Книга Беглянка с секретом - Елена Счастная

— Простите, унбар, — извинилась она неведомо за что и вдруг качнулась в сторону двери.

Получается, не ожидала, что окажется именно в его покоях? Или это только притворство? Но вряд ли смятение можно изобразить так натурально.

— Что с вами случилось? — он подошёл медленно, боясь напугать её ещё больше.

А девушка дрожала и не двигалась с места, будто приросла к полу. Альдор забрал у неё поднос и поставил на стол, зная, что ничего уже есть не будет: даже голод прошёл от лёгкой растерянности, в которой не было ничего от былых чувств, что когда-то напрочь лишали его ответственности и осторожности. Одно лишь сожаление и горечь, как от прогорклой, застоявшейся в тесном сосуде воды.

— Как видите… — она развела руками, еле отрывая взгляд от пола. Но едва коснулась им лица и потупилась вновь. — Я оказалась не угодна Венцелю… Его высочеству.

— Вы родили ему ребёнка? — Альдор осторожно взял её под локоть и проводил к софе, на которую и усадил.

И всё никак не мог заставить себя перестать её разглядывать. Ледяное неверие сковывало нутро. В виске словно кол застрял, и при каждой мысли отдавался болью напряжения где-то в темени.

— У меня забрали ребёнка. Он оказался не магом, — только и процедила Лилиана. — Я даже не знаю, где он.

Она, едва присев, встала порывисто, как будто собралась уйти немедленно. Альдор уже поднял руку, чтобы остановить её, но вновь опустил на колено. Он не может больше её коснуться — не хочет. Как будто дотронешься — и ядовитые споры прошлого просочатся в нынешнюю жизнь с одним только вдохом. Вместе с ясным осознанием того, что Йоланта может скоро оказаться на месте Лилианы. Такая же раздавленная и бесцветная. Яркий блик на серой устойчивой стене привычной жизни — такой она виделась сейчас, вспыхивая в воспоминаниях вместе с бурей непонятных и противоречивых чувств: недоверия, раздражения и жгучего любопытства.

— Если вам ещё что-то нужно, унбар, — едва слышно пробормотала аманта, отчего-то хватаясь за лямку передника и спуская с плеча. — То…

Альдор резким взмахом руки остановил её, чувствуя, как похолодело в затылке. Может быть, он уже уснул, уставший, и не заметил? Прилёг на миг и сразу провалился в бредовый, лишённый смысла сон? Что может быть хуже того, что Лилиана ещё и подстилка для гостей принца? Безотказная и безразличная. Лишь тень себя самой. И Венцель наверняка неслучайно подослал её сюда: напомнить, пригрозить. Он всё знает об Йоланте, знает, где она. А Лилиана в комнате Альдора, готовая лечь под него, если он того пожелает — лишнее тому подтверждение. Но прошло уже много времени с того дня, когда Альдор лишился едва не всего сразу: родителей и невесты. Теперь путь в Анделналт в качестве властителя, который может забрать всё, что нужно, закрыт для его высочества. Ему приходится с тем мириться, но его злость это только приумножает.

— Идите, — уронил Альдор, хмурясь. — Сегодня вы мне больше не понадобитесь. Я передам камердинеру, чтобы вас больше не отправляли ко мне.

— Простите, — аманта склонила голову ещё ниже. — Прости, Альдор.

И вышла спешным шагом, неслышно затворив за собой дверь.

Но, несмотря на встречу с Лилианой, ночь прошла спокойно, Альдор даже спал хорошо: всё же целый день в седле дал о себе знать. И как бы ни тревожили муторные мысли, а помешать сну всё равно не смогли. Ему даже ничего не снилось — и это к лучшему. Обычно сновидения, если и приходили, были наполнены огнём, который вдруг переставал подчиняться и начинал убивать — всё вокруг, самого хозяина. А сегодня была темнота — и вряд ли можно было бы придумать что-то приятнее.

