Книга Выйти замуж за 25 дней - Алина Кускова

– Тост, – закричала Соня, пытаясь привлечь к себе внимание, – сейчас нужен тост!

– Я скажу, – вылезла пышной грудью вперед брюнетка. – У меня есть.

То, что у нее есть, никто даже не засомневался.

– Сначала задуем свечи, – оборвала ее Лариса, которая мгновенно уловила ситуацию. – Сделаем это при свидетелях.

Она подошла к Соне с Бэлом, взяла их за руки и притянула к журнальному столу, на котором пристроила именинный торт.

– Классная пара, – сказала она собравшимся, – так подходят друг другу!

Соня засмущалась, а парень усмехнулся. Но его усмешка утонула в восторгах Стрелкина, который ринулся задувать свечи. Делать это он предпочел, крепко сжимая Ларису в объятиях. Та удивленно таращила глаза, но особенно не сопротивлялась. Все четверо задули неподдающиеся с первого задува несколько свечек и потянулись за бокалами.

Соня знала, что много пить ей категорически нельзя. Собираясь на вечеринку, она не успела поужинать. На работе, крутясь в делах, не успела пообедать. А завтракать вообще не входило в ее планы. Так что на голодный желудок ее должно было сильно развезти, тем более что закусить было совершенно нечем. Но в эйфории праздника, а большей частью от того, что симпатичный парень обращает внимание только на нее, Соня забыла обо всем. Как Стрелкин, у которого при виде Ларисы срабатывал условный рефлекс отключки мозгов. Тостов наговорили много. И пышногрудая брюнетка, оказавшаяся дальней родственницей Стрелкина, и Лариса, и Бэл… Потом Соня помнила смутно, кто, что говорил.

– Соня, на работу пора! – будила ее Лариса следующим утром.

– Мама милая, он подумает, что я – анонимный алкоголик! – ужаснулась Соня, очнувшись в Ларисиной постели. Та жила по соседству со Стрелкиным.

– Вряд ли. Вчера он был в таком же состоянии, что и ты. После того, как ты сплясала на столе, он уже плохо соображал.

– Я плясала на журнальном столе?! – ужаснулась Соня.

– И показывала стриптиз, – засмеялась подруга. – Раздевала только почему-то Стрелкина. Кричала «Гип-гоп ура!» и махала его белой панамой.

– Это салфетка, – еле произнесла Соня, прислушиваясь к ноющей головной боли.

Ситуация вышла из-под контроля. Мало того, что она напилась в зюзю, так и ничего не помнила. Творила невесть что и невесть с кем!

– Не волнуйся, он от тебя ни на шаг не отходил, – будто догадалась о мыслях подруги Лариса. – Вы даже о чем-то договорились.

– О чем?!

– Ну, я же не знаю, – развела руками Лариса, хитро прищурившись, – но, возможно, догадываюсь. Вы договорились встретиться!

– Мама милая! А где?

– Вспоминай сама. В сквере? В «Ладушках»?

Соня отрицательно покачала головой.

– А лодочная станция ничего не навевает? – допытывалась подруга.

Лодочная станция навевала грустные воспоминания юности. Тогда Соне было восемнадцать. Мама познакомила ее с приличным мальчиком, поступившим в экономический институт на параллельный курс. У него были обеспеченные родители и заботливая бабушка. Она умела хорошо готовить и печь пирожки. Вот только мальчик ничего не умел. Даже грести веслами. После трех гребков их лодка перевернулась, и Соня чуть не утонула в затхлой воде.

– Нет, там я уже нахлебалась. – Она была уверена, что ее сознание, даже притупленное алкоголем, никогда бы не назначило свидание на лодочной станции.

– Если у тебя плохо с памятью, значит, ты воспользовалась запоминающим устройством.

Соне пришлось встать и вытряхнуть всю сумку, чтобы убедиться, что никаких записей она не делала.

Расстроенная, она уже спешила на работу, когда к Ларисе зашел сосед. Он выглядел немного помятым, но довольно счастливым. Его белая рубашка, накинутая наспех, была покрыта следами от губной помады.

– Это что такое? – возмутилась Лариса.

– Я тоже не понимаю, – удивлялся Стрелкин, – откуда это взялось?

И он распахнул рубашку. На его волосатой груди было нацарапано сиреневыми чернилами: «Бэл…» и дальше шел неразборчивый ряд цифр. Соня вытащила из сумки свою любимую ручку с сиреневыми чернилами и черкнула ею по Стрелкину. Ручка была та же.

Подруги усадили Стрелкина и принялись разбирать корявый почерк нетрезвого менеджера. Соня не помнила, как это все писала. Но, зная свою привычку писать на всем, что попадается ей под руку, не сомневалась в своем авторстве. Очевидно, что она записала телефонный номер Бэла. И наверняка пообещала ему позвонить. Дура! Даже в пьяном угаре она, следуя предубеждениям, не дает своих координат. Теперь, вместо того, чтобы ее искать, он будет сидеть и ждать, когда она ему позвонит! А времени для того, чтобы ждать, совсем не осталось.

Кстати, она уже опаздывала на работу. Поэтому достала мобильный телефон и сфотографировала Стрелкинскую волосатую грудь, надеясь в спокойной обстановке разобраться в собственном почерке.

Стрелкин тем временем улегся на диван, а Лариса склонилась над ним, читая надпись. Когда Соня захлопывала подъездную дверь, ей вдогонку донеслось:

– Первая цифра точно двойка!

– Вторая похожа на единицу! – голосил вместе с Ларисой счастливый Стрелкин.

Все утро Соню отвлекала мысль о сделанной накануне надписи. После того, как она более-менее разобралась с документами, ее мысли снова занял корявый код. Она достала мобильник и щелкнула по картинке со Стрелкиным. Странная надпись. Цифр всего пять. Значит, номер не международный, не междугородный, а тугуевский. Бэл – ее земляк. Это уже что-то. К тому же он ей представлялся. Фамилию с отчеством, как он и просил, она не запомнила. Зато имя втемяшилось ей в голову каким-то конским названием. Но каким?! Соня стала вспоминать, глядя на фотографию Стрелкина.

– Бэл – производная от чего?

– Ого, – раздалось у нее за спиной, – вот это Бельмондо! Какая грудь, какие бицепсы!

Усачев ехидничал. На самом деле у Стрелкина не было ни того, ни другого. Нет, безусловно, все было. Но не в таких выражениях, какие использовал для описания этих частей тела Усачев.

– Некоторым, конечно, все равно, – продолжал он свой монолог, прикрывая рукой заплывший после схватки с Эдуардом глаз. – Я считаю, главное, чтобы человек был хороший.

– И не требовал тридцать пять процентов, – съязвила Соня.

– Правильно, а был бы так же, как и я, согласен на тридцать.

– С каких это пор?

– С этих самых, – Усачев показал на фотографию Стрелкина и гордо удалился.

Соня подумала, что теперь все будут знать, что Романцева сидит в своем кабинете и любуется голым мужиком. Ну, и пусть знают. Ей нельзя терять времени. Может, этот Бельмондо – ее судьба. Когда вчера включили свет и она его увидела, что-то кольнуло в глаз. Он показался ей очень похожим на Лешу Воронцова. Она сняла трубку и позвонила секретарше с просьбой найти в пиратской базе данных жителя Тугуева по имени Бельмондо. И снова принялась изучать цифры. Первая, действительно, была очень похожа на двойку. Значит, его номер начинается с двойки. Это сужает поиски. Он не живет в пятом микрорайоне, там все телефоны начинаются с семерки. Остаются еще четыре микрорайона.