Книга Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов

Председателя КГБ энергично поддержал министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, выступивший за то, чтобы «полностью исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан. Армия там ненадежная… Наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа, прежде всего, и в него надо будет стрелять. Правильно отметил т. Андропов, что именно обстановка в Афганистане для революции еще не созрела, и все, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки вооружений и многое другое, — все это будет отброшено назад. Все неприсоединившиеся страны будут против нас… Спрашивается, а что же мы выиграем? Афганистан с его нынешним правительством, с отсталой экономикой, с незначительным весом в международных делах. С другой стороны, надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать введение войск. Согласно Уставу ООН, страна может обратиться за помощью, и мы могли бы ввести войска в случае, если бы она подверглась агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, революционная междоусобица, бои одной группы населения с другой. К тому же надо сказать, что афганцы официально не обращались к нам относительно ввода войск. Одним словом, мы здесь имеем дело с таким случаем, когда руководство страны в результате допущенных серьезных ошибок оказалось не на высоте, не пользуется должной поддержкой народа.

…Если мы, например, пойдем на такой риск, как ввод войск, то, конечно, получим плюсов куда меньше, чем минусов. Мы до сих пор не знаем, как поведет себя афганская армия. А если она не поддержит наши мероприятия или останется нейтральной, тогда получится, что мы своими войсками оккупируем Афганистан. Этим самым создадим для себя невероятно тяжелую обстановку во внешнеполитическом плане…

Таким образом, несмотря на тяжелое положение в Афганистане, мы не можем пойти на такую акцию, как ввод войск».[145]

Один из самых близких соратников Л. И. Брежнева К. У. Черненко был предельно краток: «Если мы введем войска и побьем афганский народ, то будем обязательно обвинены в агрессии. Тут никуда не уйдешь».[146]

Как бы подводя итоги обсуждения, председательствующий на заседании А. П. Кириленко, кстати, тоже верный сторонник Л. И. Брежнева, сказал:

«Вчера в Афганистане была другая обстановка, и мы склонялись к тому, что может быть нам пойти на то, чтобы ввести какое-то количество воинских частей. Сегодня обстановка другая, и разговор у нас вполне справедливо идет уже несколько в ином русле, а именно: все мы придерживаемся того, что вводить войска нет никаких оснований».[147]

…В тот же день, 18 марта. Из Кабула поступает шифртелеграмма, в которой посол A. Л. Пузанов и представитель КГБ ставили вопрос о направлении на аэродромы в Кабуле и Баграме спецназа под видом технических специалистов с задачей обеспечения безопасности советских граждан.

19 марта. В последний день затянувшегося заседания Политбюро ЦК КПСС председательское кресло занял Л. И. Брежнев.

Взявший слово Ю. В. Андропов подтвердил озвученное им днем ранее убеждение:

«Я думаю, что относительно ввода войск нам решения принимать не следует. Ввести войска — это значит бороться против народа, стрелять в народ. Мы будем выглядеть как агрессоры, и мы не можем допустить этого».

Все ждали, что же скажет первое лицо в партии и государстве. Ведь его слово всегда было решающим. И он сказал: «Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну… У них распадается армия, а мы здесь должны будем вести за нее войну».[148]

И все! Ни единого слова об отсутствии в Афганистане революционной ситуации и неподготовленности страны к социалистическим преобразованиям. Ни слова о том, как ввод войск аукнется во внешней политике Советского Союза.

20 марта. Н. М. Тараки, не удовлетворившись телефонным разговором с А. Н. Косыгиным, в срочном порядке прилетает в Москву. В тот же день проходят его встречи — сначала с А. Н. Косыгиным, на которой присутствуют A.A. Громыко, Д. Ф. Устинов и Е. Н. Пономарев, а вечером — с самим Леонидом Ильичом.

Афганский лидер с прежней настойчивостью пытается добиваться от шурави согласия на ввод советских войск в Афганистан.

«Наши общие враги только и ждут того момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска, — втолковывает ему А. Н. Косыгин. — Если ввести наши войска, то обстановка в вашей стране не только не улучшится, а наоборот, осложнится».[149]

Председатель Совета министров СССР особо отметил:

«Нам представляется важным, чтобы у себя в стране вы работали над расширением социальной базы режима, привлекали на свою сторону народ, не допускали, чтобы между правительством и народом возникало отчуждение. И, наконец, последнее… в порядке пожелания мне бы хотелось высказать соображение о необходимости очень осторожного и бережного подхода к своим кадрам. Кадры нужно беречь, иметь к ним индивидуальный подход… Мы это испытали на себе. При Сталине, Вы знаете, многие наши офицеры сидели в тюрьмах. А когда разразилась война, Сталин вынужден был направил» их на фронт. Эта люди показали себя подлинными героями. Многие из них выросли до крупных военачальников. Мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела, но мы хотим высказать наше мнение насчет необходимости бережного отношения к кадрам».[150]

А. Н. Косыгин знал, о чем говорил. Непрерывная борьба за власть в руководстве НДПА сопровождалась регулярными чистками офицерского корпуса, что серьезно ослабило афганскую армию. В некоторых соединениях осталось менее десяти процентов офицеров. Остальные были уволены, репрессированы или дезертировали. В военно-воздушных силах страны к весне 1979 г. из двух тысяч человек летного состава осталось пятьсот.

Л. Н. Косыгин пытался убедить Н. М. Тараки в необходимости «подумать о возможности создания у вас единого национального фронта».[151]

Аналогичные взгляды были высказаны афганскому лидеру принимавшими участие в беседе A.A. Громыко, Д. Ф. Устиновым и Б. Н. Пономаревым.

В тот же день, в 18 час. 30 мин., началась беседа Н. М. Тараки с Л. И. Брежневым. В беседе приняли участие А. Н. Косыгин, Д. Ф. Устинов, А. А. Громыко и референт генсека ЦК КПСС Е. М. Самотейкин. Афганский лидер в очередной раз обратился с просьбой оказать помощь ДРА советскими войсками. Л. И. Брежнев отреагировал на это следующим образом: