Книга Оружие для Слепого - Андрей Воронин

– Я слушаю, – Глеб подался вперед.

– Понимаешь, я был на месте убийства Грязнова, разговаривал с соседями, с людьми во дворе. Никто ничего не видел. Но мне повезло, – каким-то слабым голосом, тусклым и бесцветным, произнес Потапчук, по-настоящему не веря в то, что говорил, – соседка по площадке, которая и сообщила в милицию об убийстве Кленова, на следующий день позвонила в управление, сказала, что приходил связист проверять телефонные линии.

– Ну, и что из того, что приходил связист?

– А вот что. Кстати, о Кленове он специально не расспрашивал…

– Погодите, Федор Филиппович, а эта соседка знала, что убит не Кленов?

– Да, знали только она и ее муж, но мы их вовремя предупредили, чтобы они об этом молчали.

– И вы думаете, она ни с кем не поделилась?

– Думаю, нет, хотя это под вопросом. Так вот, – продолжил Потапчук, – я наверняка знаю, что телефонная станция никаких мастеров в тот дом не посылала, под видом связиста ходил кто-то другой. Вполне возможно, это был журналист.

– Журналист? – Глеб насторожился.

– Ты же знаешь, они люди досужие. В милицию-то информация об убийстве попала, Софья Сигизмундовна Баратынская, соседка эта, позвонила им сразу же, буквально через пять минут. Так что милиция знала, что в подъезде дома кто-то убит. Естественно, могли об этом узнать и журналисты.

– А сразу после убийства журналисты появились?

– Нет, из них никого не было, – уверенно ответил Потапчук. – Мои люди приехали сразу вслед за милицией и все дело взяли в свои руки. Сработано было оперативно, если, конечно, можно так говорить, потеряв человека. Офицер он был толковый.., сам вызвался подменить Кленова, сам предложил.

– Обидно, – вздохнул Глеб, а мозг его уже напряженно заработал. – Знаете, Федор Филиппович, если бы этот монтер и был убийцей, он бы не стал возвращаться, это исключено.

– Почему?

– Если вы говорите, что майор Грязнов был убит выстрелом в голову, профессионал уже не сомневался бы в самом факте смерти. Он и делает этот выстрел для того, чтобы наверняка поставить точку. Зачем ему ходить и расспрашивать соседей о том, что он видел собственными глазами и о том, что сделал собственными руками? Если, конечно, убийца не сумасшедший. Но судя по всему, сработано было лихо. А не может быть, что это случайное совпадение, кого-то с кем-то попутали? Может, он это и выяснял?

– Да, была у меня и такая мысль. Я проверил всех жильцов дома, не только этого подъезда. Люди там живут скромные, бизнесменов нет, все больше пенсионеры, убивать их не имеет смысла, тем более, с помощью киллера-профессионала.

Глеб покачал головой.

– Вот и выходит, – заключил Потапчук, – что проверял заказчик. Вполне возможно, появился в подъезде сам, но может быть, послал кого-нибудь из своих.

– А соседка в здравом уме, с хорошей памятью?

– Вполне, – сказал Потапчук, – хотя вздорная баба, нервная. Но у нес, насколько я мог понять, нелады с мужем. Так бывает, Глеб Петрович. Живут два человека почти сто лет вместе, а потом вдруг начинают есть друг друга поедом. И самое главное – настолько сжились, что и разойтись-то не могут. Это как руку отрезать или ногу: слишком болезненно.

– А почему она позвонила? Связист вызвал у нее какие-то подозрения?

– Знаешь, Глеб Петрович, подозрительной женщине показалась только одна деталь: он починил ей телефон и не взял за это денег. Скажи мне, ты видел когда-нибудь такого связиста или сантехника, чтобы он за завернутую гайку или за смененную прокладку не потребовал бутылку или на бутылку?

– Да, в этой категории исключений почти не бывает. Разве только если хозяйка квартиры – симпатичная женщина, с которой можно переспать или хотя бы полюбезничать. Но, насколько я понимаю, эта дама не первой молодости и таких симпатий у связиста вызвать не могла. Какого он возраста?

– Не более сорока, высокий, крепкого телосложения, ростом не меньше, чем метр восемьдесят пять – метр девяносто, так определила соседка.

– Она его сантиметром измерила, что ли?

– Нет, – генерал улыбнулся, может, впервые за весь вечер, – он с табурета достал до распределительного щитка, даже не встав на цыпочки.

– Наблюдательная…

– Я хочу, чтобы ты этим делом занялся.

– А как Кленов? – спросил Сиверов.

– Мы его охраняем, бережем, как зеницу ока.

– Он-то хоть знает, что «его» убили?

– А зачем? Не знает, естественно.

– И вы, Федор Филиппович, думаете, если спецслужбы решили человека убрать, то они до него не доберутся?

– Это сделать сложно, почти невозможно.

– Невозможного в таких делах, Федор Филиппович, не бывает, я могу сказать вам это наверняка.

– Я понимаю тебя. Поставь тебе такую задачу, ты бы справился?

Глеб пожал плечами:

– Давайте попробуем.

Генерал горько улыбнулся, понимая, что в словах Сиверова очень большая доля неприятной правды: если всесильная спецслужба захочет человека убрать, то рано или поздно это будет сделано.

А Глеб продолжил:

– Вокруг Кленова, насколько я понимаю, живые люди, причем их много.

Потапчук не стал уточнять число сотрудников лаборатории, лишь вспомнил, что непосредственно контактируют с Кленовым сорок два человека.

– У сотрудников есть дети, многие хотят денег.

Кленова могут отравить, могут столкнуть в лестничный пролет… Вообще, можно сделать ой как много!

– Я понимаю, к чему ты клонишь.

– Вот и прекрасно.

– Так ты полагаешь, защитить Кленова невозможно?

– Полагаю, да. Можно лишь оттянуть на некоторое время развязку.

Генерал Потапчук принялся рассуждать дальше:

– Насколько я понимаю, если сейчас информация о том, что Кленов жив, станет известна ЦРУ, то попытки устранить ученого возобновятся. Мы следим за всеми агентами, которые находятся в поле нашего зрения, которые так или иначе пытались выйти на Кленова. Вроде бы пока они поверили, что ученый мертв…

Разговор генерала с секретным агентом длился уже больше двух часов. Глеб с головой ушел в работу, он лишь изредка прерывал генерала, задавая вопросы. Потапчук понимал, что, если Сиверов о чем-то спрашивает, значит это ему необходимо, и обстоятельно, почти ничего не скрывая, объяснял. Глеб сосредоточенно кивал.

Они вдвоем выпили уже два литра кофе, крепкого, без сахара. Генерал курил, извлекая из пачки одну сигарету за другой. И именно в эти моменты, когда генерал подносил огонь к сигарете, Глеб задавал вопросы.