Книга Оборотень. Новая жизнь - Марк Даниэль Лахлан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы неважно выглядите, дорогая, – заметила дама, – совсем неважно. Уж не сцепились ли вы с этим отвратительным старым волком?
– Думаю, что так и было.
– О, не беспокойтесь. Со мной такое тоже случалось. Я тогда, как и вы, жила в Средиземье и попыталась его призвать. Мне это удалось, но я тогда не понимала, кто я такая.
– Не понимали, кто вы?
– Меня зовут Гулльвейг, – сказала женщина. – Меня считали колдуньей, поэтому я и сама так о себе думала. Однако я не просто колдунья, а нечто большее. Намного, намного большее. Я сон, – заключила она. – Сон бога.
– Какого именно бога?
– Одина. Он обманул меня – или себя, – чтобы самому разрушить судьбу Средиземья и таким образом избежать участи царства богов. И предотвратить их кончину.
– Это кажется мне… – Герти запнулась, не зная, что сказать.
– …ужасным, дорогая, все это кажется ужасным. Но сейчас появились признаки того, что Рагнарок – гибель богов – все же приближается. Впрочем, можно не сомневаться, что Один как главный бог вернется в Средиземье, чтобы этому помешать. В отместку за то, что он со мной сделал, я желаю ему смерти. При этом я уверена, что у него есть на меня виды. А это означает для меня страдания и ужас. Я бы избавилась от него.
– Но ведь в этом чертоге вы в безопасности…
– Нет. Этот чертог принадлежит моему другу. Здесь живут знатные дамы. И половина благородных мертвых. Если он прикажет мне уйти, я сделаю это незамедлительно. О, дорогая, только посмотрите на себя! Вам определенно нужно привести себя в порядок.
Герти, которая и сама чувствовала у себя на шее что-то мокрое, провела рукой, чтобы понять, что это такое. Кровь. Она скользнула пальцами вдоль по горлу и вдруг нащупала глубокую рану. Тогда Герти перевела взгляд на свое тело. Оно было все в крови, а руки, ноги и туловище были покрыты большими страшными порезами.
– Это все волк, – сказала она.
– Он такой негодяй, дорогая, типичный bête noire[24], – заявила Гулльвейг, театрально взмахнув рукой. – Но сейчас вам уже не стоит из-за него беспокоиться. Садитесь к огню, и я расчешу вам волосы.
Герти шагнула сквозь дым и опустилась на табурет. Из небольшой сумочки, висевшей у нее на боку, дама извлекла изумительный золотой гребень, который сиял, словно поток раскаленной лавы. Она подошла к Герти и встала у нее за спиной.
Размеренно водя гребнем по волосам, Гулльвейг запела:
– Я хотела бы узнать об этом больше, – сказала Герти.
Расчесывание действовало на нее успокаивающе, словно гребень посылал приятные щекочущие электрические заряды через кожу головы к позвоночнику. Герти снова приложила ладонь к горлу. И рана, и кровь исчезли. Ее тело опять было целым и невредимым.
– Вот видите, – сказала Гулльвейг, – этот волк причиняет не так уж много вреда. Если знать, как с ним обращаться, он не опаснее обычного щенка.
– Я хотела бы узнать больше. Прошу вас, продолжайте вашу очаровательную песню!
И дама запела вновь:
– А это тот самый волк, которого я видела? – поинтересовалась Герти.
– О да, дорогая. Но боюсь, что в отношении волка все эти фокусы с лучшими воинами – не более чем пустое баловство. К воинам он привык – на самом деле, думаю, он даже считает их чем-то вроде деликатеса. Знаете, в наших краях его называют зверем-убийцей. Мелодраматично, конечно, но я бы сказала, что это очень точно его характеризует. Он был одним из братьев-близнецов, а когда заклятье превратило его в волка, убил своего брата и съел его. Так два превратились в одного. Точнее, три в одного, если считать и волка.
– Все это звучит как-то не очень хорошо.
– Он волк, дорогая моя, и не старается быть хорошим.
Герти почему-то была уверена, что уже видела эту даму раньше. Наверное, она была членом их теннисного клуба в Зальцгиттере.
– А волк не набросится на меня снова? – спросила она.
– Нет, не на вас.
– Уже легче.
– Зато он убьет всех, кто вам дорог. Волк столетиями следовал за вами, время от времени причиняя вам боль.
Герти заплакала.
– Мне показалось, вы сказали, что он не причинит вреда.
– Так и есть. Но он не причинит вреда мне, дорогая, – усмехнулась в ответ Гулльвейг.
Тут Герти расплакалась еще сильней. Сначала она решила, что эта дама – добрая женщина, однако эта шутка свидетельствовала о ее жестокости.
Гулльвейг села рядом с Герти и взяла ее за руку.
– Давайте станем подругами, и тогда ваши беды будут моими, – сказала она.
– Хорошо, – согласилась Герти, обрадованная этим предложением.
– О, какая прелесть, дорогая! – сказала Гулльвейг, прикасаясь к обручальному кольцу Герти. Оно было старинное, с прекрасным бриллиантом, Макс купил его по сходной цене через своего друга по партии. – И раз мы с вами уже подруги, почему бы вам не отдать его мне?
– Не могу. Его подарил мне мой муж. Это знак его любви.
Гулльвейг наклонила голову набок и высунула кончик языка.
– Ваш муж часто дарит вам драгоценности?
– Он человек небогатый.
– Волк убьет его, – уверенно заявила Гулльвейг, и Герти принялась причитать. – Если только вы не захотите, чтобы я вам помогла.
– Да-да, я хочу, чтобы вы мне помогли! – Герти постаралась вытереть слезы и с трудом подавила рыдания.
Наступило молчание. Женщины некоторое время пристально смотрели друг на друга.
– Ну ладно, старая глупая сосиска, что вы хотите, чтобы я для вас сделала? – наконец спросила Гулльвейг.
– А можно убить этого волка?
– Он здесь не просто так, а с определенной целью. Как только она будет достигнута, он уйдет.
– И что же это за цель?
– Спасти богов. Судьбой предопределено, что Один, отец всех богов, умрет от волчьих зубов. Поэтому боги спускаются на землю и повелевают волку обрести свою звериную сущность, чтобы маленькими смертями на земле отдалить грядущую большую смерть. Но время богов на исходе. Вообразите себе, что в результате какого-то сильного колдовства появится возможность контролировать волка и удерживать его от выполнения кровавой работы. Тогда боги умрут. И кто же будет править миром?
