Книга Половцы - Светлана Плетнева

Все это выглядит и сейчас необычайно подозрительно. Диво берет, почему ни одному князю ни пришло в голову поберечься. Впрочем, Игорь предложил оттянуться назад, к Донцу, на более безопасное место, но остальные князья захотели праздновать победу под предлогом, что надо, мол, дать отдых войскам.

Участок, выбранный для ложных веж, был крайне неблагоприятен для размещения русского войска. С севера – болотистый разлив Самары (видимо, его летописец называет «езером»). Впадающая в реку Самару речушка Гнилуша – грязная и топкая. Кругом – пустота и солончаки. Это был гиблый, необитаемый участок степи – страшный мешок, в который коварно заманили удалых, но не очень дальновидных русских князей.

Взятие и ограбление подставных веж произошло в пятницу. Ночь прошла в гульбе, а наутро, в субботу, русские воины увидели себя окруженными со всех сторон половецкими полками.

По развевающимся над ними стягам и бунчукам Игорь узнал, что фактически на него вышла «вся половецкая рать». Помимо полков Кончака, из-за Донца вывели своих воинов Гзак (Коза Бурнович) с сыном Романом Гзичем. Кроме того, подошли полки орд Токсобичей, Колобичей, Етебичей, Терьтробичей, Тарголове, Улашевичей, Бурчевичей (все они упомянуты в русской летописи).

Таким образом, бежавший с Хорола, вдребезги разбитый хан Кончак менее чем за год успел собрать громадные силы. «…Скоупиша всь языкъ свои…» – констатирует летописец (ПСРЛ, II, с. 646). Автор «Слова» написал о начале битвы так: «…стяги глаголют: половцы идуть от Дона, и от моря, и отъ всех стран рускыя плъки оступиша. Дети бесови кликомъ поля перегородиша, а храбрии русицы преградиша чрълеными щиты». Однако, прижатые к топкому болоту, лишенные питьевой воды, русские были обречены на гибель, несмотря на безусловное мужество их военачальников и на их благородное решение не бежать, вырвавшись из вражеского кольца, к Донцу, чтобы не оставлять на расправу пеших воинов.

Таковы были причины и обстоятельства гибели полков Игоря Святославича. Кончак «переиграл» (перехитрил) его: заманил в ловушку и, пользуясь потерей бдительности и ночной темнотой, захлопнул ее.

После победы половцы, разделив пленных, «поиде кагождо во своя вежа». Пленных князей разобрали знатные мужи и владетели разных орд. Участь пленного в те жестокие времена даже и для князей была до выкупа довольно тяжкой. Однако Кончак, узнав, что Игорь ранен, поручился за него перед взявшим Игоря в плен Чилбуком из орды Тарголове и отвез его в свое становище. Сына Игоря взял в плен Копти из Улашевичей. Тем не менее, как и отец, Владимир очень скоро оказался в ставке самого Кончака, где и встретился со своей будущей женой – Кончаковной.

Кончак приставил к Игорю стражу – 15 рядовых воинов и пять «господчичев», видимо, представителей родовой аристократии, находившихся на службе у Кончака, которые являлись феодальными вассалами при крупном сюзерене (как монгольские нукеры). Пленный Игорь был, по-видимому, на особом положении. Несмотря на стражу, он свободно ездил на охоту, даже призвал к себе попа – в общем, вел вольную жизнь. Недаром ему так легко было бежать из плена. Стоило только сторожам слегка ослабить бдительность и вечером напиться «кумыза», как Игорь сел на коня и спокойно проехал «сквозь вежа», т.е. через становище от юрты к юрте, и никто не остановил его. Представляется весьма вероятным, что побег этот не был неожиданным для Кончака. Он недаром выкупил Игоря у Чилбука и разрешил полусвободное передвижение не только в ставке, но и вне ее…

