Книга Самодержавие и конституция - Кирилл Соловьев

Поливанова хорошо знали и в других фракциях. В марте 1907 года он по просьбе генерала Е. В. Богдановича принял В. М. Пуришкевича, который нуждался в консультации: депутату предстояло выступать от имени правых об отмене военно-полевых судов. 6 февраля 1908 года Поливанов посетил П. Н. Крупенского. На его квартире собрались многие члены комиссии по государственной обороне (10 человек). Поливанов сообщил им, как в последнее время изменилась организация военного дела, как принимаются наиболее важные решения. Новая встреча состоялась уже 12 февраля: на ней присутствовали 15 депутатов. К Поливанову приходили и по частным вопросам. Так, 9 мая 1909 года он беседовал с националистом В. В. Шульгиным о смягчении наказания одному отставному поручику. А 6 апреля 1912 года – с товарищем председателя Думы националистом князем В. М. Волконским о направлениях железнодорожного строительства.

У чинов военного и морского министерств сложились прочные связи с думской комиссией по государственной обороне и лично с А. И. Гучковым. С ним поддерживали неформальные отношения представители офицерского корпуса и даже генералитета (например, М. В. Алексеев и Н. И. Иванов), которые информировали Думу о состоянии вооруженных сил России. Гучков вспоминал, что как-то к нему приехал даже начальник штаба одного из военных округов, который жаловался на состояние военного дела в стране. Лидер октябристов получал информацию от военных агентов в Берлине А. А. Михельсона и в Вене М. И. Занкевича. Офицеры Генерального штаба сообщали Гучкову секретную информацию об обороноспособности страны. На его имя регулярно приходили прошения за подписями сотен офицеров. И на флоте господствовали схожие настроения. 18 января 1909 года Гучков писал жене из Греции: «В Пирее застал две наши канонирские лодки: „Кореец“ и „Гиляк“, направленные было во Владивосток. Офицеры, узнав о моем приезде, позвали меня к себе. Сегодняшний вечер… я проведу у них». В тот день он получил разнообразную информацию о состоянии флота, рассчитывая с ее помощью «нанести удар» по Совету по государственной обороне и его председателю великому князю Николаю Николаевичу.

В итоге складывались неформальные объединения, которые позволяли народным избранникам получать необходимые сведения, а их негласным информаторам – влиять на ход дел в стране. Эту роль играла комиссия при Военном министерстве по составлению «Истории русско-японской войны». В нее входили офицеры Генерального штаба. Возглавлял комиссию генерал В. И. Гурко. Ее члены и депутаты (человек 5–6 с каждой стороны) регулярно собирались на квартирах П. Н. Балашова, В. И. Гурко или А. И. Гучкова. Обсуждались различные аспекты ожидавшейся военной реформы. Причем офицеры находили по каждому вопросу экспертов, обладавших всеми необходимыми техническими знаниями. Во время таких встреч редактировались законы, поступавшие из военного ведомства, разрабатывались возможные думские инициативы, анализировались недостатки курса действующего министра. Во многом благодаря этим беседам Гучков обладал самыми широкими сведениями о состоянии обороноспособности страны, зачастую не подлежавшими огласке. В его распоряжении были даже секретные приказы военного министра, что в конце концов стало поводом к отставке А. А. Поливанова с поста помощника военного министра.

Гучков имел хороших знакомых и в Министерстве иностранных дел. Он регулярно получал копии донесений В. Святковского из Австро-Венгрии. 19 мая 1908 года к Гучкову заехал новый посол России в Персии Н. А. Малевич-Малевский. Он предложил лидеру октябристов секретно высылать материалы для «Голоса Москвы».

Депутаты самых разных политических убеждений проводили многие часы в петербургских канцеляриях. В конце марта 1907 года член фракции кадетов А. А. Кизеветтер поехал на прием к товарищу министра внутренних дел. Однако встретиться с ним не удалось. В приемной только и были депутаты – преимущественно оппозиционных групп: кадеты, социал-демократы, эсеры.

