Книга Спиноза - Александр Федоров

На эти упреки в безбожии и безнравственности Спиноза сам ответил еще при жизни.

В письме, написанном им в 1671 году по поводу критики изданного незадолго перед тем «Богословско-политического трактата», он ставил вопросы: отвергает ли всякую религию тот, кто выставляет как основное положение, что Бог должен быть признан высшим благом, что поэтому его должно любить свободной душой и что в этом одном заключается наше высшее блаженство и наша истинная свобода; кто, далее, говорит, что наградой за добродетель является сама добродетель, а наказанием за глупость и бессилие является сама же глупость; кто утверждает, наконец, что всякий должен любить своего ближнего, и, для того чтобы совместная жизнь с ближними была мирной, повиноваться необходимому для этого порядку? Или же истинно религиозным является тот, кто делает добро из боязни перед наказанием, не по собственному почину, а против воли и требует себе за это щедрой награды?

Что же касается обвинения в атеизме, то, конечно, очень далек от безбожия тот, кто, подобно Спинозе, объявляет, что все сущее — в Боге и ничто не может существовать без Бога. Именно это положение с неуклонной последовательностью проводится в его учении. Поэтому оно и получило название пантеизма, т. е. философии, утверждающей, что всё есть Бог и Бог есть всё.

9

Всякому непредубежденному исследователю учения Спинозы, утверждал уже в XIX столетии Людвиг Фейербах, сразу становится ясным, что никто не признавал за Богом больше существования, реальности и могущества, чем Спиноза, и никто не мыслил Бога таким свободным и не имел о нем представления столь возвышенного, объективного, чистого от всего конечного, относительного и человеческого, как он.

Но именно это и дало основание упрекать Спинозу в том, что его понятие о Боге не согласуется с общепринятым понятием.

Задачей Спинозы было не отрицание, а очищение идеи Бога, и когда он, делая акцент на безусловное признание вечной и неизменной закономерности в природе, в то же время называет последнюю Божеством, то это не является у него одной лишь фразой, «хитростью разума», пущенной в ход лишь для того, чтобы успокоить слишком боязливых современников. То, что, по его мнению, всеми людьми выражается невольно в понятии о Боге как о чем-то высшем, без чего было бы немыслимо существование прочих вещей, то, с его точки зрения, можно разумно мыслить или понимать лишь как ненарушимые порядок и единство, от которых зависит всё и каждое, которые существуют в силу внутренней необходимости и стоят выше всякого произвола и всяких страстей.

Он имел полное право назвать эти порядок и единство Богом, и выражение «Бог, или природа» вовсе не является у него лишь эвфемизмом, вводящим в обман читателя, а вполне обдуманно употребляется им как верно передающее его убеждения, так как на природу он смотрел двояко: то с точки зрения множественного, изменчивого и преходящего, то с точки зрения единого, неизменного и вечного. Именно ввиду такого различения, особенно характерного для учения Спинозы, сохранение идеи Бога имеет у него большой смысл.

Бог Спинозы, конечно, не то же, что Бог теологов. У тех Бог резко противопоставляется природе как чему-то испорченному, заслуживающему лишь уничтожения, причем все совершенное переносится в какое-то стоящее над миром бытие.

Спиноза, наоборот, видит совершенное в природе, в единстве ее с Божеством — единстве, в котором именно и состоит совершенство.

Разъединение между Богом и природой представляется Спинозе таким же суеверием, как Божество, каким его изображает догматика, и как соответствующее представление о природе, с которым можно согласиться лишь при полном невежестве.

Он не может представить себе Бога отдельно от природы, но точно так же не представляет себе и природу без Бога, совмещающего в себе все, что есть совершенного в природе, но именно в силу этого представляющего некоторую противоположность, или, вернее, высшую степень совершенства по сравнению с мимолетным разнообразием преходящих вещей.

Подчеркивая безусловное господство закона причинности в природе, он все же смотрит на мир причинных взаимодействий в их чувственно непосредственной действительности лишь как на спутанную, недостаточную, несовершенную форму представления природы, самой по себе вечно совершенной.

Природа обладает для него истинностью лишь постольку, поскольку она является объектом мышления; рассматриваемая же как нечто желаемое и полезное, она лишена этого свойства.

Особенно поучителен в этом смысле приводимый Спинозой пример «воды вообще» и воды как обыкновенного, всюду встречающегося элемента.

10

Как ни решительно борется Спиноза против теологических представлений о Боге как о каком-то враждебном природе существе, он все же сам не может избавиться от связанного с этим понятием пренебрежения к непосредственной действительности. Он, правда, устраняет догматическое разъединение Бога и природы, но оно возвращается у него в виде двойственного понимания природы как вечно действующего Единого и как произведенного, обусловленного Множественного. Таким образом, Спиноза должен был в силу логической необходимости сохранить понятие Бога.

Несомненно, что при этом у него дело не сводится к компромиссу с богословием, к уступке церкви, как у Декарта и Лейбница; взгляды его были просто неизбежной данью общему состоянию современного ему просвещения, носившего преимущественно теологический характер.

Борясь против богословов, Спиноза сам еще стоял на одной почве с ними. Понятие Бога, без которого он не может обойтись и которое занимает центральное место в его учении, является, так сказать, пуповиной, связывающей его с господствовавшими в его веке воззрениями.

Как очень метко выразился Людвиг Фейербах, спинозизм есть преодоление теологии на почве самой же теологии. Правильно понятое, это замечание означает, что Спиноза хотя и преодолел теологические предрассудки против природы, но еще не научился смотреть на нее без всякого предубеждения. Кроме человеческого мышления, познающего природу путем научной деятельности, ему непременно нужна была еще другая, всеобщая, бесконечная мыслительная способность, которой он приписывал полное обладание законченным познанием. В этом именно и сказывается теологический характер спинозизма, являющегося, таким образом, переходной стадией к пониманию действительности, свободному от всяких предрассудков и вполне примиренному с чувственным познанием.

Тем не менее система Спинозы является блестящей победой над теологическими предрассудками его века. Целью его жизни была истина как таковая, и, согласно его взгляду, от нее заимствовало свою святость и Божество; совершенство его обусловливается его тождественностью с истиной; такова была точка зрения Спинозы, противоположная точке зрения богословия, считавшего подобное подчинение Божества истине оскорбительным для него.

Глава VIII

ВСТРЕЧА С ЛЕЙБНИЦЕМ

1

В 1674 году к кружку близких друзей Спинозы присоединился даровитый молодой человек, только что приехавший из Лейдена, где он изучал математику и естественные науки, а также философию Декарта. Это был барон Эренфрид Вальтер фон Чирнгаузен, родом немец, впоследствии добившийся больших успехов в деле развития стекольной промышленности.