Книга Классовая борьба. Государство и капитал - Владимир Сапега

Фашизм — это не свастика. Фашизм — это возможность творить государственный произвол, к которому ведет бесконтрольный культ идеи. Культ государства — такая же мерзость, как культ вождя или культ церкви. Фашизм — это стремление к порядку, но прежде всего — к идейному порядку. Эта идейная правильность устанавливается господствующим классом. Фашизм — есть диктатура государства и его идеологии. Фашисты — не есть крайне правые, а есть крайние центристы. Фашизм становится возможным при слабости и неорганизованности оппозиционных государству классов (не всего народа, а именно классов).

Фашизм — это реальность, не миф. Вчерашняя реальность. Сегодня не страшен фашизм во вчерашних формах. Страшен фашизм в формах сегодняшних, не называющий себя фашизмом. Фашизм требует изучения и возможности его трансформации в разных социальных условиях, в разные политико-экономические эпохи. Не бесовской сутью объясняется фашизм, а наоборот, классовая оценка объясняет бесовство фашизма как чистый вид власти государства. Госвласть всегда рядится в благообразную форму и имеет глянцевый вид, — и фашизм казался некогда таким, — нужно уметь за пригожей оболочкой видеть дьявольскую основу, антинародную классовую сущность.

Истоки преступлений фашизма нужно искать не в идеологии национал-социализма, а в его классовой природе. Сталинизм не является социализмом и коммунизмом, как гитлеризм не является ни социализмом, ни либерализмом. Сталинизм и гитлеризм — есть результат победы класса государства в классовом столкновении капитализма и рабочего движения. Первый — под вывеской победы рабочих, второй — как торжество победы над коммунизмом. И тот, и другой — есть третий классовый полюс, не исследованный марксизмом, потому до сих пор опасный.

Фашизм есть порождение радикального капитализма. — Капитализм прибегает к помощи сверхсильного государства, выстраивает его из себя для защиты своих классовых интересов, для радикальной борьбы со своим главным классовым врагом — коммунизмом и рабочим движением, полагая, что это государство, новая бюрократия, административная машина — не самостоятельная общественная сила, а навсегда и всецело под контролем своих создателей. В итоге в фашистской Германии начисто устраняется коммунистическая теория, исчезает рабочее движение, устанавливается единая государственная идеология, т. е. культ государства, которое приобретает самостоятельное значение и силу, и при этом этот новый государственный класс не терпит вскоре и породившего его класса — буржуазию; победившее государство обращает штыки против своих создателей, прежних хозяев, не желая ни с кем делить классовую победу, уничтожаются все элементы прежней буржуазной демократии, — нет больше и буржуазных партий, и других выразителей их интересов, остаются только крупные финансовые, промышленные и торговые олигархи, над каждым из которых тоже топор. Никакой благодарности, признательности и ответственности государства перед породившим его классом быть не может. Государство — это политическая сила, которую создает господствующий класс для противодействия противоположному классу, но и тем самым взращивая своего собственного могильщика.

В классовой борьбе любой получивший власть класс для удержания и закрепления свободы вынужденно прибегает к помощи того чудовища, которое называется государство. В итоге победители — хранители силы и могущества, оформляются в обособленный, противостоящий народу, класс: превращаются в самостоятельную силу, номенклатуру — государственную, партийную, военную. О необходимости слома старой, эксплуататорской, государственной машины убедительно говорит марксизм. Теперь же необходимо добавить, что победивший класс должен не только выстраивать собственное государство, но, учитывая опыт истории, с первого дня принимать меры для контроля класса над собственным государством. От внимательного прочтения прежней истории зависит история будущая.

В начале века большевики понимали, что без победы над самодержавием невозможна социалистическая революция. Классовый расклад сил в России накануне 1917 г. был таким же, как и в любом обществе: монархия (государство), буржуазия и рабочий класс. Лозунг Ленина о превращении империалистической войны в гражданскую и о поражении «своего» правительства (самодержавия, монархии, государства) именно и означал перенаправление вектора: превращение войны между воюющими правительствами и народами в войну рабочих против своих угнетателей — государства и капиталистов.

По марксовой теории, рабочий класс не может просто взять старую государственную машину, усовершенствовать ее и приспособить под себя, а должен сломать старую и создать новую. Далее, по ленинской теории, победившему пролетариату необходимо собственное государство: государство нового правящего класса, чтобы сломить сопротивление капиталистов.

Российская буржуазия, разломав в феврале 1917 г. прогнившее самодержавие, решила воспользоваться прежней, насквозь ржавой государственной машиной в своих интересах. Буржуазия, как класс-гегемон в февральской революции, призывает в союзники рабочий класс, как тактического союзника против общего врага. Вооруженные марксистской теорией о революции российские рабочие в Октябре 1917 г. свергли власть буржуазии. Для подавления сопротивления угнетенных классов (прежней бюрократии и капиталистов) потребовалось создание нового государственного аппарата.

В Октябре 1917 г. рабочий класс, свергая собственную буржуазию и остатки монархии, для борьбы с сопротивлением свергнутых классов, для отражения интервенции, для организации и управления производством самостоятельно строит свою, собственную государственную машину, казалось бы, всецело подконтрольную, для защиты своих классовых интересов, не зная и не подозревая, что чудовище, называемое государством, взяв силы противоборствующих сторон, имеет свойство откалываться от породившего его класса, становиться новым эксплуататором, превращаться в самостоятельную общественную силу, имеющую свои интересы, противоположные остальному обществу, уверовав в собственную значимость, и становиться для себя самоцелью. Но как свинья грызет корни дуба, так и государство, угнетая народ, тем подставляет свою голову под гильотину.

В России февраль 1917 г. стал ключевой точкой, когда буржуазия одержала верх над государственным авторитаризмом, и старая оболочка самодержавия стала не нужна. В Октябре 1917 г. рабочий класс взял власть у буржуазии, перехватив февральскую победу буржуазии над монархией, обратив ее в свою пользу.

После августа 1991 г. буржуазия окончательно оформила свою победу над советской бюрократией. В октябре 1993 г. новая бюрократия взяла власть у буржуазии, перехватив августовскую победу буржуазии над советским государством, обратив ее в свою пользу. Один из способов борьбы государства и буржуазии — привлечь на свою сторону угнетенные классы, т. е. народ, трудящихся. В 1991 г. буржуазия обманула народ, взяв революцией власть себе. Народ, рабочий класс России понял в самом начале 90-х годов, что оказался обманутым. К буржуазии приходит понимание обмана только теперь.

В 1989 г. никто в России и не думал о коварстве и силе нынешнего российского авторитаризма. С того времени нарождающаяся буржуазия привлекала себе рабочий класс для борьбы и свержения советского номенклатурного государства. Для этого она использовала всевозможные меры: от оплевывания советской истории до прямого саботажа: изымая продукты из магазинов, натравливая шахтеров на правительство, обещая рабочим блага капиталистической мечты. И не было, казалось, больших врагов государства, советского гимна и памятника Дзержинскому, нежели те «демократы», ставшие вскоре губернаторами, «социально-ориентированными» патриотами и «государственниками», обретя в свою собственность новое государство, неожиданно полюбившие и гимн, и Памятник. Сегодня — это их гимн и их символ «сильного государства». Их — но не наш.