Книга Стечение обстоятельств - Иоанна Хмелевская

— А это смотря когда и где. Ну да ладно, скажу. Но только вам, если придется где давать показания, отопрусь от своих слов, имейте в виду. Мой сменщик снюхался с турками и русской мафией, меня, конечно, не информирует, но я знаю, они промышляют наркотиками. Что я, мое дело маленькое, я слеп и глух, если проболтаюсь — мне крышка, это ежу понятно. Ну, я и молчу. А действуют они точно таким образом, один оставляет товар, другой за ним приходит. Может, у них пароль какой, может, знак условный, черт их знает, не мое дело. Этим сменщик занимается, а не я. Вот они и стараются подгадать к его смене, особенно, когда приходят получить товар. Потому как оставлять, так и мне оставляли, я что, я не против. Служба у меня такая — принимать вещи на хранение. Пусть оставляют, сволочи. А тут первый раз явились за товаром, когда того не было, наверное, накладочка у них вышла из-за того, что мы дежурствами поменялись. Он недавно болел, пришлось за него работать, так он потом два дежурства сряду за меня отстоял, а когда я вышел, получилось, в его смену. Мне сдается, со мной потасовку они затеяли для вида, серьезно бить меня не собирались, просто хотели сделать вид, что спьяна в амбицию полезли, третий же их дружок тем временем схватит свой товар, и все трое смоются, поминай, как звали. А тут, как на грех, пани в это дело встряла! Уж какого я страху натерпелся — сказать нельзя! Ведь они могли заподозрить меня, дескать, я в сговоре с пани и себе их товар забрал. В следующее мое дежурство подкатывает ко мне один из ихней мафии, я его в лицо знаю. Ну, я и рассказал правду. Спрашивает, что я о вас знаю. Ничего, говорю, не знаю, святую правду сказал. Только о сумке промолчал.

— Так что же вы ему сказали?

— Что подошла ко мне незнакомая женщина, расспрашивала, как обстоит дело с автоматическими камерами хранения, очень расстроилась, что они не действуют, потом попросила жетончик позвонить, я дал, а того, что потом произошло — сам не понимаю. Может, и поверили мне, до сих пор ничего мне не сделали...

— А здесь?

— Что здесь?

— Когда я к вам в первый раз зашла...

— Да ведь то менты были.

— Что?!

— Следователи из полиции, уже который раз меня допрашивали. А пани что думала? Бандиты?

— Езус-Мария! — только и могла я произнести и, чтобы прийти в себя, опорожнила стакан с пивом. — Менты, значит?

— Они. Тоже о пани расспрашивали. И о той сумке, что пани прихватила у бандитов. Что да как. Ну, я им, конечно, ничего не рассказал, как вот сейчас пани. Мне еще жить не надоело! А они все пани ждали. И дождались. Велели впустить, если появитесь. Я вас не сразу признал, думал, какую другую вы прислали, только как вы стали от них драпать, сразу признал, тогда, на вокзале, тоже лихо мчались. А им я сказал — такой рыжей не знаю, незнакомая баба. Вы покрасились или парик надели?

— Парик.

— Надо же, совсем не узнать! Я и решил — незнакомая баба. Только менты все равно догадались, что это вы были, хотя полной уверенности у них не было.

Ну и получается, что не только мою свободу, но и мою жизнь спас этот скромный работник железной дороги.

Не зря тогда показался мне ангелом небесным! И мое предположение о наркотиках тоже подтвердил, Естественно, я тоже была с ним откровенна:

— Теперь я знаю, что в чужой сумке, которую я украла у контрабандистов, были наркотики, и боюсь я этой проклятой сумки по-страшному. А что с ней делать — не знаю. Нужно было бы отдать ее полиции, но ведь тогда мафия меня сразу со свету сживет, правда?

— Ясное дело.

— А со своим сменщиком вы не говорили об этом?

