Книга Первые впечатления - Джуд Деверо

– Это старая сказка, – хмыкнул Брэддон. – Нет никаких сапфиров, потому что Минтон продал ожерелье сто лет назад!

– Как, ты об этом знаешь? – Иден была поражена. – Я-то думала, это семейная тайна! Миссис Фаррингтон говорила, что это известно только членам семьи.

– Ну да, – смущенно кивнул Гренвилл. – Только членам семьи.

– Семья! – воскликнула Минни, скорчив недовольную гримаску. – Я ненавижу это слово и все, что за ним стоит. Во всяком случае, то, что за ним стоит в Арунделе!

– Ты получила крышу над головой и работу только потому, что принадлежишь к семье, – холодно заметил Брэддон, которому явно не понравилось высказывание помощницы.

– Так бывает не всегда; жители Арундела добры не только с членами своего клана, – горячо возразила Иден. – Я получила приют, когда отчаянно нуждалась в помощи, хотя и не принадлежала ни к одной из семей Арундела.

– В некотором роде принадлежала, – покачал головой Брэд. – Видишь ли, все знали про сына миссис Фаррингтон, и люди решили, что столь нетривиальным образом Господь послал миссис Фаррингтон дочку и внучку. Ее уважали и жалели, поэтому тебя приняли в клан. Миссис Фаррингтон тоже так думала – иначе она не оставила бы тебе дом.

– И не посвятила бы в историю своего рода. И в тайну сапфиров, – подхватил Джаред. – А может, оставила и сами сапфиры.

– Они давным-давно проданы, – покачал головой Гренвилл.

– А его так и не нашли? – спросила вдруг Минни, не поднимая глаз от тарелки.

– Кого? – спросил Макбрайд.

– Ну, – Минни все же набралась смелости и посмотрела в глаза Иден, – того, кто разрушил вашу жизнь и сделал вам ребенка.

Мужчины нахмурились и, не сговариваясь, взглянули на Минни с осуждением.

– Его не нужно было искать, – отозвалась Иден. – Я с самого начала знала, кто это. Он, правда, надел чулок на голову, но я узнала голос, и шрам у него такой приметный на запястье. Он получил его во время несчастного случая на охоте. Когда он обходил церковь с блюдом для пожертвований, я всегда смотрела на его шрам.

За столом повисло напряженное молчание.

– Не поняла, – протянула Минни. – Мне говорили, что вас изнасиловали на улице и что предки – скоты – вышвырнули вас из дома… ой, простите, я не должна была так говорить о ваших родителях…

– Они были плохими родителями, – покачала головой Иден, похоже, не задетая эмоциональным высказыванием Минни. – И то, что я избавилась от их опеки, пошло мне на пользу. Иначе они выдали бы меня замуж за кого-нибудь столь же лицемерного, как они сами.

Брэд потянулся через стол и накрыл своей ладонью руку Иден.

– Давайте-ка сменим тему, – предложил он. – Расскажи, какой сад ты будешь делать первым…

Но Джаред не был готов сменить тему:

– Так ты узнала своего насильника? Но я что-то не помню, чтобы он понес наказание…

– А он и не понес никакого наказания. У него была жена и трое детей, и он был старшим дьяконом в нашей приходской церкви. Когда я рассказала о случившемся родителям, они заявили, что дьякон достойный человек и никогда не совершил бы того, в чем я его обвиняю. Они сказали, что я сама во всем виновата.

– Он должен был понести наказание, – мрачно сказал Макбрайд. – Если человек сделал такое и остался безнаказанным – он сделает это снова.

– Ты не понимаешь, – покачала головой Иден. – Ты вырос в другом мире. Если тебя обижали, ты жаловался родителям, и они защищали тебя. Меня некому было защитить.

– Даже в те годы можно было найти место, где тебя не отказались бы выслушать и скорее всего помогли бы, – заметил Макбрайд, и Иден поняла, что он говорит о своем ведомстве. Или о себе? Она улыбнулась ему и покачала головой.

Минни переводила растерянный взгляд с одного на другого и вдруг воскликнула:

– Господи, и зачем мы только заговорили об этом? Давайте выпьем за что-нибудь хорошее! Вот, я придумала: пусть каждый назовет свое самое большое желание, мы все за это выпьем, и тогда наши желания обязательно исполнятся! Я… я больше всего на свете хочу иметь свой собственный дом. И своего мужчину. – И она выразительно посмотрела на Макбрайда.

– За то, чтобы никогда не попадать в безвыходную ситуацию, – сказала Иден.

– Мечтаю поцеловать Анджелину Джоли, – хмыкнул Макбрайд.

Все выжидательно уставились на Гренвилла.

– Я мечтаю найти свою любовь, – серьезно сказал тот, глядя в глаза Иден.

И они выпили за исполнение своих желаний.

– О чем задумалась? – поинтересовался Макбрайд, когда они с Иден возвращались в поместье.

– Я подумала о том, что только после приезда в Арундел я перестала быть мамой, которая ощущает себя постоянно на страже.

– И как тебе свобода?

– Пока не поняла. Мне не хватает привычных забот, и я волнуюсь за Мелиссу. Странно не знать, как она. Я все время боюсь, вдруг что-то случится, а меня рядом нет. Это такое вечное материнское беспокойство. А у тебя есть дети? – вдруг спросила она.

– Нет. По крайней мере я о них не знаю.

– Наверное, это смешно, но я не люблю безответственных людей.

– По-моему, ты не можешь меня в этом упрекнуть. Но давай поговорим серьезно. О том человеке, который изнасиловал тебя. Я мог бы кое-что сделать…

– Например? Убить его? Посадить в тюрьму? Нет, мистер Макбрайд, я не сторонница мщения. Кроме того, он подарил мне прекрасную дочь.

– Но все же…

– Нет. Ничего не надо, я тебя прошу. Все произошло много лет назад. Думаю, у этого человека уже и внуки появились, и он скорее всего давно не опасен для окружающих. – Джаред попытался что-то сказать, но Иден не желала слушать. – Я запрещаю тебе что-то предпринимать! Может, он и так уже наказан. Возможно, в тот самый день с ним случилось что-то ужасное…

– Я не могу этого слышать! – Джаред в ярости ударил кулаком по рулю, и Иден испуганно вздрогнула. – Это выше моих сил! Ты должна была…

– Что-то сделать? Господи, да мне было семнадцать, я была беременна и одна – совсем одна! Я не знала, как заработать денег на себя и ребенка. Однако мне повезло – миссис Фаррингтон приняла меня к себе и позаботилась обо мне и моей дочери. Если хочешь знать, тот негодяй в некотором роде оказал мне услугу.

– Что?!

– Именно так! Не знаю, что бы со мной стало, останься я с родителями. Вышла бы за какого-нибудь урода… А так я получила любящую семью и заботу, о которой дома и мечтать не могла.

– Тогда почему те воспоминания так мучают тебя? Почему ты набросилась на меня?

– В смысле?

– Если ты действительно считаешь, что то нападение на семнадцатилетнюю Иден обернулось во благо, почему же несколько дней назад ты сегодняшняя – взрослая, уверенная в себе женщина – напала на меня?