Книга Мятеж - Нора Робертс

Глава 11

Сирина была права. События, происходящие вокруг, должны были определить судьбу не только двух влюбленных, но и всей Шотландии.

Через несколько дней после прибытия Бригема в Гленроу французы нанесли англичанам сокрушительное поражение при Фонтенуа[33]. Но, хотя после этого надежды Чарлза и многих якобитов вспыхнули с новой силой, Людовик Французский все еще воздерживался от поддержки мятежа. Чарлз начал было рассчитывать, что победа французов даст долгожданный импульс его делу, но опять был вынужден полагаться только на собственные силы.

Однако на сей раз Чарлз начал действовать. Бригем служил ему одновременно доверенным лицом и информатором. Он знал с точностью до дня, когда Чарлз на деньги, полученные благодаря отданным в залог рубинам его матери, оснастил фрегат «Дутель» и линкор «Элизабет». Покуда сторонники в Хайлэндсе и Англии собирали силы для его поддержки, Чарлз Эдуард, красавчик-принц, отплыл из Нанта в Шотландию навстречу своей судьбе.

Лето было в разгаре, когда пришла весть, что принц уже в пути. «Элизабет», нагруженная людьми и оружием, была вынуждена вернуться в порт, преследуемая британцами, но «Дутель» с Чарлзом на борту шел к шотландскому побережью, где уже готовились к его встрече.

— Отец запрещает мне ехать. — Мэлколм, сидя в конюшне, хмуро смотрел на Бригема. — Он говорит, что я слишком мал, но это не так.

Мальчику только исполнилось одиннадцать лет, думал Бригем, но он старался об этом не упоминать.

— Колл поедет, и я тоже.

— Знаю. — Мэлколм сердито уставился на носок своего грязного ботинка, считая это верхом несправедливости. — Из-за того, что я младше всех, со мной обращаются как с ребенком.

— Неужели твой отец доверил бы ребенку свой дом и свою семью? — мягко осведомился Бригем. — Когда он уедет со своими людьми, в Мак-Грегор-Хаус не останется ни одного мужчины Мак-Грегора, кроме тебя. Кто защитит женщин, если ты поедешь с нами?

— Сирина, — тут же ответил Мэлколм, говоря чистую правду.

— И ты бы оставил свою сестру одну защищать семейное имя и честь?

Мальчик пожал плечами, но задумался.

— Сирина лучше стреляет из пистолета, чем я и Колл, хотя он не любит этого признавать. — Эта новость заставила Бригема приподнять брови. — Но я лучше владею луком.

— Ты понадобишься ей. — Бригем положил руку на растрепанные волосы Мэлколма. — И всем нам. Если ты останешься здесь, мы будем знать, что женщины в безопасности. — Будучи еще достаточно молодым, чтобы понимать, каково быть мальчиком, он опустился на кучу сена рядом с Мэлколмом. — Мужчина не отправляется на войну с легким сердцем, но ему гораздо спокойнее, если он знает, что его женщины находятся под защитой.

— Я не позволю причинить им вред. — Мэлколм притронулся к кинжалу на поясе. Бригем подумал, что он слишком похож на мужчину.

— И я, и твой отец знаем это. Если в Гленроу станет небезопасно, ты уведешь их на холмы.

— Да. — Лицо Мэлколма просветлело. — Я позабочусь, чтобы у них были пища и кров. Особенно у Мэгги.

— Почему?

— Вы же знаете, что она ждет ребенка.

Бригем уставился на него, потом засмеялся и покачал головой:

— Нет, я не знал. А ты откуда знаешь?

— Я слышал, как миссис Драммонд говорила об этом. Она сказала, что Мэгги еще в этом не уверена, зато сама миссис Драммонд уверена, что следующей весной в доме появится новый младенец.

— Держишь ухо востро, не так ли, парень?

— Да. — Теперь усмехнулся Мэлколм. — Гвен и Мэгги постоянно говорят о том, что вы женитесь на Сирине. Вы действительно женитесь на ней, Бриг?

— Женюсь. — Он взъерошил волосы мальчика. — Но она еще об этом не знает.

— Значит, вы будете Мак-Грегором?

— В определенной степени. А Сирина будет Лэнгстон.

— А ей это понравится?

Глаза Бригема стали серьезными.

— Она к этому привыкнет. Ну, если хочешь прокатиться верхом, поехали.

Ободренный, как всегда, разговором о лошадях, Мэлколм вскочил на ноги.

— А вы знаете, что Паркинс ухаживает за миссис Драммонд?

— Господи! — Бригем отпустил поводья своей лошади и повернулся к мальчику. — Кто-то должен заткнуть тебе уши. — Мэлколм засмеялся, и Бригем положил ему руку на плечо. — Это правда?

— Вчера он купил ей цветы.

— Ну и ну!

Из окна гостиной, которую она убирала, Сирина наблюдала за их отъездом. Как чудесно выглядит Бригем, какой он высокий и красивый! Она высунулась из окна, чтобы следить за ним, пока он не скроется из вида.

Бригем не станет долго ждать. Таковы были его слова, когда они последний раз провели час вдвоем у озера. Он хочет жениться на ней, сделать ее леди Эшберн из Эшберн-Мэнор. Леди Эшберн из лондонского высшего общества. Эта идея приводила ее в ужас.

Сирина посмотрела на свое светло-голубое домотканое платье и прикрывавший его пыльный фартук. Ее ноги были босыми — это вызвало бы печальный вздох Фионы. Леди Эшберн никогда не должна бегать босиком по пустошам или лесу. Возможно, она вообще никогда не должна бегать.

А ее руки! Сирина окинула их критическим взглядом. Они были достаточно гладкими, так как мама настаивала, чтобы она каждый вечер втирала в них лосьон. Но они были руками леди не больше, чем ее сердце было сердцем леди.

Конечно, Сирина любила Бригема. Теперь она понимала, что сердце способно говорить громче, чем голова. Англичанин он или нет, она принадлежит ему. Она даже понимает, что скорее покинет свою любимую Шотландию ради его Англии, чем сможет жить без него. И все же…

Как она может выйти замуж за мужчину, который заслуживает самую утонченную леди? Даже мама только всплескивала руками при ее попытках научиться играть на спинете. Она не умела делать тонкую работу иглой — только самые примитивные стежки. Конечно, Сирина могла содержать дом, но она знала от Колла, что лондонский и сельский дома Бригема не имели ничего общего с тем, к чему она привыкла. Сирина превратила бы их в бедлам, но даже с этим она могла бы смириться. Хуже всего было сознание того, что она сталкивалась со светским обществом всего лишь в течение нескольких месяцев, проведенных в монастырской школе.

Ей было решительно не о чем говорить с женщинами, которые проводили дни, ища в магазинах ленту нужного оттенка и нанося светские визиты. Несколько недель такой жизни — и она сойдет с ума, а Бригем возненавидит ее.

«Мы не можем изменить себя», — думала Сирина. Бригем мог оставаться в Хайлэндсе и жить ее жизнью не больше, чем она могла отправиться с ним в Англию и жить его жизнью.