Книга Девушка с черным котом - Екатерина Белецкая

Айрин медленно кивнула.

— Вот и здесь получается ровно то же самое, — Феликс снова улыбнулся.

— Но что же мне тогда делать? — растерянно спросила Айрин.

— Для начала успокойся. Отдохни. Посмотри на воду, если ты понимаешь, о чем я, а потом постарайся понять, что в твоем случае является кувшином.

— А если кувшин будет слишком большим, и я не смогу его поднять?

— Ищи точку опоры, — посоветовал Феликс. — Разумное существо тем и отличается от неразумного, что способно мыслить глобально. Поверь мне, не существует на свете кувшина, который ты не смогла бы перевернуть.[8]

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Айрин.

— Знаю что? — изобразил непонимание Феликс.

— Что я смогу.

Феликс приложил руку к груди, и поклонился — Айрин опешила.

— Может быть, я и стар, но отнюдь не слеп, — произнес Феликс. — И могу отличить бесконечное от конечного. Ты — сможешь.

Сможешь… это слово было последним перед выходом из лабиринта. Айрин задумчиво посмотрела на Феликса, тот ответил ей безмятежным взглядом.

— Волнуешься, — заметил он. — В таком случае, иди и смотри на воду. Удостоверься, что всё в порядке. А потом начинай искать кувшин.

— Хорошо, — Айрин попыталась улыбнуться. — Мы ведь еще встретимся?

— Обязательно, — пообещал Феликс. — Мы с Мальчиком всегда к твоим услугам. Мальчик, поднимайся. Вставай, лентяй, и пойдем к Ахельё. Опять мы с тобой вовремя не покушали, а всё из-за того, что я соня, а тебе лишь бы ничего не делать… счастливо, девочка, и не унывай. Всё образуется.

* * *

— Таенн, как ты думаешь, им больно?

— Что? — Таенн отложил книгу, которую читал, и поднял голову.

— Им больно? — повторила Айрин.

Разговор этот происходил в библиотеке. Орес и Гар куда-то ушли, а Таенн остался. Следить за спящими решили по очереди, первой была Айрин. Но сейчас девушка решила на несколько минут покинуть свой пост, и немного расспросить Таенна о том, что ее волновало.

— Нет, им не больно. Когда человек без сознания, он боли не чувствует. Знаешь, мне кажется, что Орес все-таки прав.

— В чем? — Айрин взяла стул, и села напротив Таенна.

— В том, что с ними работают врачи. Скоро будут сутки, как это всё случилось. А они не исчезали ни на минуту. Значит, спят искусственно. Значит, рядом с ними есть кто-то с лекарствами и аппаратурой.

— Это хорошо. Наверное. — Айрин задумалась. — Что им кто-то помогает.

— Конечно, хорошо, — согласился Таенн. — Вообще, не волнуйся ты так. Не такие страшные травмы. Они и через гораздо худшее проходили.

— Расскажи, — попросила Айрин.

— Не имею права.

— Да ладно, не имеешь ты права, — Айрин рассердилась. — Это ты сам придумал? Права какие-то. Кто их тебе может не дать, эти права?

Таенн тяжело вздохнул, поморщился.

— Милая моя, тебе не приходило в голову, что мне просто рассказывать не хочется? Что мне это может быть тяжело? Печально? Даже больно? Ты беспокоишься об их боли, а почему ты не подумала про мою?

Айрин, намеревавшаяся было что-то возразить, прикусила язык. А ведь действительно. Разве она может требовать от Таенна каких бы то ни было рассказов? И потом, Феликс прав. Это действительно её спящие. А вовсе не Таенна.

— Прости, — с раскаянием произнесла она. — Я не подумала.

Таенн отвернулся.

— Я уже и тогда был не молод, — глухо произнес он. — В отличие от них. Мне было под пять сотен, им троим — по тридцать три года. Сначала двоим, рыжий появился чуть позже. Наша компания подобралась случайно, потому что произошла катастрофа, про которую на вашей планете, девочка, никто и слыхом не слыхивал. И мы оказались… мы оказались на одной милой планетке, не имеющей связи ни с чем и ни с кем. По счастью, получилось так, что у нас был катер. На этом катере нам удалось с планеты уйти. Дошли… Айрин, ты не знаешь, что такое секторальная станция. Поэтому я не могу объяснить тебе, куда мы дошли, но дошли. Пусть будет… что-то типа большого корабля, но брошенного. И мы отправились к своим. То есть попробовали отправиться. Знаешь, девочка, в этой истории много нюансов, которые тебе лишни.[9] Вряд ли наше путешествие будет тебе сейчас интересно. Тебе ведь интересны исключительно они. Я прав?

— Наверное… хотя как сказать, — Айрин задумалась. — А сколько вас было всего?

— Шестеро. Двое таких же, как Орес и Гар, двое твоих спящих, один молодой парень, тоже очень непростой, и я. Какими они тогда были? Молодыми, в первую очередь. Молодыми, и совершенно неиспорченными. Я бы сказал, наивными. И самоотверженными — до святости. Мы ведь ввязались в практически безнадежную авантюру, из которой не было, да и не могло быть выхода. Но мы выиграли. Именно благодаря им троим. Чудом выиграли. Не имея никаких шансов победить.

— А сможешь потом рассказать подробно? — Айрин до сих пор чувствовала себя виноватой. — Ну, когда-нибудь. Когда захочешь.

— Зачем? — Таенн пристально посмотрел на Айрин. — Это бессмысленно, девочка. Знаешь, что такое человек?

— Не поняла, — призналась Айрин.

— Человек — это его память, — Таенн вздохнул. — Человек, к какой бы расе он ни относился, соткан из своих воспоминаний, мыслей, и чувств, которые они вызывают. Очень часто воспоминания — это боль. Даже счастливые. Милосердный Берег, — Таенн усмехнулся, но как-то совсем не весело, — от воспоминаний тебя избавляет. Но обрати внимание, что все, находящиеся здесь, тем или иным образом отчаянно стараются уцепиться за то, чем они были раньше… точнее, чем являются на самом деле. Никто не исключение. А я, и такие, как я… Знаешь, я вот понимаю, что без этой памяти, возможно, я был бы счастливее. Мы стараемся поменьше вспоминать, Айрин. И немного даже завидуем тем, кто не помнит. Такой вот парадокс.