Книга Снег над барханами - Сергей Коротков

— В оптику я его не видел. Пастух, вероятнее всего, остался один. Чекист либо погиб в завалах, либо умер от ран. Но ему точно не на чем прискакать сюда так быстро, даже допустив, что он еще жив. Итак. От того, как Ахмет будет играть роль русского конвоира, зависят наши судьбы.

— Ну, вы на меня сейчас всю ответственность повесите, ага! — азиат хмыкнул и воткнул нож в грунт, играя им ловко, словно всю жизнь не выпускал из рук.

— От нас с Граббе тоже будет многое зависеть.

— Радист никакой. Посмотрите на него! Какой из него актер?

— Ничего. Зато правдоподобности добавит своими ранами и немощью. Я сработаю как надо. Ахмет поможет огнем, — Мютц дрожащими пальцами пытался достать и зажечь от тлеющей под ногами ветки сигарету. — Самолет сядет, никуда не денется. Увидит сверху пленных и «своего» солдата и сядет.

— Где же он в песках этих сядет? Тут нет посадочной полосы.

— Липке, ты как всегда!.. «У-2» русских, поверь мне, сядет даже на твою голову, если надо. У них даже бабы умеют летать и крошить наших солдат, будто всю жизнь этому учились. И я смогу управлять этой «кофемолкой». Нужно только принудить ее сесть и захватить. Другого пути у нас нет, солдаты! А чтобы «У-2» сел нормально и безбоязненно, Ахмет поведет нас на юго-запад, там, судя по карте, нет скал и барханов, там солончаки и пустоши. Все ясно? Вопросы есть?

Диверсанты задумались, один лишь Отто согласно кивнул. Самые ретивые и борзые в группе, медик и азиат, лихорадочно соображали над планом командира. Действительно, другого выхода у них не было, как пойти ва-банк и обхитрить противника.

— Я «за»! — шепнул военврач.

— Попробуем, герр капитан, — вяло ответил Ахмет.

— Хорошо. Тогда сейчас готовимся к проходу по ущелью на юг. Отто, проверь мины, не снесло ли их ударной волной авианалета, ты замыкаешь группу. Динамит на тебе. — Мютц поднялся с корточек, зашипел от боли в раненой ноге, стал растирать бедро выше повязки. — Ахмет, ты собери оружие и рацию. Липке, на тебе Граббе. Чего он стонет, вколи ему дозу кайфа.

— Он вообще-то ранен, герр капитан! И не один раз. И у меня нет больше обезболивающих препаратов. По вашему распоряжению я использовал последнее средство тому же Граббе.

— Черт! Ясно. Тогда дай ему шнапса, и побольше. Пусть на время затихнет. Нам оставь по глотку в самолет. Отметить потом удачный захват и нормальный полет.

— Есть!

Пока солдаты занимались суетой, Мютц оторвал взгляд от обезображенного лица радиста, которое испытало солнечный ожог, яд плюющейся кобры и огонь пожарища, покрывшись волдырями и язвами, и задумался. Все ли он просчитал правильно.

«Еще раз и по порядку. Ахмет ведет нас, двух раненых пленных, в сторону солончаков. Не спеша, потихоньку, дожидаясь возвращения биплана. Отто и Липке ждут моего знака на южном выходе ущелья. Ракетница не годится — слишком громоздкий пистолет. Летчик на легком транспортнике сразу заметит, планируя совсем близко к земле. Тогда нужен другой знак. Например, взрыв гранаты. Все равно я не смогу ее использовать, чтобы не повредить самолет. Есть. Русский садится, мы его ликвидируем, захватываем и готовим биплан к полету, взрываем в стороне гранату, ждем своих и улетаем. Так… Какой маршрут у нас самый короткий и безопасный? Карта… Черт, стала похожа на туалетную бумагу. Пунктиром обозначена граница между узбеками и туркменами. Плоскогорье. Каракумы. Ага… Вот Зарафшан, там Тамдыбулак, а там железка. Река… Та-ак. Значит, нужно взять курс сюда… Между мостом и озером на Копетдаг. Через Каракумы. Здесь нет… Не должно быть постов оповещения и зенитных батарей русских. Будем лететь с низким потолком, прямо и без лишнего веса. Насколько хватит горючки. Поэтому скинем бомбы и динамит на какой-нибудь объект Советов. Какой? Вот здесь должна быть база…»

— Командир, мы готовы, — доложил Отто, присевший под грузом взрывчатки и БК. — Мины на месте, парни ждут. Граббе пьян, солнце в зените.