С самого утра прибежал слуга с просьбой скорее собираться к завтраку, за которым и состоится важная встреча, и рвением помочь во всём, что понадобится. То, что разговор о судьбе Маркуша решили обставить, как приятную и душевную трапезу, только добавляло подозрительности. Не может быть доброй беседы по такому поводу, даже если она сдобрена вином и изысканными блюдами. Потому заискивающий взгляд слуги и затопленное желтоватым светом солнца небо за окном всё равно не сумели избавить Альдора от скверных ожиданий.

Мужчина проводил его вниз, по длинным, весьма скудно освещённым коридорам и анфиладам — до нужной двери. Сам поспешил в столовую первым и звонко доложил о прибытии высокого гостя. Альдор размеренно вошёл, как только его голос стих, огляделся, стараясь не выдать не слишком светлого расположения духа. За столом в небольшом, предназначенном для тесного круга и уединённых разговоров зале уже сидел Шандор де ла Фиер вместе с супругой Эрикой, которая не постеснялась притащиться сюда тоже и сунуть свой нос в дела, которые вовсе её не касаются.

— Доброе утро! — дядюшка даже привстал, явно смущаясь и волнуясь от того, что должно случиться.

Альдор только едва кивнул ему, уже переводя взгляд на старшего Смотрителя королевской Канцелярии, где ведали многими наследственными делами и хранили важные бумаги о владениях всех крупных попритеров королевства. Занимались они и спорными делами наследования, если такие случались при отсутствии завещания от скончавшегося главы семейства. Григоре Джордже — с ним встретиться хотелось меньше всего. Этот суровый седоватый мужчина в солидных, но ещё не дряхлых годах, к сожалению, не входил в число друзей Альдора. То ли просто из вредности характера, то ли из-за каких-то давних распрей с отцом, суть которых затерялась где-то в прошлом.

— Доброе утро, унбар, — он только голову слегка наклонил и с укором покосился на суетливо подскочившего с места Шандора. — Присаживайтесь. Его высочество сейчас придёт.

А вот появление принца — это уже совсем плохо. Признаться, Альдор надеялся, что, если Венцель и захочет поговорить, то найдёт для этого отдельное время. Но, похоже, дядюшка хорошо успел подготовиться, раз сумел уговорить его высочество присутствовать при разговоре о Маркуше.

— Зачем же принцу влезать в дела нашей семьи? — Альдор неспешно сел в высокое кресло, которое, кажется, скорее подходило для пыток, чем для завтрака: жутко неудобное.

— Он хочет поговорить и о другом, — не отказался пояснить Григоре. — Но и это дело уже набило нам оскомину, признаться. Потому его высочество тоже выскажет своё мнение, если пожелает.

Скрипучий, будто старая дубовая ветка на ветру, голос Смотрителя неприятно оцарапал всё внутри. Как и явный намёк, что на этот раз просто не будет.

Слуги степенно ходили вокруг длинного тяжёлого стола, расставляя на нём блюда с едой. Свежий, ещё пышущий печным жаром, хлеб и уже порезанную тонкими ломтями буженину. Альдор наблюдал за тем, как всё новые яства размещаются перед глазами, а желания есть становилось отчего-то всё меньше. Наконец тихо распахнулась дверь, и по-свойски, будто к любовнице в будуар, в столовую вошёл Венцель. Взмахнул рукой, разрешая всем оставаться на местах. Как всегда, слегка небрежный и порывистый: поговаривали, что он не пренебрегает некоторыми хитрыми снадобьями, которые изготавливают для него в алхимических мастерских его давнего друга. Потому он всегда бодр и чуть взбудоражен. Почти в любое время суток. Альдор считал, что это всё вряд ли доведёт его до добра. Может, в том и была причина того, что до сих пор зачать дитя со способностями к магии ему не удавалось ни с одной амантой. Ведь Лилиана была далеко не первой в его сомнительном списке.