Книга Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

* * *

Придя в себя, я услышал голоса, говорившие, как и я, со старым добрым акцентом Восточного Конлана. Я почувствовал одновременно облегчение и отчаяние. Сестра и отец тоже были здесь. Они нашли меня лежавшим в канаве примерно в пятидесяти футах к югу от города. Могу только предположить, что туда меня принесли холмовики.

Джо так и не вернулся.

Я не рассказал о той встрече никому из Восточного Конлана. Я сказал Джесс, что все, что удалось узнать об отце, это то, что он уходит в лес и пьет в одиночестве, и, узнав это, мы с Джо поссорились и разошлись, и он, должно быть, потерялся. Отец спросил, что я делал в лесу, и я ответил, что ставил опыты. Я сказал, что залез на дерево, чтобы посмотреть дорогу, и упал с него, отсюда и рана на голове. «Ума палата, а толку чуть», – пробурчал отец, и разве он был не прав? Лечение ран стоило нам немалых денег, и я не мог вернуться к своему истинному призванию – я имею в виду изучение света – еще несколько месяцев. Вернувшись же, я выбросил все, что сделал до этого. У меня был новый план. Не думайте, что это было легко.

Я так и не спросил отца, что он делал тогда в лесу. Думаю, ходил выторговывать у холмовиков какие-нибудь секреты. Что-нибудь, чтобы свести с кем-то счеты, повернуть время вспять или снова наладить свои дела. Должно быть, отец совершенно отчаялся, если думал, что холмовики могут ему чем-то помочь, но наверняка он не был ни первым, ни последним. Думаю, он так и не получил того, что искал, – примерно месяц спустя в лес отправились линейные. Они сказали, что это для нашего же блага из-за того, что случилось с Джо, но я ни на секунду этому не поверил. Они спалили почти весь лес и отогнали Племя дальше на запад. Тем утром мы увидели вдалеке дым, вспышки и услышали выстрелы, и этим все кончилось. Вскоре после этого умер отец – его подвело сердце.

* * *

В общем, об этом я и вспомнил, стоя по колено в болотной воде годы спустя и дрожа от страха. Знак в виде спирали, который я вырезал на дереве для холмовиков, был тем самым знаком, который я тогда увидел в лесу. Он был лишь одним из многих вариантов той спирали, и все они навечно отпечатались у меня в памяти. Аппарат построен на основе нескольких подобных знаков. Поэтому он может делать то, что в принципе невозможно, если верить профессорам из Джаспера. Часть Аппарата принадлежит науке из иного мира. А другая часть – моя. Никто такого раньше не делал.

Некоторые джасперские профессора скажут вам, что мир состоит из эфира, а другие – что он состоит из атомов. Я считаю, что он создан из знаков и слов.

В общем, я попытался рассказать тем холмовикам об Аппарате, объясняясь главным образом жестами.

Я рисковал. Многие годы я спрашивал себя, почему те конланские холмовики пощадили меня и помогли вернуться в город. Не думаю, что благодаря моему обаянию и обворожительной улыбке, и не думаю, что это было милосердием, потому что для бедняги Джо его у них точно не нашлось. Возможно, мой отец был для них слишком старым и консервативным, и поэтому они обратились ко мне. Быть может, они хотели, чтобы я увидел тот знак? Было ли это случайностью, а я – вором, или знак был преподнесен мне в дар?

Если тот знак не предназначался для меня, холмовики могли счесть меня вором, но, возможно, они в любом случае собирались меня убить. Если же знак показали мне специально, а эти ребята были тех же взглядов, что и конланские – не знаю, как у холмовиков с политикой, – то мне стоило попытать счастья. Если тот знак действительно был для меня, холмовики могли меня отпустить или даже помочь выбраться из болота. Если они знали, что делают, я был рад следовать за ними. Все что угодно, чтобы выйти из болот.

Я попытался рассказать об Аппарате. О том, как однажды он заработает и у меня будут деньги на его массовое производство – я попытался объяснить, что такое деньги! Не знаю, есть ли деньги у холмовиков, может, и есть. В общем, я сказал, что тогда в каждом городишке будут бесплатный свет и энергия, и наступят мир и благодать, и придет конец подлости, жестокости и зависти. Я мимоходом отметил, что Аппарат оказался первоклассным оружием, но я не хотел использовать его в этих целях. Может, холмовики считали иначе. Не знаю. Иногда я думал, что холмовики Восточного Конлана хотели, чтобы я увидел тот знак и принес мир и благодать всему живому, но по их собратьям с «Дамарис» не было заметно, что человечество их хоть как-то волнует.

Смех слышался в течение всего моего рассказа и долгое время после того, как я замолчал.

Я человек терпеливый, но в конце концов разозлился:

– Ну, так что? Что скажете? Никаких шуток – я стою перед вами, как…

Один из холмовиков поднял руку. Я представил, как он бросает камень и я лишаюсь второго глаза, и пригнулся. Когда я выпрямился, холмовики отвернулись, перестав смеяться, и удалялись прочь.

* * *

Если у этой истории и есть мораль, думаю, она в том, что за чудесным, как и ужасным, необязательно идти на край света, как Лив Альверхайзен и Джон Кридмур, – его можно найти и у себя под боком. Или в том, что все в этом мире украдено, вор крадет у вора, и все происходит по кругу. Как знать! Я лишь рассказываю, как все было.

* * *

Я не стал преследовать холмовиков. Несколькими глубокими надрезами я перечеркнул знак на коре, чтобы он не натворил бед, попади в плохие руки, по крайней мере, больше, чем успел натворить.

Теплая на месте знака кора остыла. Я сложил нож и направился дальше.

В конце концов я наткнулся на пути Линии, стоявшие, как мост, на железных опорах в два человеческих роста. Над путями встало солнце, и я шагал в тени путей прямо на северо-восток, пока болото не помельчало, уступив место лугам, а затем холмам. Пути повернули на север, а я – на восток, к Джасперу[8].

Глава шестнадцатая

Конец второй части

Неделей позже я добрался до Паундстока – городишки в западной части Территории Тригорода, известного, в частности, располагавшимися в нем глиняными шахтами Бакстера, приносившими неплохую прибыль, и рьяным капитулом культа Змея Мира. Позднее, после Битвы за Джаспер, город стал лагерем Линии, а большую часть жителей эвакуировали.

Джон Сазерн вместе с горсткой спасшихся при крушении «Дамарис» тоже был здесь. Они ничего не слышали о Великом Ротолло или его жене Амариллис, но больше, к счастью, никто не пострадал. Потеря корабля не слишком огорчила Джона Сазерна. Культ Змея приютил выживших и начал сбор пожертвований им в помощь, и Сазерн уже почти обратился в веру. В знак набожности он сбрил свои великолепные усы, а руки у него опухли от змеиных укусов. Он передал все оставшееся имущество служителям культа, дабы жить в простоте, как змея, а также, подозреваю, чтобы избежать исков за потонувший корабль. Я предложил вернуть ему пиджак, но он отказался.