Книга Страстная невеста для ненасытного Дракона - Константин Фрес

Клэр молча протянула ему красный цветок — и Данкан, засмеявшись, показал ей свои — мелкие белые, такие точно, как в ее венке.

— Пока что все идет просто сказочно, — произнес он, ссыпая цветы в закипевшую воду. — Ну, где же твое платье? Пора!

* * *

Когда на небе уже загорелись первые звезды, Клэр вышла из шатра, осторожно ступая босыми ногами по сочным травам и стыдливо оправляя на себе белое платье.

— Старая шаманка сказала, — тихо произнесла Клэр, поймав изумленный взгляд Данкана, — что оно было сшито давно, но никто его не хотел примерить. Оно ждало только меня. Красиво?

— Очень!

Казалось, что платье Клэр все сплошь состоит из тонких белых перламутровых пластинок. Умелицы из поселка ловцов жемчуга постарались на славу, ушивая прочный шелк крохотными округлыми, словно чешуя, частичками, выточенными из самого живого, самого белого перламутра, играющего всеми цветами радуги.

Платье облегало прекрасное тело Клэр как вторая кожа, повторяя каждый соблазнительный изгиб, очерчивая нежным жемчужным сиянием ее фигуру. В темных волосах девушки запутались белые цветы, жемчужные нити, и Клэр смеялась, чувствуя себя так, словно не венок, а белая корона покоится на ее голове. Ее темные глаза от счастья сделались неимоверно ласковыми и влажными, словно слезы счастья блестели на ресницах Клэр, и босоногая невеста — такая чистая, такая красивая, такая невероятная в наряде, сотворенном искусными руками шаманок, — была просто непередаваемо прекрасна, словно дух природы, замершей в ожидании чуда.

В такт шагам Клэр раскачивались длинные нити жемчуга и прозрачного бисера, словно спадающие с плеч девушки струи воды, при каждом движении шаге девушки платье тихо шелестело тысячами мелких пластинок, нашитых на ткань, и Клэр казалась сошедшей с неба богиней, а не простой смертной. Сам же Данкан оделся так, как велели традиции его семьи — в шелковый черно-алый наряд. Почти в такой же, в каком Клэр увидела его в первый раз.

— Ты похожа на Белую Праматерь вех Драконов из самых красивых легенд, — шепнул Данкан, обнимая Клэр. — Такая же прекрасная, такая же сказочная. Ее священное дыхание и поцелуи исцеляли ото всех бед, невзгод и болезней. Для меня огромная честь взять тебя в жены только… только за одно это мимолетное сходство. За то, что ты захотела быть для меня… такой же.

Данкан прижал Клэр к себе крепче, страстно и нежно целуя ее, и у девушки сердце зашлось. Ей показалось, что она ощущает его ликование и его радость физически, и эти чувства были намного сильнее, чем простые и бесхитростные чувства людей. Может, оттого, что Драконы придают так много значения всевозможным знакам, так свято верят в чутье, что велит им совершать те или иные поступки? Вероятно, желание Клэр надеть платье и выбор именно такого платья тоже что-то значил для Данкана. Клэр не могла спросить; Данкан целовал и целовал ее, так жарко и жадно, словно очень жаждал, но никогда не делал раньше.

От его поцелуев Клэр дрогнула, голова ее закружилась; даже кровь быстрее побежала быстрее по венам. На миг ей показалось, что огромный, бархатно-синий небесный купол, усеянный яркими звездами, словно рассыпанной алмазной пылью, богато вспыхивающей и переливающейся, дрогнул, разрезанный пополам тонким лучом, отброшенным родившемся из отблесков свадебного костра на платье Клэр. Данкан рассмеялся.

— Смотри — ты открыла нашу звезду, — сказал он. Руки его, обнимающие Клэр, чуть дрожали. — Ну, начнем?

На безымянный пальчик руки Клэр Данкан осторожно надел перстень — огромный, тяжелый, из чистого белого серебра; искусно выполненная морская черепаха, усеянная крохотными алмазами по резному панцирю, в самом центре которого был вставлен кроваво-красный рубин.

— У людей ведь принято дарить подарки на свадьбу, — произнес он, поворачивая ее руку и так, и этак, любуясь переливами света в драгоценных камнях. — Они думают, что металл — кольца, браслеты, — связывают из судьбы. Но это не так.

На тонкое, алебастрово-белое запястье своей невесты он надел браслет — оправленные в серебро ярке рубины, соединенные тонкими цепочками.

— Это красивая вещь, — сказал он, — и металл, из которого она сделана, прочен и тверд, но не она соединит наши сердца.

Густой розовый запах от отвара, что готовил Данкан, плыл над травой. Маленькую, почти с наперсток, серебряную рюмочку, поблескивающую красными камнями, с дымящейся жидкостью, Данкан поднес к губам Клэр.

Внешне Данкан оставался спокоен, но его волнение выдавали его глаза. Они сияли расплавленным золотом, узкий черный зрачок то сужался, то вздрагивал и расширялся превращаясь в почти идеальный черный круг. Данкан словно пытался своим взглядом проникнуть в самую душу Клэр, рассмотреть истину, упрятанную там на самом дне.

— Выпей это, — велел он. В его голосе слышался какой-то особый, пугающий и завораживающий мистицизм, и Клэр поняла — брачный ритуал, что затеял Данкан, не просто красивое действо и не банальный обмен кольцами. И он неспроста не позвал с собой никого из верных людей. Таинство должно оставаться таинством; в нем участвуют двое, только эти двое должны видеть, что происходит.

Она с опаской коснулась губами серебряного сосуда, пригубив волшебный отвар. Но варево, которое только что кипело, оказалось на удивление холодным. Родниковой водой оно пролилось в горло девушки, наполняя дыхание Клэр мятной свежестью.

Мир дрогнул; казалось, что он расцвел яркими красками, звуки спящего леса, сонно встряхивающими на ветру кронами, стали громче. Клэр испытала невероятное ликование — оттого, что все это происходит с ней, оттого, что она стала частью этого мира, оттого, что волшебство, в которое она никогда не верила, вдруг пролилось в ее кровь, обострило все чувства, и заставило услышать еще один звук, который до сих пор был неслышимым — стук сердца Данкана. Этот звук теперь она не смогла спутать ни с каким другим, и сомнения насчет того, что это за звук, не было. Все сердца живых существ, находящихся вокруг, спящих в ветвях птиц или ночных хищников, вышедших на охоту, морских животных, выползающих на берег, или рыб, играющих в волнах прибоя — все они бились в одном ритме, словно тысячи барабанов, расцвечивающих эту таинственную брачную церемонию загадочной музыкой. И сердце Данкана билось громче всех.

Все так же неотрывно глядя ей в глаза, Данкан тоже пригубил свой отвар и вздохнул, впуская волшебную свежесть в свою кровь.

Острыми металлическими когтями, почти не медля и не раздумывая, чиркнул по собственному запястью на левой руке, чуть поморщившись от боли. Протянул требовательно руку — и Клэр послушно вложила в его ладонь свою.

Ее кожу он ранил слегка, словно щадя красоту своей невесты. Острая, пламенная боль обожгла левое запястье Клэр, и та ахнула, едва сдержав слезы от прежде неведомой ей муки. Таковданская сталь целовала безжалостно и страшно; Клэр ощутила, как ее рука, парализованная этой болью, дрожит и горит под ласковыми поцелуями, которыми Данкан залечивал ее свежую рану.

— М-м, какая душистая у тебя кровь, — прошептал он, затирая губами остатки боли. — Не бойся; все прошло. Сейчас все кончится.