Следует сказать, что Кончак вообще очень разумно распорядился результатами победы. Выкупив Игоря, он вместе с Гзаком пошел грабить русские земли. Однако Гзак кинулся на беззащитные черниговские княжества (Игоря и его союзников, бывших в плену). Он так и сформулировал направление своего удара: «…поиде на Семь (Сейм. – С. Я.), где ся остале жены и дети, готов нам полон собран, ел мин же горды без опаса» (ПСРЛ, II, с. 646). Кончак не пошел с ним. Он направил свой удар на Переяславское княжество, в котором княжил враг и соперник Игоря Владимир Глебович. Кончак осадил Переяславль, в одной из вылазок Владимир был тяжело ранен и поэтому, несмотря на то что был, по словам летописца, «дерз и крепок к рати», вынужден был послать за помощью к Святославу Киевскому: «…ce половци у мене, а помозите ми». Святослав с Рюриком поспешили перейти Днепр и направились к Переяславлю, но Кончак, узнав об этом, снял осаду, «приступил» к пограничному городку Римову (в Посулье), взял его и «ополонишася полона и поидоша восвояси». Благополучно вернувшись в свои становища, Кончак постарался женить юного Владимира Игоревича на своей дочери. Все эти действия направлены были на то, чтобы приобрести в лице Игоря и всей его обширной родни надежных союзников. В 1187 г. Кончак окончательно закрепил дружбу и союз, отпустив Владимира «ис половец с Кончаковною и створи Игорь свадбу сынови своему и венча его и с детятем…» (ПСРЛ, II, с. 659). Ясно, что сыграли сначала свадьбу в степях половцы, у молодых уже успел родиться ребенок и только тогда, окончательно «связав» молодого княжича, Кончак отпустил его домой. Возможно, конечно, что какое-то время хан придерживал его в качестве заложника, опасаясь неожиданного нового нападения черниговских князей на свои или союзнические земли.

После всех этих событий летописец не зафиксировал ни одного набега Игоря на владения Кончака. Правда, известно, что уже в 1191 г., немного окрепнув после поражения, Игорь ходил куда-то недалеко от границы в степь и даже «ополонился скотом и конми». Зимой того же года снова «ходиша Олговичи же на половци: Игорь с братом Всеволодом, а Святослав пусти три сыны, Всеволода, Владимира и Мстислава, а Ярослав пусти своего сына Ростислава, а Олег Святославич пусти сына Давыда и ехаша до Оскола…». По количеству участников это была как будто довольно представительная экспедиция, но взрослых воинов было в ней только двое (Игорь и Всеволод), остальные – «молодь». Поход был, вероятно, скорее «учебным мероприятием». Степные дозорные сообщили половцам о наступлении, и они, угнав вежи в степь, выставили вперед несколько соединенных полков; Ольговичи, не начиная боя, ночью стремительно начали отступать к границе княжества. Половцы утром, обнаружив, что русских полков перед ними нет, бросились в погоню, надеясь на легкую победу, но не догнали их и также ушли восвояси в степь.

Вполне возможно, что оба набега 1191 г. Игорь направлял на вежи Гзака, ограбившего его земли в 1185 г. К сожалению, у нас нет никаких данных о расположении кочевий последнего, однако тот факт, что он был самым деятельным после Кончака ханом в событиях 1185 г., может быть, свидетельствует о принадлежности его к донским половцам, а значит, и о расположении его орды где-то поблизости от кочевий Кончака (возможно, на Осколе).

Что касается Кончака, то не исключено, что этот коварный хан вполне одобрял организацию набегов на кочевья своего сильного степного соседа. Безусловно, они ослабляли Гзака, а это способствовало росту влияния и власти Кончака над всеми донскими ордами.

Кончак, несмотря на дружбу с одним из русских феодалов, отнюдь не собирался «замиряться» со всеми русскими князьями. Сразу же после победы над Игорем, когда Гзак пошел грабить беззащитные села Путивльщины, Кончак решил идти на «Киевскую сторону, где суть избита братья наша и великий князь наш Боняк». Это была его «политическая программа». Он считал себя – и желал показать это всем остальным степным феодалам – не только законным наследником Шарукана, главы донских половцев, но и продолжателем дела приднепровско-побужского хана Боняка, бывшего, как мы знаем, лютым врагом Руси в конце XI – первой половине XII в. В тот год широко задуманный поход на киевскую сторону не удался, поскольку Святослав, Рюрик и Ярослав Черниговский успели собрать свои полки и загородить свои земли от нашествия (пострадало только Переяславское княжество). Однако Кончак не отказался от своей целенаправленной борьбы против князей киевских и черниговских (исключая княжества Игоря и его ближайшей родни). Об этом говорит сухая и лаконичная фраза летописца, помещенная в записи под 1187 г.: «В тое же лето воева Кончак по Рси (на киевской стороне. – С. П.) с половци; по семь же почаша часто воевати по Рси, в Черниговскои волости» (ПСРЛ, II, с. 653). Следует сказать, что это последняя запись о враждебных действиях Кончака. Русские князья фактически не отвечали ему: летописец ни разу не упомянул о походе или даже набеге на его кочевья. Они предпочитали ходить на приднепровских половцев, вежи которых располагались в доступных местах (в нескольких дневных переходах от границы). Планы о возвращении «земель незнаемых» (Корсуня и Тмутаракани) уже не будоражили удалых русских князей. Видимо, владения орд Кончака стали непроходимым препятствием для русских полков. Только купеческие караваны двигались беспрепятственно по Залозному пути, связывающему Русь с Закавказьем и проходившему через кочевья самого Кончака.