Книга Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - Татьяна Мосолкина

Правда, далеко не все запреты заниматься в городе ремеслом и торговлей людям, не являющимся бюргерами, реализовались на деле. Да в этом и не были заинтересованы все городские жители — богатые купцы и предприниматели охотно принимали на работу лиц, не связанных цеховыми ограничениями. Поэтому в экономической сфере такое социальное деление не было особенно существенным. Но оно позволяло отстранить от управления городом тех, у кого отсутствовали достаточные денежные средства.

Итак, среди городского населения четко выделялись два слоя — полноправные и неполноправные жители. Но в социальной градации горожан в XIV–XV вв. нужно отметить наличие и третьей категории — “portmen”. В 1346 г. в ордонансе для гильдии портных Бристоля мы встречаем упоминание о людях, которые не были ни чужеземцами, ни бюргерами, и занимались перепродажей сукна. В упоминавшемся уже постановлении городского совета от 1366 г. отмечалось, что «все те, кто не являются бюргерами, но желают торговать или заниматься своим ремеслом в пределах города и не имеют средств или не желают платить указанную сумму в 10 ф. для того, чтобы получить права, могут получить их в качестве “portmen” и уплатить файн общине по усмотрению мэра и стюардов, и согласно своему положению получать от этого выгоду».

Происхождение термина достаточно подробно рассмотрено Я.А. Левицким, который определял “portmen” как «людей порта», «жителей порта». Термин “port”, пришедший из англосаксонских документов, не обязательно обозначал морской порт, гавань или пристань. Портами именовались места, где осуществлялась торговля, существовал рынок; хотя из-за островного положения Англии именно морские гавани (“portus”) играли главную роль в торговле. В IX–XI вв. портами именовались такие «сухопутные» города — Кентербери, Вустер, Норгемптон, Герефорд, Винчестер. Хотя для Лондона, который назывался портом еще в VIII в., как и для Бристоля, понятие рыночного места и гавани совпадало.

Происхождение терминов “port” и “portmen” помогает понять, какое положение занимали “portmen” в городе XIV–XV вв. В постановлении городского совета Бристоля от 1366 г. их статус явно противопоставлялся статусу бюргеров. Они получали экономические права, т.е. могли заниматься ремеслом и вести торговлю, но это не означало полного обладания городскими привилегиями — к участию в общественной жизни города они не допускались. С течением времени права “portmen” все более ограничивались, и к XV в. стали ничтожными. В 1455 г. городской совет постановил, что «ни один мужчина или женщина, будучи “portmen”, не будут допущены торговать чем-либо, кроме хлеба и эля. И ежегодно они должны уплатить файн в 40 пенсов». Хлеб и эль были основными продуктами питания средних слоев горожан, поэтому городские власти не стремились ограничивать торговлю ими. Ежегодный взнос в 40 п. для богатого купца был мизерной суммой, но если вспомнить, что средний заработок подмастерья был 3–6 п. в день, то для мелкого торговца упомянутые деньги оказывались очень значительными.

Постепенно упоминание о “portmen” в городских документах XV в. исчезают. Вероятно, это происходило потому, что по своему социальному положению данная категория населения почти перестала отличаться от обедневших бюргеров, которые из-за своего имущественного положения также были отстранены от решения важных для города проблем. Степень полноправия горожан все более тесно связывалась с их благосостоянием.

Среди жителей города были не только купцы и ремесленники. В нем всегда находилось какое-то количество феодалов — светских или духовных — и их слуги, гарнизон замка, монахи и священники, различные чужаки (недавно пришедшие в город сельские жители и иностранцы) и прочие. Их нельзя включить в сословие горожан, но если говорить о социально-политической жизни города, то не учитывать эти элементы было бы неправильно.

Какими же правами, помимо экономических, располагали жители английских городов XIV–XV вв., точнее, в чем конкретно выражалось их участие в общественной жизни города?

Одной из особенностей развития английских средневековых городов было то, что наиболее значительные из них располагались на королевской земле. После нормандского завоевания королю принадлежала не только 1/7 часть всех обрабатываемых земель, но и 2/3 всех городов. Это своеобразное положение наложило отпечаток на борьбу английских городов за освобождение от сеньориальной зависимости — с таким сеньором как король было очень трудно бороться. Поэтому Англия в отличие от Франции или Германии почти не знала антисеньориальной борьбы в виде вооруженных восстаний.

Конечно, из каждого правила есть исключения, но основным путем приобретения городских вольностей была многократная «покупка» хартий, предоставлявших статус «вольного города». Однако даже этот статус, достигнутый не всеми английскими городами, не предоставлял им права полного самоуправления типа французской коммуны. К началу XIV в. лишь 14 из 278 городов в стране имели право выбирать городской совет, 35% получили право фирмы, 31% мог избирать своих мэров и бейлифов, 48% имели свой городской суд, остальные были вынуждены довольствоваться более или менее значительными экономическими и политическими привилегиями.

Ко времени составления «Книги Страшного суда» Бристоль обладал правом фирмы: в 1086 г. она оценивалась в 84 фунта. Больше платили только Лондон — 300 ф. (правда, это вместе с Мидлсексом) и Йорк — 100 фунтов. Честер платил 76 ф“ Глостер 60, остальные города еще меньше. Хартия Джона 1188 г., когда он был еще графом Мортоном и сеньором города, дала бристольцам довольно большие права — они получили свой городской суд, который заседал раз в неделю, подтвердила существование торговой гильдии, определила права на имущество и личный статус. К началу XIII в. Бристоль имел право избирать мэра (список мэров города ведет свое начало от 1214 г.), так что к XIV в. его ежегодное избрание стало уже давней традицией.

Но процесс складывания органов городского самоуправления продолжался и в XIV веке. В «Обычаях города Бристоля», записанных в «Малую Красную Книгу» под 1344 г., зафиксировано появление городского совета: «По просьбе Стивена ле Спайсера, избранного мэром в вышеуказанном году, для укрепления его положения и управления городом с общего согласия были избраны 48 наиболее влиятельных и благоразумных людей вышеупомянутого города как советники и консультанты для него, и для помощи и быстрого решения дел города». Собираться для «обсуждения дел общины» они должны были по приглашению мэра. В «Обычаях» предусматривалось, что если не все члены Совета явятся по приглашению, то «дело должно исполняться 24-мя из указанных 48-ми». Если же не соберется и столько, дела следовало решать «12-ю по крайней мере», а все отсутствующие должны уплатить штраф в 6 пенсов. Сама оговорка свидетельствует о том, что не все избранные члены Совета регулярно являлись на заседания. Возможно, это объяснялось тем, что жалования они не получали и считали невыгодным для себя отказываться от своих занятий. Купцы в связи с торговыми делами могли отсутствовать в городе, когда происходило заседание, а штраф в 6 п. был для них совсем необременительным.

Дэвид Сакс, изучавший социально-политическую историю Бристоля XVI–XVII вв., считал, что городской совет существовал уже в XIII в. и состоял, как и в других городах, «из 12 или 24 “probi homines”» (возможно, из 14 человек). В 1344 г. этот Совет был упразднен и избран новый в составе 48 человек.