Книга Габриэль Гарсиа Маркес. Биография - Джеральд Мартин

В отношении Колумбии повторим то, что уже стало историческим клише, которое тем не менее абсолютно верно: смерть Гайтана, спровоцировавшая Bogotazo, ознаменовала поворотный момент в истории страны XX в. Можно только гадать, каких результатов удалось или не удалось бы добиться Гайтану, если бы он прожил еще какое-то время. После него не было ни одного политика, способного так зажигать народные массы, и с тех пор, как он погиб, Колумбия с каждым годом лишь отдаляется от решения своих реальных политических проблем. После его смерти в стране водворился политический хаос, послуживший толчком к партизанскому движению, которое ставит под угрозу политическую жизнь Колумбии и по сей день. Если Тысячедневная война заставила высшие классы объединиться против крестьянства, то Bogotazo подобным образом продемонстрировало угрозу со стороны городского пролетариата. И все же именно в сельских районах реакция будет особенно жестокой, начнется двадцатипятилетняя эра одной из самых свирепых и кровавых гражданских войн — Violencia.

Что же Гарсиа Маркес? Справедливости ради надо сказать, что для него в отличие от большинства людей, оказавшихся в эпицентре трагических событий, Bogotazo явилось своего рода благом. Он искал предлог, чтобы бросить занятия юриспруденцией, и Bogotazo предоставило ему такую возможность: прервало его учебу на юридическом факультете одного из самых престижных университетов страны. А также дало хороший повод, чтобы уехать из ненавистного города и вернуться в свой любимый приморский край. Но он все же успел поближе узнать столицу, которая сыграла решающую роль в формировании его национального сознания. С тех пор он уже никогда серьезно не воспринимал обе правящие партии. Пройдет время, прежде чем у Гарсиа Маркеса сформируются зрелые политические взгляды, но несколько уроков относительно политической природы своей страны он усвоил. И поскольку почти все свое материальное имущество он либо потерял, либо бросил, эти новые уроки, пожалуй, будут самым ценным из того, что он увезет с собой на самолете в Барранкилью и Картахену.

6

Назад к морю: начинающий журналист в Картахене
1948–1949

Гарсиа Маркес приземлился в Барранкилье на самолете «Дуглас DC-3» 29 апреля 1948 г., спустя два дня после того, как туда прилетел его брат Луис Энрике. Тот остался в Барранкилье, начал искать работу и вскоре нашел место в авиакомпании ЛАНСА, где он будет работать следующие полтора года. После Bogotazo на транспорте во всей стране царила неразбериха, и Габито, с тяжелым чемоданом, в плотном темном костюме, пришлось добираться до Картахены по жаре на крыше почтового грузовика[287].

Картахена была бледной тенью того города, каким она была прежде. Когда туда в 1533 г. прибыли испанцы, она стала оплотом колониальной системы, связывая Испанию с Карибским морем и Южной Америкой, а вскоре превратилась в один из важнейших городов работорговли во всем Новом Свете. Несмотря на этот мрачный аспект своей истории, она была (и остается) самым милосердным и живописным городом Латинской Америки[288].

Однако после того как Колумбия в XIX в. обрела независимость, пальму первенства у Картахены перехватила Барранкилья. Она быстро разрослась, превратившись в крупный торговый город, в котором нуждалась страна. А Картахена, пребывая в состоянии застоя, зализывала свои раны и обиды и утешала себя мыслями о своем славном прошлом и о своей потрепанной красоте. Этот упаднический город стал для Маркеса новым домом. Он вернулся к Карибскому морю, туда, где человека принимают таким, какой он есть, — со всеми его слабостями, красотой и уродством; он вернулся в мир здравомыслия. Прежде он никогда не был в этом героическом городе, и его поразило, что здесь царят одновременно великолепие и запустение. Картахене не удалось целиком и полностью избежать последствий Bogotazo, но, как и во всем приморском регионе, в городе довольно быстро восстановилась относительно нормальная жизнь, хотя, конечно, здесь действовали и чрезвычайное положение, и комендантский час, и цензура. Габито прямиком направился в гостиницу «Суиса» на Калье-де-лас-Дамас, где также останавливались и студенты, но там выяснилось, что его богатый приятель Хосе Паленсиа еще не приехал. Хозяин гостиницы отказался предоставить ему номер в кредит, и Маркес пошел бродить по обнесенному стеной Старому городу. Голодный, мучимый жаждой, он в конце концов прилег на лавке на центральной площади, надеясь, что Паленсиа скоро появится. Паленсиа не появился. Гарсиа Маркес заснул на скамейке, и двое полицейских арестовали его за нарушение комендантского часа или, может быть, за то, что он не дал им закурить, потому что сигарет у него не было. Ночь он провел на полу камеры в полицейском участке. Так вот встретила его Картахена, и это не предвещало ничего хорошего. На следующий день Паленсиа все же объявился, и молодые люди заселились в гостиницу[289].

Гарсиа Маркес пришел в университет, находившийся всего лишь в двух кварталах от его гостиницы, и убедил руководство, устроившее ему экзамен перед его будущими сокурсниками, взять его с середины учебного года на второй курс юридического факультета с учетом того, что он сдаст экзамены по предметам, которые завалил на первом курсе. Маркес снова был студентом. Вместе с Паленсиа они занялись тем же, чем занимались в Боготе, — пили, гуляли, несмотря на комендантский час, и вообще вели себя как студенты-бездельники из высшего общества, каковым, собственно говоря, и был Паленсиа, хотя для Гарсиа Маркеса образ жизни богатенького повесы был едва ли позволителен. Однако через несколько недель его безмятежное существование подошло к концу. Неугомонный Паленсиа уехал, и Гарсиа Маркес переселился в общежитие, где проживание (полный пансион и услуги прачечной) стоило тридцать песо в месяц.