Книга Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Корчевский

Но только и тут татары нашли подлый способ — накинули иноку аркан на шею. Схватился Ослябя за верёвку, потянул на себя могучей рукой — так, что татарина едва не выдернул из седла. Только беззащитен оказался богатырь в сей миг, и тотчас ударили его копьём под лопатку. Поник богатырь русский да и сполз наземь.

Свежие силы у татар качнули весы удачи в сторону Мамаеву. Несмотря на битву ожесточённую татары пядь за пядью начали продвигаться вперёд.

Встревожился Михаил Бренок, заметив движение большого полка назад. Не время ли резерв в бой вводить? И гонец в это время к Бренку прискакал — в пыли да крови.

— Тяжко нам, воевода! Татары свежие силы ввели, давят! Устали бойцы! Бояре подмоги просят!

— Держитесь, сколько можно! Вижу, тяжко всем приходится, только Мамай не все силы в бой ввёл. Надо и нам свежих воинов сохранить. Так и передай боярам.

Гонец вздохнул огорчённо и поскакал к большому полку.

Михаил прекрасно понимал бояр. Коли помощи не будет, стало быть, дружины боярские потери большие понесут. А с каждой части своей земли служилый боярин должен выставить определённое число воинов, причём конно и оружно. А как их выставить на смотр или войну, коли дружина вся поляжет? Можно, конечно, набрать из крестьян, желающих перейти в боевые холопы. Но не каждый из них способности имеет, и на обучение время потребно, много времени — год, два. Хорошо, если победа, тогда трофеи будут, будет на что оружие купить, коня справить. А если нет? Вот и старается каждый князь или боярин своих людей сохранить. Нет, в трусости их обвинить нельзя, уж коли ввязались в сечу, так дерутся отчаянно, до последнего вздоха, до последней капли крови, пока рука оружие держать может. Потому Михаил спокоен был за большой полк.

Небольшая группа конных татар прорвалась через большой полк, через сечу и ринулась на пешцев русских, явно метя на ставку великого князя — уж больно цель заметна. Откуда им было знать, что великий князь Дмитрий не здесь совсем. Однако не тут-то было!

Думали татары, что ряды ополченцев они легко прорвут, да на беду свою на Гридю Хрулёва попали — с его трофейной булавой. Застоялся хлопец в ожидании врага — когда-то ещё до пешцев очередь дойдёт? А враг вдруг рядом оказался. Отцы-десятники слова молвить не успели, как Гридя палицей своей заработал. Не только всадники, но и кони их разлетались в стороны, как пушинки, от ударов его булавы. Соседи его по строю только копья наклонили-изготовили, глядь — а драться-то уже не с кем. Одни убитые да покалеченные лежат, да лошади без всадников по полю мечутся.

Сенька Быков, сам парубок не из маленьких, восхитился:

— Слышь, Гридя, ты бы хоть нам кого-нибудь оставил! Зол ты драться!

— Так с ними и надо! Чего на них глядеть! Враг — он хорош, когда мёртвый!

Сенька не нашёлся что ответить. До ополченцев очередь в сечу вступать ещё не дошла, а Гридя уже отличился, трофеи себе добыл. Будет что рассказать родне да соседям, когда вернётся. Сенька даже позавидовал. Ну ничего, заварушка серьёзная идёт, ещё и он, Быков, себя в деле покажет, не одного татарина пришибёт. Булаву бы ему такую же, как у Гриди, только где её взять? Из оружия у него только рогатина охотничья и нож. Правда, рогатина надёжная. Ратовище метра три, отполированное до него десятками чужих ладоней. Лезвие, то бишь рожон, в локоть длиной, отточено, яко бритва. Это уж он сам постарался. Вот только перекладина смущала. На боевых копьях её не было. Для охоты на серьёзного зверя, вроде медведя, она была нужна. Хаживал Сенька года два назад на медведя, было дело, помнил, как дядя его всадил рогатину в поднявшегося на дыбы лесного хозяина. Раненый медведь яростен, лют и страшен. Только перекладина и удерживала его на безопасном расстоянии. Лапы его с мощными когтями так и мелькали перед лицом.

