Книга Дар жизни - Галина Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ох, госпожа… это ж…
– Ты еще спорить будешь?
Спорить Лита не захотела. Просто послушно выпила успокоительное и благодарно стиснула мою руку, погружаясь в сон. А мне того и надо было.
Пока еще процесс не стал необратимым. Я просто волью в нее побольше жизненных сил, чтобы хватило и ей, и ребенку, а муж пусть побегает, лед поищет. Потом оставлю травы, скажу, как пить, чтобы ребенок родился крепким, ну и на осмотр пусть приходит.
Вот свекрови ее я бы голову отгрызла, ну да авось представится случай! Это ж надо, девку на третьем месяце заставлять мешочки тягать! Зар-раза!
Я сидела около спящей Литы, гладила ее живот, подталкивая искру ребенка разгореться посильнее, вливая в женщину и малыша силу жизни, и думала, что все не так плохо.
Да, есть в работе лекаря и свои отрицательные стороны. Но вот ради таких моментов стоит жить. Когда ощущаешь под пальцами тепло новой жизни, когда спасаешь людей, видишь сияющие глаза таких вот глупышек…
Я все делаю правильно.
Я могла бы вести жизнь знатной дамы, но как она была бы пуста рядом с этой!
Ночь скользила мимо маленького домика, задевала его краем плаща, перебирала звезды, вальяжно пересыпая их с ладони на ладонь, шуршала ветром, вскрикивала голосами ночных птиц, и совершенно меня не пугала. Больше мне не было страшно.
Я понимала, ради чего живу на свете.
Даже если бы сегодня меня не стало – остались бы те, кого я спасла. А это очень много. И если я все сделаю правильно, на моем счету будет еще две спасенных жизни – ребенка и этой Литы.
А я сделаю. На то мне дар и отпущен свыше, чтобы отдавать его миру. И преступлением было бы замыкаться в себе, гася божественную искру мелкими делами и отговорками.
Пафосно?
Что поделать, некоторые вещи иначе не скажешь. Но ведь от этого они не становятся менее верными?
Арис бегал то туда, то сюда, где он в четвертом часу ночи умудрился раздобыть лед, я и не знала, но одобрила. Главное было, что он не видел, как вокруг моих пальцев кружатся золотистые искорки, впитываются из-под руки в живот женщины, растворяются в ее крови, давая возможность выносить ребенка.
Не у всех хватает на это силы жизни. Яблоня плодоносит, когда созреет, люди в этом глупее дерева. Считают, что если можно спать с кем-то, так и рожать можно. А что сил выносить не хватит, что они еще соком не налились – не понимают. Вот и Лите еще бы годика два подождать, но раз уж сейчас сошлось, если я рядом оказалась…
Добавлю я ей силы.
Пусть плодоносит!
* * *
Деньги я с Ариса и Литы брать отказалась. Взяла слово раз в месяц приходить ко мне на осмотр, не носить ничего тяжелого – и по осени с Литы баночка варенья. С сахаром.
Женщина с радостью согласилась. А вот муж у нее, кажется, разлюбил сладкое. И его мать ждет сегодня серьезный разговор по поводу сиюминутной выгоды?
Ничего!
Это правильно!
А деньги? Уж не обеднею. Не стану же я говорить этой паре, что не я их спасала, а они меня – от тоски, одиночества и страха смерти. И спасли же!
* * *
Каких-то серьезных последствий портовая история для меня не имела.
Забегал Шаронер, сообщил, что господина Логана сняли с поста начальника порта, сейчас там некий господин Корн, который, как и полагается новой метле, метет по-новому, аж пыль столбом. Не всем это по нраву, но заработки побольше стали, да и порядка, вроде как, побольше.
Лекаря Сайма, как определили в тюрьму, так с тех пор и не видели. Казнят его, или не казнят – никому особо и не интересно.
Шими принялся помогать мне с рассвета до полудня. Он бы и весь день при мне проводил, но я была против – обязанностей по хозяйству с него никто не снимал. Да и есть у него еще время, научится.
В порт меня пока больше не приглашали. Я и не переживала – работы было много, присесть некогда. Слухи разнеслись по всему Алетару, и выглядело это так: «лекарь из порта испугался место потерять, и оклеветал госпожу Ветану, потому как она лечить умеет, а он – только травить». Не знаю, приложил ли канцлер к этому руку, да и знать не хотелось. Чем дальше от сильных мира сего – тем спокойнее.
– Госпожа Ветана! Госпожа Ветана…
Сейчас в мое окно скребся очень деликатный человек. Тихо-тихо так скребся, стараясь не поднимать шума. Пришлось встать и открыть.
– Что случилось?
– Госпожа Ветана, нужно, чтобы вы поехали с нами.
– С вами?
На улице ждала карета. Небольшая, темная, герб на дверце занавешен, но видно было, что пахнет большими деньгами. Это почти ощутимо.
Слуга, симпатичный мужчина лет сорока, осанистый и темноволосый, тоже был без ливреи, но выглядел как бы не высокомернее иных господ. Только вот сейчас он был расстроен и взволнован.
– Меня зовут Майло Варн, я личный камердинер господина гра… неважно! Госпожа Ветана, мой господин наслышан о вас от баронессы Верандуа. Она говорила о вашей сдержанности и скромности.
Я принялась переобуваться в сапожки, потуже затягивая шнуровку. Баронесса действительно прониклась ко мне уважением, изредка вызывая или к себе, или к сыну, и активно рекомендуя меня своим знакомым. Я никому не отказывала, платили они щедро, а сохранение тайны…
Да и хотела бы я посплетничать, все равно – не с кем.
– Это в городе?
– Да, госпожа Ветана.
– У меня есть время или лучше побыстрее?
– Чем скорее – тем лучше, госпожа.
– Хорошо. Что случилось?
– Несчастный случай.
– Подробнее. Пока я одеваюсь – что именно за случай?
Слуга мялся так, что я топнула ногой.
– А если я не возьму что-то нужное из-за вашей стеснительности? Живо говорите?
– Госпожа… пыталась резать вены.
Плащ слетел мне на плечи.
– Едем!
* * *
Карета мерно покачивалась на ходу. Майло Варн излагал все события – как и положено слуге из хорошего дома, весьма сдержано.
– Госпожа графиня слишком близко к сердцу приняла происки недостойных людей… ей бы поговорить как следует с господином графом, а она поверила. И…
Если я правильно поняла ситуацию, что-то или кто-то сильно расстроило знатную госпожу. Настолько, что та легла в ванну и перерезала себе вены. Истечь кровью не успела – служанка помешала. Поднялась суматоха, госпожа графиня впала в истерику – и пригласить кого-то из знакомых лекарей оказалось решительно невозможно. Репутация благородного семейства висела на волоске, тут-то обо мне и вспомнили.
