Книга Королева и лекарь - Эми Хармон

Беда пришла тихой поступью: редким перестуком гравия, каменной пылью в волосах, эхом столкнувшихся булыжников. Потом земля тяжело вздрогнула, и над рекой раскатился громкий треск. Лошади завизжали и рванулись из узды, путешественники без понуканий ускорили шаг, и все недовольное бормотание мигом смолкло, сменившись грохотом крови в ушах.

Затем тишину прорезал женский крик. Караван споткнулся, и люди замерли, испуганно крутя головами. Казалось, вопль был повсюду: позади, впереди, над ними и даже под ними. Женщины недоуменно переглянулись: никто из них не проронил ни звука. Крик повторился – исполненный скорее ужаса, чем боли, – и каменное ворчание переросло в рев.

– Все к реке! – заорал Кель.

Страх обострил его инстинкты. Он кинулся назад, к хвосту процессии, побуждая повозки двигаться быстрее, но те лишь надсадно скрипели колесами по гравию. Деревья у просеки, где отряд ночевал совсем недавно, уже трещали и ломались под ударами камнепада.

– Кель! – закричала Саша, и он на секунду отвернулся от сыплющихся булыжников. Девушка ждала его неподалеку; серый жеребец гарцевал под ней, испуганно мотая головой.

– Уходи! – прокричал Кель в ответ.

Она, разумеется, ослушалась: пропустила последние телеги и присоединилась к Келю позади всех. Первая повозка уже достигла реки, но та была слишком широкой, а воды – глубокими, да караван и не годился для путешествия вплавь. Оставалось лишь надеяться, что они отошли достаточно далеко и обвал их не затронет. Кель быстро спешился, стянул за собой Сашу и, заставив ее припасть к земле, прикрыл своим телом. От следующего толчка Луциан пошатнулся, серый жеребец рухнул на колени, а Саша отчаянно вцепилась в Келя. Время для бегства вышло.

На один страшный миг им показалось, что их сейчас похоронит заживо – так яростно вспучивалась вокруг земля и трещала роща, – но рев смолк столь же внезапно, как и начался. Оба застыли, прислушиваясь. Деревья продолжали стонать и сбрасывать отломанные ветки, расщелины на дороге устало плевались каменной крошкой.

Наконец над обрывом воцарилась тишина. Кель откатился назад, давая Саше глотнуть воздуха, и торопливо пробежал пальцами по ее телу. Она сделала то же самое, убеждаясь, что Кель цел и невредим.

– Ты в порядке?

– Да. – Он огляделся. – Но не вижу Луциана. И серый, кажется, сломал ногу.

Жеребец попытался встать – и тут же упал. Его левая задняя нога была неестественно выгнута под коленом. Кель отпустил Сашу и ползком двинулся к раненому коню. Тот жалобно заржал и снова попробовал приподняться.

– Шш, – прошептал Кель, успокаивая коня и оглаживая его голову, прислушиваясь в поисках нужной ноты. Однако в ушах раздавался лишь громкий стук лошадиного сердца.

Кель не знал, пролежит ли тот достаточно долго, чтобы он успел срастить перелом. Он никогда прежде не лечил животных, но Саша уже опустилась подле него на колени – истинное воплощение веры – и накрыла его руки своими. Конь вздрогнул, но позволил Келю провести ладонями по его бокам, взывая к сокрытой в глубине песне. Кель по-прежнему слышал только его сердцебиение – сильное, испуганное – и за неимением лучшего наполнил голову этим ритмом. Ладони тут же вспыхнули жаром, а затем словно коснулись льда. Не прошло и минуты, как жеребец осторожно распрямил ногу и с облегчением выдохнул. Кель убрал руки, кровь отхлынула от головы, он покачнулся. Кель почти дрожал от эйфории. Это исцеление ничем не напоминало прежние, но однозначно было новой высотой.

– Кель, – вдруг позвала Саша с тревогой в голосе. – Смотри.

Среди стволов показался одинокий волк. Он двигался к ним, пригнув голову и опустив хвост. Глаза зверя горели желтым огнем, а зубы были оскалены, словно он винил людей в разрушении своего дома. На краю рощи он остановился, и Кель с Сашей поспешили встать и потянуть за собой серого жеребца. Затем они попятились к каравану, держась за гриву коня и успокаивая его на два голоса. Волк внимательно следил из тени за их отступлением.

– Она ушла, – наконец сказала Саша.

– Кто?

– Волчица.

– Наверное, камнепад отрезал ее от стаи.

Девушка не ответила – лишь обернулась в последний раз, вглядываясь в лесной сумрак.

– Она вернется, – пробормотала она.

* * *

Остаток ночи они провели на берегу Неру, вокруг костра, разведенного Айзеком. Все были слишком взбудоражены, чтобы спать, но продолжать путь по темноте тоже не имело смысла. У двух повозок погнулись колеса, конь Джерика повредил переднюю ногу, а кузнец вывихнул плечо, пытаясь сдержать рвущуюся из узды лошадь. Кель предоставил другим заниматься поломками, а сам сосредоточился на исцелении: прижал ладони к кровоточащему порезу жеребца, за что схлопотал шишку на лбу, и вправил руку кузнецу, который, напротив, остался весьма доволен.

– Лучше, чем было, капитан! – восхитился он, крутя запястьем и разминая плечи. – Как доберемся до Дендара, я вам выкую что-нибудь в своей кузнице. Уж поверьте, за мной не заржавеет. Может, дара у меня и нет, но кой-какие умения имеются.

– Умения дороже даров, потому что зарабатываются тяжким трудом, – смутился Кель. Чужая благодарность всегда вызывала у него неловкость.

– А дары причиняют страдания, которыми мы за них расплачиваемся, – негромко откликнулась Саша, не сводя взгляда с огня.

На это Кель не ответил.

– Как выглядит Дендар, ваше величество? – поинтересовалась одна из служанок. Ее глаза поминутно возвращались к просеке, которая едва не стала для них братской могилой. Вряд ли девчонка переживала подобное хоть раз в жизни.

– Да, миледи, расскажите нам, – принялся упрашивать Петер. Из всех гвардейцев он был самым молодым и непосредственным. Старшие мужчины теперь держались от Саши дальше, обращались с ней почтительнее – и она, видимо, сожалела об этой дистанции. – У госпожи Саши самые лучшие истории!

– Ты должен называть ее королевой Сиршей, – проворчал Творец Звезд, и Саша поспешила вмешаться:

– Для этих людей я просто Саша, Падриг. Они могут называть меня как хотят.

– Они будут звать тебя королевой Сиршей, – отрубил Кель, который дежурил у леса спиной к лагерю.

Путешественники притихли, напуганные его резким тоном. Джерик, как и всегда, первым решился нарушить молчание.

– Расскажите нам вашу историю, миледи, – попросил он мягко. – Каким вы помните Каарн.

Саша неохотно пустилась в воспоминания – явно чтобы загладить грубость Келя, – и тот отошел под тень деревьев, оставив берег позади. Но голос Саши настиг его и там.

– В Каарне добрые люди, – начала она, – и множество холмов и деревьев. Я бывала в Порте, Вилле и всех уголках Дендара, но именно Каарн – столица, где живет король, где жили все короли до него и куда теперь направляемся мы.

Рассказ Саши прервался, словно она пыталась отыскать тему, которая не причинила бы никому боли, и в итоге остановилась на череде незначительных фактов.