Сенька, хоть и испугался вначале, ухватился за ратовище, помог сдержать напор зверя. А потом и другие охотники подбежали, помогли заколоть медведя охотничьими кинжалами.

Вот только татарин — не медведь. В душе Сенька переживал — а ну как лезвие пробьёт щит татарский, а до туловища не достанет из-за перекладины?

Меж тем большой полк медленно пятился назад. Бренок подумывал, не ввести ли в бой резерв? Вот татары — добавили свежих всадников, и наши пятиться стали.

Бояре вокруг Михаила обсуждали ситуацию вполголоса. Бренок улавливал отдельные слова, иногда фразы. По всему — склонялись бояре к тому, что резерв в дело пускать пора. Только Михаилу сердце подсказывало — рано ещё. Не всех воинов Мамай на поле боя вывел. Как бы не остаться в самый разгар, в самый трудный, решающий момент без свежих сил, способных переломить ход боя.

А Мамай видно решил — пора! Михаил увидел, как с обоих флангов двинулась вперёд татарская конница. «Вот оно», — подумал Михаил. Чего-то подобного он ожидал. Татары во всех сражениях после лобового столкновения, поистрепав основные силы противника, старались его обойти с флангов, окружить, ударить с тыла, посеять панику. Ведь воин в бою смотрит вперёд, поглядывает на соседей — держатся ли ещё, прикрывают ли бока? И когда вдруг сзади, в своём тылу возникает неожиданно враг, сея смерть, в душу змеёй заползает тревога. Что там, сзади? Может, пал уже воевода? Не время ли спасаться самому? И глядишь — один дрогнул, поддался панике, за ним — другой... И вот уже вся дружина, нахлёстывая коней, позорно покидает поле боя, оставляя брешь в обороне. А в неё тут же вливаются татары. И вот уже войско расчленено на несколько частей, управление им потеряно, каждая сотня сражается за себя, а со всех сторон враг... Так проигрываются битвы.

Михаил передал боярам приказ — вводить в бой полки правой и левой руки, отбить фланговые удары татар. Приказ был тотчас же передан сигнальщиком. Склонились вперёд прапоры полков левой и правой руки, заухали тамбурины. Для верности в полки были посланы гонцы.

Да только и в полках не зевали, следили за действиями татар и за великокняжеской ставкой. Почти одновременно конница обоих полков начала разбег. Всадники ощетинились копьями. Разбег, столкновение!

Теперь бой кипел по всему фронту — сколько видел глаз.

У Бренка оставался небольшой резерв конницы в виде поддержки большого полка, пешцы-ополченцы и засадный полк в Лесной дубраве. И если Мамай с высоты Красного холма мог видеть и пешцев и резерв, то засадный полк за Зелёной дубравой был для Мамая невидим. Не знали о нём и татарские лазутчики.

Правда, и Бренок не знал о тяжеловооружённой коннице татарской, укрытой за Красным холмом. Оба полководца имели в рукаве по сильному козырю.

Основные силы с обеих сторон уже были задействованы, и теперь только стойкость и умение воинов решали исход боя. Михаил знал, как много сил и уговоров приложено Дмитрием для сбора войска со многих земель и княжеств. И если татары одержат победу, это будет катастрофа не только для воинства. Русь очень долго не сможет оправиться от такого удара. И сможет ли вообще? На карту поставлено многое, если не всё. «Да и победа достанется нам тяжёлой ценой, — с горечью подумал Михаил. — Лучшие, опытнейшие воины погибают сейчас в битве. Сколько же тысяч русских не вернётся в свои дома, как оборонять земли от иных врагов? Ведь Ягайло только и ждёт, когда Русь ослабнет, когда можно будет оторвать от земель русских лакомые куски — Смоленск, Полоцк, Великий Новгород».