Книга Эволюция для всех, или Путь кентавра - Александр Гангнус

Иногда млекопитающих описывают гонимыми неудачниками в юре и мелу. Их спасало, дескать, от полного вымирания только то, что они были маленькими и могли прятаться в норах и в /устой листве деревьев. Они были насекомоядными, а этого корма всегда хватало на всех, а потому они дотянули до конца мела, когда властелины мира ящеры вымерли.

Шапки долой перед кротами, землеройками, а особенно прыгающими и древолазающими насекомоядными — это ближайшие родственники приматов. Наши родственники. На этих старых рисунках рядом с кротом ты видишь шерстокрыла (наверху) и тупайю (внизу). Сегодня многие биологи нередко помещают их в отряд приматов, поблизости от лемуров…

НАШИ ДЯДЮШКИ

Как раз посередине между обезьяной и насекомоядным кротом можно поставить забавных африканских зверьков-прыгунчиков. Прыгунчики давно не лазают по деревьям (но, наверное, их предки лазали). Глаза у них большие, круглые, как у низших приматов — лемуров, в их крови ученые обнаружили возбудителей малярии, болезни, свойственной только нам, людям, и «соратникам» по отряду приматов. И размножаются не выводками, а солидно, по-людски, по одному — по два. Но почти во всем остальном прыгунчики обычные насекомоядные, и некоторые биологи считают их родственниками слепышей-кротов. А потому прыгунчики в таблицах систематиков расположены чаще на полочке насекомоядных.

Еще недавно на ту же полочку, рядом, ученые помещали тупайю — симпатичного длиннохвостого пушистого зверька, прыгающего по деревьям Китая, Индии, Юго-Восточной Азии.

Тупайа очень похожа внешне на белку, она и ест, как белка, сидя на задних лапках, а в передних держа какую-нибудь гусеницу или плод. На лапках у нее когти (у других приматов хоть на одном да ноготь). У тупайи мозг очень простого устройства — без всяких извилин.

Зато по строению зубов и скелета тупайа похожа на лемуров. И сейчас большинство биологов уже не пытается вернуть ее на полочку насекомоядных. Возможно, глядя на тупайю, мы видим не нашего предка, конечно, но существо, очень похожее на позднемелового нашего предка, промежуточного между насекомоядными и приматами.

От древолазающих насекомоядных произошли не только приматы, еще и летучие мыши и еще одни «летающие млекопитающие» — шерстокрылы. Этих животных никто и не думает записывать в приматы, они давно и решительно избрали свой собственный путь приспособления. Шерстокрыл с помощью своей перепонки, натянутой между лапами, шеей и хвостом, прыгает на 50–60 метров между деревьями. Летучие мыши по-настоящему летают, некоторые очень далеко, и они все время совершенствуются в этом направлении. Но это наши двоюродные братья, ведущие свой род от тех же древолазающих насекомоядных мелового периода, что и приматы, и ученые находят в летучих мышах и шерстокрылах ряд черт, роднящих их с приматами…

Полуобезьяны лемуры — очень древние животные. Это ночные древолазы, чем-то смахивающие на кошек. Примерно таким был предок всех приматов, в том числе и человека.

СТЕПЕНЬ РОДСТВА

До сих пор многие люди на Земле не верят, что человек произошел от обезьяны. Обидно! В европейской культурной традиции у обезьян какой-то несерьезный статус, может быть, именно из-за большого сходства с венцом творения. Не всякому приятно, когда видишь шарж на себя… Чувства юмора на себя обычно не хватает. Даже некоторые биологи пытаются доказать, что человек получился все-таки как-то необыкновенно. Пусть от животных, но каким-нибудь чудесным образом и лишь бы не от обезьяны.

И сейчас некоторые ученые придерживаются теории «больших мутаций», благодаря которым человек почти внезапно появился в Африке — там же, где до того появились полуобезьяны, звероящеры и сама жизнь. Говорят, произошло что-то вроде вспышки сверхновой звезды. Или резкого возрастания фона космического излучения из-за переполюсовки «земного магнита». Или всплеска радиоактивности из-за какой-то земной геологической катастрофы. В результате — мутация и мгновенное появление человека. Эти вроде бы научные, во всяком случае по «научной терминологии», теории, отчасти несут в себе прежнее неосознанное стремление отгородиться от животных. Получается, что превращения наших предков чем-то отличаются от превращений, скажем, предков попугаев или моржей.

Но ученые, давно и хорошо изучившие все биологические сходства и различия между человеком и высшими обезьянами, в один голос говорят: настоящих, крупных различий между обезьянами и человеком очень мало, а эволюция предков человека принципиально ни в чем не выделяется в общем потоке эволюции.

Доводись какому-нибудь осьминогообразному палеонтологу с иной планеты раскопать кости человека и шимпанзе в одних слоях, он, может быть, и не отнес бы их к одному биологическому виду, но к роду — наверняка.

Есть такой способ проверять на родство разных животных: расплетать двойные молекулы наследственности — ДНК, содержащие генную запись строения организма, метить эти ДНК радиоактивными метками-атомами, а потом смешать с расплетенными же молекулами ДНК другого животного. ДНК двух разных людей сплетаются, образуют молекулярные гибриды всегда, в ста процентах случаев. Человека же и бактерии — никогда (ноль процентов). С обезьянами же так:

— с макакой-резус — 66 %,

— с гиббоном — 76 %,

— с шимпанзе — 91 %.

По отдельным участкам ДНК, так называемым некодирующим генам человек отличается от шимпанзе на 1,6 %. От гориллы — на 1,8 % — тут разница непринципиальная. По аминокислотным последовательностям белков различий еще меньше — они у человека и шимпанзе одинаковы на 99,6 процента (у человека и гориллы — на 99,3 %).

С человекообразными обезьянами у человека одинаковые группы крови, общие болезни, паразиты. Человекообразные приматы необычайно близко подходят к уровню человека по своим умственным способностям. Шимпанзе не может по-настоящему выучиться говорить, ей не позволяет строение ее гортани. Говорящие птицы, как ни странно, лучше умеют подражать звукам речи (не вникая в ее смысл). Зато в неволе, в обществе человека шимпанзе может выучить больше сотни знаков азбуки глухонемых и сознательно объясняться со своим воспитателем. Интересное соображение высказывают современные российские биологи Мамонова и Молотова: у шимпанзе и у горилл не раз наблюдали «поведение обмана». «Оно предполагает высокий уровень интеллекта, так как обманщик должен представлять себе, как отреагирует объект обмана на его действия». Обманывать, конечно, нехорошо, животные честнее нас. Но первый признак общественного, социального сознания — это именно умение думать за других, задруга, за противника. Обман — лишь одна, хоть и не лучшая этически, из разновидностей такого сознательного поведения, обозначавшего в эволюции наших предков гигантский шаг вперед. До следующего шага, до рождения религиозно-этического сознания, до понимания, что обманывать нехорошо, еще предстояли миллионы лет пути к человеку…