— Хорошо, Отто. Благодарю. Нам бы лучше лететь в ночь. Но, это зависит уже не от нас, а от прилетевшего биплана.

— Вы думаете, он явится снова? — Отто взглянул на небо, ограниченное склонами ущелья и сизым дымком горящих кустарников.

— Ты уже спрашивал об этом и получил мой ответ. Но я повторю — уверен на 99 процентов. Главное, чтобы уже никто не помешал нам.

— Вы про этого стрелка-мстителя?

— И про него тоже… — Мютц нахмурил грязный от сажи лоб, потер переносицу. В голове защипало, сдавилось, что-то напрягло его. Будто мозг пытался чему-то сопротивляться, а интуиция пилила его каким-то безмолвным сообщением. Он выдохнул и примкнул к отряду. Через пять минут диверсанты покинули пятачок привала и двинулись по замусоренной после взрывов тропе дальше.

Глава 19

Тамдытау, Узбекская ССР, 2 мая 1944 г.

Полчаса понадобилось Агинбеку, чтобы обогнуть на ишаке протяженный бархан и выйти к ущелью сбоку. Теперь он очутился не под укрытием огромного песчаного холма, а на просторном месте у подножия гряды, с которой в любой миг могли выстрелить и уложить одинокого охотника. Но аксакал понимал, что враг не сможет преодолеть отвесные склоны распадка и занять снайперские позиции наверху. Ему оставалось только уходить по ущелью на юг либо сделать засаду здесь, на входе.

Старик снова посмотрел на север, туда, где он прятался недавно и стрелял в немецкого офицера и где его нашел этот смелый летчик. Жестами мираб показал пилоту направление отхода шайтана, после чего самолет рванул туда и сбросил в распадок свой смертоносный груз. Агинбек сомневался, что враг погиб весь, но знал точно одно — загнанный волк-подранок сейчас кратно злее и опаснее. Поэтому он медленно продвигался вперед, внимательно оглядывая склоны гряды и особенно горную выемку, куда ему предстояло проникнуть.

Вот и скала с отметиной от пули, которую пустил Агинбек в офицера. Крови нет, да и не должно было быть — охотник всегда чувствовал, попал в цель или нет. Но хоть спугнул, и то ладно. Злой хитрый шайтан мог нагадить, как тот сайгак, который испражнился прямо на тропе. Его кизяк давно стал сухой, а вот свежие следы вокруг примятой травы и на мелких камушках говорили о наличии здесь чужих.

Эти полста метров по ущелью, слегка задымленному и с запахом горелой растительности, дались старику не быстро. Он потихоньку пробирался по тропе, держа винтовку наготове, а следом за ним послушно плелся ишак. Орел, пропавший было перед налетом биплана, вновь вернулся и стал кружить наверху, чуя, наверное, запах обгорелых представителей фауны и пытаясь высмотреть пищу.

Агинбек остановился, заметив несуразицу в следах. И долго вникал в суть того, что здесь происходило. Отпечатки ботинок немцев там и сям в одном месте резко исчезали, пропав на полподошвы, будто их стерли веткой. Мираб склонился над пятачком земли, изучая отпечаток каблука, но с отсутствующей стопой. А вон еще такой же. Он, конечно, слышал от пограничников рассказы о том, что особо изворотливые и хитроумные шпионы переходили контрольную полосу на специальных ходулях или приспособлениях на обуви, оставлявших на песке отпечатки копыт животных или лап снежных барсов, но здесь… Диверсанты-парашютисты не могли сейчас, в такое трудное для них время, повторять опыт тех шпионов. Этим нужно как можно быстрее уходить прочь, они уже обнаружены и гонимы, зачем вдруг начинать скрывать свои следы, да еще так грубо.