В дневниковой записи И. С. Клюжева от 4 февраля 1911 года так описывались каждодневные заботы члена нижней палаты: «Очень много отнимает времени исполнение разного рода чужих поручений и ходатайств, начиная от самых важных, как, например, содействие к избавлению от смертной казни и каторги, и кончая просьбой ускорить получение ордена или чина действительного статского советника. И по каждому такому важному или неважному делу приходится один-два или даже несколько раз ездить в то или другое министерство, написать несколько писем, достать справки и т. д. и т. п. По некоторым уже серьезным делам, где замешана жандармская полиция или военные власти… приходилось хлопотать больше года, затратить массу времени и денег и, наконец, получить желаемое». 24 ноября 1911 года Клюжев целый день провел в министерствах. Он ездил наводить справки по разным делам и практически всюду неудачно, не заставая глав ведомств и объясняясь с их секретарями. Исключением стал лишь министр путей сообщения С. В. Рухлов. В тот же день Клюжев побывал у главноуправляющего землеустройством и земледелием А. В. Кривошеина, который пообещал содействовать учреждению Политехнического института в Самаре. Прежде депутат встречался по этому поводу с П. А. Столыпиным. Но и весной 1912 года эта тема не будет закрыта. Клюжев продолжал вести переговоры о политехникуме с Кривошеиным и его товарищем П. Н. Игнатьевым. Об этом были все его мысли. И в первый же день работы Четвертой Думы он не тратил время зря: Клюжев подошел к министру торговли и промышленности С. И. Тимашеву, в очередной раз поговорить о Политехническом институте. Затем обсудил с товарищем министра народного просвещения М. А. Таубе вопрос об организации женского педагогического института.

На посещение ведомственных канцелярий времени уходило очень много. Член фракции прогрессистов А. П. Мельгунов 1 мая 1913 года писал графу П. П. Толстому, что большую часть своего времени он проводил в министерствах, где в итоге добивался решений, необходимых для уфимского земства. Клюжев обращался в Министерство народного просвещения с «грудой» справок и ходатайств. Ему приходилось заходить во все департаменты и их отделы. Везде его знали и встречали очень любезно, были готовы во всем помочь. Директора департаментов доверительно общались с депутатом, рассказывали ему новости, жаловались на руководство ведомства. Клюжев ложился спать в 4, вставал в 10. Целый день проводил в Думе или в разъездах, и лишь ночью оставалось время для занятий законотворческой деятельностью.

Многие члены Государственного совета схожим образом проводили свой «досуг». Так, А. Н. Наумов, отстаивая интересы родной Самарской губернии, вместе с Клюжевым добивался учреждения Политехнического института в Самаре, проведения канализационных работ в городе, преобразования Самарского отделения Государственного банка. Ради этого он вел переговоры с министром финансов В. Н. Коковцовым и председателем Совета министров П. А. Столыпиным.

Иногда депутаты оказывались в министерствах не в роли просителей, а в качестве экспертов. Например, весной 1908 года кадет Н. В. Некрасов был приглашен в комиссию Министерства торговли и промышленности, обсуждавшую вопрос о правительственных контрактах на Черном море. Член фракции кадетов В. А. Караулов состоял в межведомственной комиссии о переселении в Туркестанскую область.

У правительства было много аргументов в разговоре с депутатом, обуреваемым тщеславием и честолюбием. Так, октябрист Е. П. Ковалевский страстно желал получить высокий чин. Он просил министра народного просвещения А. Н. Шварца произвести его в действительные статские советники. На это Шварц не без ехидства заметил, что «чины и ордена – удел нашего брата, чиновников, а для члена законодательной палаты, стоящего гораздо выше самих министров, эта побрякушка может послужить только к умалению его достоинства». Тем не менее Ковалевский не утратил надежды и обратился к министру юстиции И. Г. Щегловитову, с которым дружил, когда еще был почетным мировым судьей. В итоге мечте депутата суждено было сбыться. Но ради этого пришлось приложить немало усилий: Ковалевский на заседаниях комиссии по народному образованию старался проводить точку зрения, соответствовавшую видам правительства.