Книга Говорит командир корабля. Вопросы, ответы и наблюдения опытного пилота - Патрик Смит

В брюссельском Hilton я наконец-то ощутил себя летчиком Pan Am из фильма 1960-х годов. Даже во время 60-часового перерыва между полетами я с неохотой покидал номер. Зачем осматривать достопримечательности, если можно сидеть в мягком халате, смотреть «Би-би-си» и выбираться вечерами в бар за коктейлем?

Но сколько я бы потерял, если бы позволил себе лениться! Брюссель — идеальная точка, откуда рукой подать до множества других городов. Итак, умяв омлет, я заставлял себя выйти из отеля и ехал в Антверпен, Париж, Люксембург или Льеж. Роскошный вокзал Антверпена сам по себе стоит поездки. Среди других экскурсий хочу отметить мрачный Гент (где расположен собор святого Бавона со знаменитым триптихом ван Эйка), туристический Брюгге и трехчасовую поездку до Амстердама.

В Бельгии небо постоянно серое, и в Брюсселе я завел привычку подолгу гулять в предрассветном тумане. Шел мимо королевского дворца и вдоль парка, затем срезал налево к восхитительной площади Гран-плас, домам с эркерами и красивыми крышами, отправлялся наверх по направлению к ботаническому саду и потрепанному Северному вокзалу. А затем прогуливался вниз вдоль Ватерлоо. Я забросил эти бессонные моционы, после того как однажды ночью пьяный бродяга сломал мне руку. Локоть до сих пор болит от ушиба: я упал спиной на бордюр, уворачиваясь от человека, который бросился на меня, вооружившись шариковой ручкой. Хуже всего было не падение и даже не предрассветная поездка на полицейской машине в бельгийскую больницу, а то, что мне пришлось звонить в компанию и брать больничный. Эта ситуация стоила моим работодателям неслыханной суммы — нескольких тысяч долларов. Мой рейс был задержан на день в ожидании резервного пилота, который должен был прилететь из Штатов, а я наслаждался положенным мне отдыхом и два дня смотрел фильмы в номере, восстанавливая силы. Рука была перевязана марлевой повязкой и смазана оранжевым обезболивающим гелем. После этой травмы мои коллеги стали фантазировать на тему о том, что на самом деле произошло. Согласно одной из версий, меня вырубила банда марокканских мародеров. По другой — за мной помчался, догнал и избил сутенер. Я ничего не отрицал.

Так что великолепие (и опасность) гражданской авиации окончательно не пропало; нужно просто знать, где его искать.

И вероятнее всего, вы найдете его не в HoJo’s[86] в Пенсаколе[87]. На домашнем фронте не все так радужно. Расслабляющие перерывы между рейсами в Hilton или Westin в центре города не редкость, но девятичасовые ночевки в заурядном мотеле рядом с взлетно-посадочной полосой — тоже. Бывают и более короткие ночевки в приличных местах, но это, как правило, типовые отели, которые можно найти повсюду. Их здания, похожие на офисные, и чрезвычайно удобренные газоны разбросаны по всей стране: Fairfield, Courtyard, Hampton. Я хорошо знаком с такими местами еще со времен работы в региональных авиакомпаниях. Моя коллекция шариковых ручек — это как поездка по трассе I-95 или вокруг чикагского аэропорта О’Хара. Я обладаю пугающей способностью с закрытыми глазами, по запаху в вестибюле отличить Holiday Inn Express от La Quinta.

Когда время ограничено, главным приоритетом становится отдых и восстановление сил, а не местные достопримечательности. Следовательно, летчики и бортпроводники воспринимают некоторые города не как города, а как номера, кровати и удобства. Я известен тем, что оставляю заявки на свои поездки, строго помня о трех вещах: приятные обои, твердый матрас и еда. Большинству людей кажется: провести 48 часов в Нью-Йорке намного приятнее, чем 11 часов в Далласе. Вы будете так думать до тех пор, пока несколько раз не переночуете в Five Towns Motor Inn неподалеку от аэропорта Кеннеди. Когда в Hyatt, расположенном в аэропорту Сан-Франциско, летчиков перестали угощать бесплатными закусками, я начал оставлять заявки не на Сан-Франциско, а на Майами, потому что в тамошнем отеле AmeriSuites подавали бесплатный завтрак с блинчиками и свежими фруктами.

Еда и обслуживание в отелях — отдельная тема. Постарайтесь никогда не обедать в Pullman Hotel в столице Сенегала Дакаре, где ворчливая официантка у бассейна, возможно, когда-нибудь принесет вам пиццу, заказанную вами полтора часа назад. А местное меню содержит среди прочего следующие шедевры:

Салат от вождя[88]

Наличные дня

Булыжник Тьофа и ароматный соус девы[89]

Последнее кажется названием главы из романа в жанре фэнтези. Направляйтесь лучше в La Layal, прекрасное ливанское местечко чуть выше по улице. Там, за исключением блюд вроде «Тестикулы с чесноком» и «Геи с порубленным мясом»[90], меню вполне понятное, да и блюда вкусные.

Мне, наверное, не следует жаловаться, учитывая, что за все свои гостиничные номера плачу не я. Авиакомпании покрывают расходы на проживание всех членов экипажа, когда они работают на рейсе. Мы оплачиваем только мелкие расходы. Также к зарплате сотрудника добавляются почасовые суточные, которые возмещают затраты на питание. Если вы видите летчика или бортпроводника, расплачивающегося за номер, скорее всего он не на задании, его путешествие не связано с работой. Если рейс начинается рано утром или заканчивается поздно вечером и остается мало времени, чтобы прилететь и улететь, мы на крючке. Некоторые члены экипажа вместе отправляются на свои съемные квартиры, другие снимают номер в гостинице неподалеку от аэропорта.

Летчик проводит треть и более своей жизни в пути, ночуя в отелях. Такой образ жизни может дезориентировать, иногда вызывает депрессию. Но для тех, кто любит путешествовать, он оказывается интересным и познавательным — и даже слегка богемным.

Глава 5

В пути
Жизнь в самолете

Северная широта: страх и отвращение над Атлантикой

Брюссель, Бельгия, 1998 год

Брюссельский аэропорт, полночь, на контрольно-пропускном пункте рядом со мной стоят три человека в обмундировании оливково-зеленого цвета. Прямые, высокие, с кожей цвета корицы. Их костюмы накрахмалены, на них ни пятнышка, на рукавах — золотистые нашивки, на голове — круто заломленные фуражки. Командир поднимает руку, чтобы посмотреть на часы, и я почти слышу, что его рукав — жесткий как алюминий — трещит от натяжения.