Книга По темной стороне - Купава Огинская

— Кто тебя вообще учил так себя вести? С чего ты взял, что всех, кто в твои покои случайно забредет, нужно тащить в постель? Как это вообще… — я оборвала себя на полуслове, сраженная видом потемневшего лицом, просто запредельно раздраженного Раяра и своей внезапной догадкой: — Романы, да? Начитался любовных романов и теперь периодически пытаешься воплощать в жизнь самые дурацкие идеи?

Раяр вдохнул. Раяр выдохнул.

И попросил, устало присев на кровать:

— ‎Уйди.

— ‎Так некуда мне идти, — уже спокойнее ответила я, мотнув головой в сторону двери, за которой находились мои покои, — там Прия спит.

Хищник промолчал, но вид имел до крайности растерянный. Не напоминай я себе постоянно, как он меня тут только что чуть из еды в любовницы не повысил, уже бы сидела рядом с ним и жалела такого бедного и несчастного.

— Раяр? — ноги у меня уже несколько замерзли, все ж таки топтаться босиком на камне — не самая лучшая идея, а с расстеленной на полу шкуры я соскочила, не желая быть слишком близко к не внушающему доверия хищнику.

Заметив, как я зябко переступаю с ноги на ногу, поджимая замерзшие пальчики, он лишь похлопал по кровати рядом с собой, сухо пообещав:

— Не бойся, не трону.

Я не то, чтобы ему прямо так сильно поверила, но стоять уже реально было холодно.

На то, как я по кругу обхожу и его, и кровать, чтобы присесть с другой ее стороны, Раяр смотрел молча, а потом так же молча отвернулся, поглощенный какими-то своими мыслями.

— И о чем ты сейчас так сосредоточенно думаешь? — не выдержала я этой напряженной, тяжелой тишины.

— ‎Прия — идеальная любовница, — невпопад сообщил Раяр, — я никогда еще не чувствовал ее эмоций, и это меня устраивало…

— ‎Ага, чужие эмоции от процесса не отвлекали, — фыркнула я себе под нос, но тут же об этом пожалела. Плечи моего кошмара напряглись, — прости.

— ‎ За что? — удивился он, полуобернувшись ко мне. — Ты совершенно права. Я не чувствовал ее, голод не просыпался и… как ты сказала, от процесса меня ничего не отвлекало.

— ‎Но меня же ты тоже не сразу сожрать захотел, значит выдержка есть, — сказала и будто призналась в том, что мне действительно понравилось.

— ‎Нет никакой выдержки, — сокрушенно отмахнулся он от меня, вновь отвернувшись, — просто я не сразу ощутил твои эмоции.

— ‎Это как? — мне не верилось, что такое вообще возможно. Как по ощущениям, так эмоции у меня почти с самого начала так ядрено подскочили вверх, что все границы просто снесло напрочь. И не было уже различия между теми чувствами, что Раяр ощущает, и теми, что для него недостаточно яркие.

Мой кошмар лишь качнул головой, с неудовольствием заметив:

— Я уже говорил, что наши эмоции сильнее веларийских и даже человеческих. Мы чувствуем все намного острее, и я до сих пор не могу понять, как смог уловить тебя…

— ‎Круто, — пробормотала я. Врала, конечно, круто совсем не было. Можно было считать просто подвигом уже то, что он смог не только осознать, что происходит, но и остановиться до кого, как меня поглотит тьма, и я искренне восхищалась его выдержкой. Но восхищение восхищением, а вполне реальная возможность закончить жизнь главным блюдом дня не вдохновляла.

— ‎Раяр, а можно, я тебя не буду… любить?

Ответом мне было тихое и совершенно необнадеживающее:

— Нет.

Вот и поговорили. Во всей этой ситуации положительный момент был только один: свою кровать Раяр, мне, все же, уступил, утопав на диван. Вот только меня, после всех пережитых потрясений, это уже не сильно радовало.

* * *

Засыпала я в кровати хищника, чтобы поутру проснуться под внимательным взглядом обиженной Прии.

— Когда он тебя к себе позвал, почему меня не разбудила? — с ходу начала допрос она, стоило мне только открыть глаз. — И как ты уговорила Раяра пускать тебя в свою постель?

Она сидела на одеяле, скрестив ноги, в облегающих брючках, в рубашке с продуманно расстегнутыми верхними пуговками и даже с прической, простой, но очень красивой. А за окном только занимался рассвет…

Если верить местному календарю, то на подходе была осень, и солнце уже взяло в привычку подниматься чуть позже, чем это было, скажем, две недели назад. Но даже так, сейчас было слишком рано, а цветочек была уже при параде. А я хотела спать.

— Я вчера немного удивилась, когда узнала, что тебя он поселил рядом с собой. Я ведь живу в другом крыле, вчера с трудом твои покои нашла.

У меня было страшное желание спросить, зачем она меня вчера вообще искала, но не было сил говорить. Впрочем, Прия с пользой использовала мое молчание, заполнив тишину собой:

— Представляешь, я здесь впервые. Сколько живу в замке, а тут никогда раньше не была, можешь поверить? Раяр ни разу не вызывал меня к себе, всегда приходил сам…

— ‎А сейчас что ты тут делаешь? — поборов лень и сонливость, натужно просипела я.

— Тебя не было в постели, когда я проснулась, — понимающе улыбнувшись, прелестница пожала плечами, — тогда еще я не знала, что ты здесь, потому просто отправилась в свои покои, чтобы привести себя в порядок, а когда вернулась, тебя все еще не было, и я решила немного подождать. И… ну, нашла дверь.

— ‎Раяр не знает, — поняла я.

— ‎Раяр не знает. — весело подтвердила она. — Я хотела спросить, где ты предпочитаешь завтракать? Здесь есть один замечательный балкончик, с него открывается просто восхитительный вид. Предлагаю позавтракать там…

— ‎До завтрака еще часа три, — простонала я, закрыв глаза ладонями.

— ‎Но тебе же нужно привести себя в порядок, — растерянно проблеяла эта красотка.

Ранний подъем, бессонную ночь и потрясенное «О, как же у вас было весело!» от Прии, когда она увидела, в каком состоянии находится моя шея и часть плеча, которое не скрывал криво привязанный ворот, я компенсировала сполна.

Просто притащила прелестницу в столовую, насильно усадила ее рядом с Раяром, а сама устроилась напротив и весь завтрак любовалась их кислыми рожами. Мой кошмар в восторг от близости своей любовницы не пришел, да и она не спешила ему радоваться. Кажется, ей весело с ним было только в кровати, а ему… Да, эти мрачные взгляды с лихвой окупили и неудобное платье с высоким горлом, в которое мне пришлось обрядиться, и тот шок, который я испытала, увидев в зеркале свое отражение.

Я была похожа на зацелованную жертву маньяка. Вся в засосах и с ужасом в глазах. Ужас, к слову, был вполне оправданный: такую красоту мне просто нечем было замазать.

И вот это вот недовольство, которое испытывали начитавшийся любовных романов вредитель и его не знающая совести любовница, можно было считать незначительной компенсацией моего морального ущерба.