в долги не собираюсь. Нисколько ему не соврал, когда заявил, что не люблю кабалы. На Земле ни разу кредитов не брал, и здесь тоже не буду. И еще. Обстоятельства в любой момент могут измениться так, что побережье придется срочно покинуть. С лодкой проще: бросил ее на берегу, сказал, чтобы вернули Таланкину, и все. Но долги, если не успею за них расплатиться, придется унести с собой. Ну и зачем мне лишние обязательства перед кем бы то ни было? Не успел найти портал? Так уж получилось, Яков, не обессудь.

— Возьму. Правда, прежнюю цену не дам — обстоятельства изменились.

Наверное, Иван часть своих сокровищ успел продать — вот и все объяснения изменившимся обстоятельствам. Но выхода не оставалось. Предстояли расходы и, судя по всему, немаленькие.

Я протянул руку, чтобы положить жадр перед ним на стол, когда все и произошло. В ладонь кольнуло знакомой, но по-прежнему ни на что не похожей болью. Причем так неожиданно, что пальцы непроизвольно разжались. Жадр из них выпал, прокатился по столешнице, чтобы оказаться перед самым его носом. Яков Ильич посмотрел на меня ошалело.

— Так это что же получается: Федор Отшельник не ошибся?! Только не говори мне, что он был заполнен!

Теперь уже не смогу. Вернее, сказать-то, как раз смогу. Но ничего у меня не получится. Потому что пустой жадр и заполненный выглядят совершенно иначе. И он не мог не видеть, что в тот момент, когда я извлек его из кармана, он был пуст. Нет, ну как же так, а? Почему дар ко мне вернулся в самый неподходящий момент? Не в любом другом месте: в ночлежке, прямо на улице, да где угодно, но когда был один? Или не один, но только не в той ситуации, когда солгать невозможно?

Меж тем Яков Ильич сжал его в ладони.

— Вот это да! Вот это да!!! — шептал он.

Понимаю, что изумило Таланкина. По словам циника Гудрона, жадры, заполненные самым сильным, но ныне покойным эмоционалом Федором Отшельником в сравнении с моими — как детский палец и бычий член. Только как мне все это теперь расхлебать?! Пустить ему пулю в лоб, и попытаться отсюда скрыться? Нет, шуметь не стоит — для таких дел есть нож.

Сейчас, главное, заговорить его, или сделать что-то другое, чтобы приблизиться на расстояние удара. Жалко его, наверное, будет — все-таки он неплохой человек. Но, если понадобится — рука не дрогнет.

— Да ладно вам, Яков Ильич! Жадр как жадр. Давайте я вам еще их наделаю, делов-то!

И в подтверждение достал последний. Сжал его в руке, заранее скривился от боли, которая обязательно сейчас придет, постоял немного в ее ожидании… и сунул жадр обратно в карман. Потому что ничегошеньки не произошло: мой внезапно вернувшийся дар, также внезапно и исчез…

— …Так что он прав и не прав, ваш Федор Отшельник, — закончил я свой рассказ.

— Может, тебе необходимо какое-то время, чтобы накопились силы? Или что у вас там копится?

— Может, и нужно.

Только как же мне удалось их заполнить почти десяток за одну, так сказать, сессию? Тогда, в ущелье поблизости от Вокзала? Таланкин уже не выглядел изумленным. Ну да, минут двадцать прошло, если не больше — часов в его кабинете нет. За время моего рассказа, мы даже успели немного выпить. Земного коньяка, который он хранил, вероятно, для каких-то особых случаев.

Таланкин надолго замолчал, обдумывая, пока, наконец, не сказал.

— Значит так, Игорь, в нашем договоре ничего не изменилось. Жадр, конечно же, я у тебя заберу. Для себя лично. Ну и цена будет соответствующая. Жаль, конечно, — вздохнул он уже на прощание.

— О чем именно жаль?

— О том, что дар у тебя не всегда. Жадры, заполненные Федором Отшельником и тобой — это как… — замолчал он, подбирая сравнение.

И я усмехнулся, вновь вспоминая Гудрона.

Леру я нашел уже в комнате ночлежки.

— Что такая веселая?

— Что такой задумчивый?

Глядя друг на друга поинтересовались мы, и наши вопросы слились в унисон.

— Лодку пойдем смотреть?

— Какую лодку?

— Подарили тут мне одну, чтобы я как можно быстрее тебя на море отвез. Не передумала?

— Конечно же, нет! А когда мы туда поплывем?

— Через пару дней, раньше не получится. Необходимо банду еще сколотить. Ты чему улыбаешься?

— Радуюсь тому, что тебя здесь встретила.

— А если серьезно?

— Да так, своим девичьим мыслям.

— И все же?

— Оказывается, ты у меня крутой!

— А это еще с чего?

— Сидела я себе на лавочке. Тут два каких-то мачо ко мне подвалили, и давай всякие гадости предлагать.

— Через окошко видел. И полностью контролировал ситуацию.

— А ее можно было и не контролировать, когда она и без того вся была под контролем: за меня Глеб заступился.

— Тоже видел. Что, кстати, он им сказал?

— Глеб этим двоим и говорит: вам что, проблемы с Димоном нужны? Он вам их быстро устроит!

— С кем-кем проблемы?

— С тобой, конечно же.

— Что, так и сказал: с Димоном?

— Так и сказал. Да еще таким голосом!

Ну, хоть маленькая проблема, да отпала. Димон — не какой-нибудь Лапоть или того хлеще.

— И что потом?

— Да ничего: они сразу ушли. Мы еще с Глебом немного поговорили, и тоже разошлись. Дима, а если бы они меня… ну, ты понимаешь, о чем я, ты бы их убил? — неожиданно спросила она.

— Нет.

— Нет?!

— Нет. Колени бы им прострелил, чтобы они на всю оставшуюся жизнь калеками остались. И другие, глядя на них, многократно подумали: стоит ли так поступать?

— Наверное, ты прав, — после некоторого молчания задумчиво сказала Лера.

Я и сам не понимаю — прав или нет. Знаю только, мое отношение к тебе нисколько бы не изменилось. И еще мне совсем не хочется побывать в такой ситуации.

— Оказывается здесь что-то вроде соревнования: кто первый с девушкой, которая только что с Земли, переспит. Даже ставки между собой ставят.

Ни разу о таком не слышал.

— Это тебе Глеб рассказал? — это о чем у них там разговоры велись?!

— Успокойся — Инна.

— Если Инна, тогда ладно. Хотя жаль, конечно, что раньше не знал, — добавил я, притягивая к себе Леру, и получая от нее чувствительный шлепок.

Глава 19

Щедрость Таланкина, мне удалось оценить только после того как увидел лодку.

— Вау, да это же настоящий корабль! — восхитилась Лера. — Смотри, даже труба торчит. Он что, теперь твой?!