Книга Затерянная в Париже - Барбара Картленд

Он осторожно прикрыл дверь и позвонил, вызывая лакея.

Деревья в саду были освещены солнцем, и герцог, глядя в окно, подумал, что жениться лучше всего именно в такой день, который окутает Уну золотистым сиянием.

Он уже почти оделся, когда раздался стук в дверь и лакей, открыв ее, впустил мистера Бомона.

Герцог, причесывавший волосы двумя щетками слоновой кости, с удивлением посмотрел на него.

— Вы сегодня рано, Бомон! — заметил он. — Но, честно говоря, я как раз хотел послать за вами.

— Приехал Дюбушерон, — ответил мистер Бомон, — и вот что он вам привез.

Бомон пересек комнату и протянул герцогу номер газеты «Ле Жур».

Статья внизу страницы была жирно обведена. Герцог взял газету и сказал:

— Я полагаю, Дюбушерон хочет денег. Заплатите ему тысячу фунтов. Он заслужил их!

— Тысячу фунтов? — воскликнул мистер Бомон. — Нет, это слишком много!

Герцог не отвечал, и управляющий понял, что он не расположен обсуждать этот вопрос. Он уже читал заметку в газете. Заголовок гласил: «Разыскивается наследник». И далее:

«Мистер Колдер и мистер Стивене, старшие партнеры известной лондонской адвокатской конторы „Колдер, Стивене и Калтроп“, вчера приехали в Парии-;, чтобы посетить Монмартр. Они однако, интересуются отнюдь не картинами наших молодых художников, привлекших внимание всего мира искусства. Адвокаты разыскивают некоего весьма определенного художника, который, по их мнению, должен иметь студию на Монмартре.

В прошлом месяце стало известно, что скоропостижно, в возрасте пятидесяти трех лет, скончался лорд Дорсет. Он не был женат, и адвокаты, управляющие его состоянием, сейчас разыскивают его младшего брата, мистера Джулиуса Торнтона, который должен унаследовать не только титул, но и значительное состояние.

Девятнадцать лет назад брат лорда Дорсета покинул Англию, подав в отставку из полка гренадерской гвардии. С ним бежала и дочь сэра Роберта Марлоу. Это событие наделало много шуму, и отец, предыдущий лорд Дорсет, прервал все связи со своим младшим сыном, так же, как и сэр Роберт Марлоу со своей дочерью.

Существует однако, версия, согласно которой мистер Джулиус Торо занялся живописью, к которой он проявлял значительные способности, и поселился во Франции.

Вполне могло быть, что он сменил имя, но адвокаты уверены, что если, по их версии, он все еще живет во Франции, то, без сомнения, он должен быть известен среди своих современников на Монмартре».

Герцог дочитал статью до конца, затем, вручив газету Бомону, сказал ему:

— Передайте Дюбушерону, чтобы завтра утром он привел ко мне этих джентльменов.

— Завтра? — спросил мистер Бомон.

— Сегодня мне будет некогда с ними встречаться, — сказал Герцог, — да и вам тоже.

Управляющий немного озадаченно посмотрел на него.

— Во-первых, — сказал герцог, поднимая щетки, — я хочу, чтобы вы отправились на улицу де ля Пэ и велели одному-двум лучшим портным немедленно привезти сюда самые лучшие платья самых маленьких размеров со шляпками в тон.

Глаза мистера Бомона расширились, но он промолчал, а герцог продолжал говорить:

— Покончив с этим, поезжайте, пожалуйста, в мэрию и узнайте, нельзя ли договориться о моей свадьбе на двенадцать часов.

— Свадьбе? — воскликнул мистер Бомон. От изумления его лицо приобрело совсем смешной вид.

— Насколько мне известно, гражданская регистрация во Франции обязательна, — сказал герцог, — а за ней последует небольшая церемония в церкви Британского посольства.

Мистер Бомон с трудом нашел нужные слова.

— Я должен поздравить вашу светлость, — сказал он, — вот это сюрприз!

Герцог задорно ему улыбнулся. Ему всегда нравилось удивлять своего управляющего; на этот раз сюрприз удался. Он положил щетки и обернулся.

— Торопитесь, Бомон.

— Мне придется поторопиться, — отвечал Бомон. — А вы, оказавшись на перепутье, все же приняли решение.

— И как вы считаете — правильное оно или не правильное? — спросил герцог.

— Может быть, я ошибаюсь, — улыбнулся мистер Бомон, — но мне показалось, что вы прислушались к голосу сердца, а это всегда верный советчик.

Герцог рассмеялся; в его смехе звучала почти детская радость.

— Именно так я и сделал. Мистер Бомон направился к выходу.

— Я передам все, что вы просили, Дюбушерону, а потом сразу поеду на улицу де ля Пэ.

— Вы мне понадобитесь как свидетель на моей свадьбе, — сказал герцог, — а больше никого не надо.

— Это большая честь для меня, — тихо сказал мистер Бомон.

Он уже открыл дверь, когда герцог остановил его:

— Бомон!

— Да, ваша светлость.

Герцог поднял письмо, лежавшее на туалетном столике.

— Если у вас сегодня останется время, — сказал он, — напишите черновик ответа премьер-министру.

Он бросил письмо, и оно, закрутившись, упало к ногам мистера Бомона. Тот нагнулся, чтобы поднять его, а герцог в это время сказал:

— Напишите Ее Величеству, что я горд оказанной мне честью предложить мою кандидатуру на пост вице-короля Ирландии и что я и моя жена постараемся сделать все для этой многострадальной страны.

Когда мистер Бомон уходил от герцога, на лице его появилась довольная улыбка, но герцог этого уже не видел.

Он подошел к окну, чтобы еще раз взглянуть на залитый солнцем сад.

Он думал, что только что прочитанная в «Ле Жур» статья делает все гораздо проще и легче не для него, а для Уны.

Он думал сейчас о ее счастье и понимал, что ее родственники — Дорсеты будут чрезвычайно рады приветствовать в ее лице герцогиню Уолстэнтон, да и семья ее матери тоже. Невероятно удачно, что все случилось именно сейчас.

Но что касается герцога, он мог думать только об одном — об Уне.

Он любил ее и был рад узнать о ее родственниках, хотя это было важно ей, а не ему. Он был бы счастлив, счастлив но, если бы провел свою жизнь в тиши, заботясь о ней, защищая ее„ делая все, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Но он понимал, что они оба, будучи незаурядными людьми, вправе требовать от жизни большего, чем просто общество друг друга.

Трудности, которые ждали их в Ирландии, — это то, с чем они встретятся вместе, то, что укрепит их обоих.

Он вспомнил, как вчера ночью она попросила его разрешить ей помогать ему, хоть немножко, во всех его делах.

Сейчас он понимал, что он попросит ее не о малой, а о большой помощи. Он был уверен, что, несмотря на свою молодость, она обладает необычно глубокой натурой, которая не только поможет ему, но будет вести и вдохновлять его всю жизнь.