— Говорил, а как же! Обо всем, что случилось, рассказал, только о вашей сумке опять-таки словечка не промолвил.

— А он что?

— Прямо ничего не сказал, ясное дело, будто он тут ни при чем, но дал понять, что если больше никто о наркотиках не дознается, дело кончится тихо-мирно. И пани оставят в покое, потому как считают, что пани их не знает, так, по дурости, схватила не ту сумку. Если я, конечно, правильно понял. Поэтому никто из них не хочет вам на глаза попадаться, чтобы и впредь вы никого из них опознать не могли. А то придется тогда пани прикончить, а они люди мирные, мокрое дело им ни к чему. Главным у них неглупый мужик, контрабанду наладил — без сучка и задоринки, все идет как по маслу, и труп в их бизнесе лишний. Вонять будет... Так я понял и, думаю, не ошибаюсь.

— А как вы думаете, если я им отдам их проклятую сумку, поверят они, что я в нее не заглядывала и понятия об их контрабанде не имею?

— Интересно, как вы ее думаете вернуть?

— Через камеру хранения. Вроде забрала по ошибке, увидела, что не моя, и, как честная женщина, принесла обратно.

Железнодорожник погрузился в размышления, наморщив лоб, потом задумчиво произнес:

— Тогда вам придется сказать о своей сумке. И я должен буду подтвердить — так оно и было. С виду вы вроде не похожи на такую уж дуру, но, может, пройдет. Вот только ко мне прицепятся, чего это я с самого начала молчал о второй сумке. Так что лучше не стоит.

Я совсем пала духом. Что же это такое, куда ни кинь — везде осложнения. Сначала Павел, забота о нем, теперь вот этот ангел во плоти на моей совести. Не могу же я подставить его под нож! Добро бы еще свою сумку получила, а так...

— Вроде бы теперь ситуация для меня становится ясной, — мрачно сказала я. — Остался еще этот тощий, кому вы отдали мою сумку. Зачем вы отдали? Кто этот человек? — А он разве не от вас? Не вы его прислали?

— Да я его вовсе не знаю! Дежурный огорчился и встревожился.

— Холера! До сих пор меня никто, кроме вас, о вашей сумке не расспрашивал, это первый, который о ней знал. И вообще знал обо всем. Пришел, сказал, что от вас, рассказал, как вы оставили у меня сумку, как приходили ко мне за ней, как сбежали, потому что менты здесь засаду устроили, ну, в общем, все знал, И что будто вы его прислали за сумкой, а сами потом придете и мне все объясните, вот вы и пришли. Все знал! Оставил мне пятьдесят злотых за труды, а я, дурак, и уши развесил! Откровенно говоря, очень уж мне хотелось избавиться от сумки! Я обрадовался, что вот наконец ее от меня забирают.

— А не сказал, кто он такой? Может, тоже из полиции?

— Нет, не сказал, но не из полиции, точно. И не из бандитов, уж у меня глаз наметан. Как увидел эту зеленую пакость, так и расцвел весь, я и поверил, что сумка ему знакомая, Как было не поверить, когда его прислали вы?

Не знаю почему вспомнился мне вдруг сверток, завернутый в брезент, который принесли якобы сдавать в камеру хранения два мафиози. Не может быть, чтобы между всем этим не было никакой связи. Может, следили за мной, когда я с торбой Миколая вышла из его дома, видели, как я отправилась на вокзал, помню, ехать быстро я тогда не могла, пробки на улицах. Времени у них было более чем достаточно, чтобы приготовить сдаваемые в камеру хранения вещи. Вот только запаковывать их в знакомый мне брезент... Да, это было с их стороны непростительной ошибкой. Хотя откуда им знать о гвоздике и лошадиной подкове? Могли и не знать. И вот теперь спокойно, без шума, дождавшись подходящего момента, сперли-таки проклятую сумку у меня из-под носа. Эх, зачем я медлила, зачем не пришла за ней вчера?!