Книга Таинственный Хранитель - Иван Рассадников

– Оля, я могу её навестить? – спросил Андрей.

– Конечно. Свидания ежедневно, с трёх до пяти…

– А сегодня, сейчас?

– Ну, приходи, если хочешь. Только имей в виду, я назначила ей успокоительное, так что она, скорее всего, уже спит.

– Спасибо, Оленька, дорогая ты моя! Уже бегу!

И он действительно выбежал из квартиры, плюнув на беспорядок – не до того. Главное сейчас убедиться воочию, что с бабушкой всё в порядке. Увидеть её, пускай спящую, даже не подозревающую об его присутствии, но такую родную и единственную. Он знал, что не сможет успокоиться до тех пор, пока не посетит больницу – всё равно, какие бы заверения ему ни давали, приступы тревоги будут возвращаться, накатывать волнами, внутри которых гнездится червяк сомнения по имени «А вдруг?» Когда речь заходит о близком, родном человеке – можно доверять только собственным впечатлениям, только себе и своей интуиции. Даже если бабушка будет спать.

Сентябрьский вечер качал в тёмной воде небес утлую лодочку месяца. С того времени, как Андрею в галерее Большого дворца трижды являлся призрак графа Кутасова, луна понесла значительный ущерб. Она убывала, согласно вечному закону мироздания, и уже близился день, когда умрёт старый месяц, и новый народится ему на смену. Не стоит сожалеть о старом, как не жаль отлетевшего в небытие лета – глупо грустить о том, что от века заведено и пребудет до века.

Андрей шёл пешком, напрямую шагал через дворы, и его ботинки то звонко цокали на растрескавшейся коже асфальта, то неслышно ступали по голой, как в день сотворения, поверхности земли.

На велосипеде куда быстрее, – мысленно сетовал Андрей и клял себя за то, что и в этом году не дошли у него руки купить себе двухколёсный агрегат для местных передвижений. И ускорял шаг, спешил, торопился скорее добраться до места. Надо было такси взять, – запоздало подумал он, пройдя две трети пути. Но ведь известно – хорошая мысля приходит опосля…

Оля Тучкова, она же Ольга Михайловна, действительно, выглядела теперь куда солиднее, чем в незабвенные дни её борьбы с немецкими глаголами. Она располнела, её походка приобрела вальяжность, и даже её слова и жесты, казалось, обрели дополнительный вес. Она выдала Андрею халат и провела в палату, где тихо-мирно посапывала бабушка: лицо её разгладилось, дышала она глубоко и безмятежно, – если бы не повязка на голове, не скажешь, что женщина больна, она просто спит.

– Я же говорю, успокоительное… – шёпотом пояснила Оля и добавила, когда Андрей, обретший, наконец, толику душевного равновесия, прикрыл за собой дверь палаты. – Всё в порядке. Серьёзной опасности нет. Сотрясение вот только, да и то, думаю, лёгкое. Среднюю тяжесть я поставила, перестраховавшись, всё-таки возраст… Так что кончай психовать, а то и тебе укольчик вкатим! Пойдём, присядем, поговорим, раз уж пришёл. С Елизаветой Петровной я достаточно регулярно общаюсь, а с тобою только приветами обмениваюсь, подозреваю, что односторонними, – это даже хуже, чем виртуальное общение.

Они говорили о том о сём, не слишком углубляясь в подробности; между делом выяснилось, что Оля пять лет как замужем, дочурке четвёртый пошёл, муж – менеджер, работает, разумеется, в Питере – у Парка Победы. Андрей согласился, что место неплохое – в офис, расположенный где-нибудь в Озерках добираться было бы куда труднее.

– Как там… – Оля назвала имя художника, того самого, под ручку с которым она приходила к ним в общежитие. – Не в курсе, как поживает?

– Портреты рисует, – удовлетворил её любопытство Андрей. – На набережной стоит, где туристов погуще. Правда, – поправился он, – это пока тепло, и пока гости северной столицы попадаются на улицах. А чем занимается зимой – не знаю, тайна сия велика есть… – и Андрей обезоруживающе улыбнулся. Он действительно понятия не имел, чем Олин «экс-актуальный» промышляет в холодное время года, так что ничуть не кривил душой.

– Он делает из этого тайну?

– Нет. Просто я не знаю. Не расспрашивал его насчёт «несезонных» и прочих «демисезонных» занятий. Как-то повода не было. Теперь есть повод – при встрече устрою товарищу допрос с пристрастием.

– Только не ссылайся на меня как на лицо заинтересованное.

– Как так? А кого мне указать в этом качестве?

– Да хоть… Ленку…

Андрей промолчал. Он в упор не помнил, какая именно «Ленка» имелась в виду.

Потом Оля с настойчивым любопытством расспрашивала Андрея про ограбление, но ему не хотелось говорить на эту тему – он и не стал говорить, сославшись на собственное незнание деталей. Поговорили немного о пустяках, и Андрей откланялся. Выйдя из корпуса, он облегченно перевел дух и уверенно зашагал домой, словно, наконец-то, обретя под ногами твердую почву.

Инвентаризацию раскуроченного набегом воришек имущества Андрей провёл, надеясь лишь на свою память – никаких описей наличного барахла, понятное дело, в их доме не водилось. И первым неприятным сюрпризом для него стало исчезновение «подарка Кутасова» – листа, извлеченного из хитроумной рамы. Вторым же – пропажа распечатанной на фотопринтере «восстановленной» версии послания из тайника, а также (до кучи) всех «моментальных» фотокопий исходного текста. Наконец, из комнаты бабушки пропали два серебряных кубка, всегда стоявших на видном месте, – единственные по-настоящему ценные вещи у них в квартире, разумеется, после книг. Всё это наводило на весьма невеселые размышления. Было похоже на то, что кубки вообще забрали «для отвода глаз». Хотя, конечно, не было никаких гарантий, что залезшие к ним в квартиру гаврики, работая на заказ, попросту совместили приятное с полезным, прихватив кубки – «подкалымить» дело святое.

Больше вроде бы ничего не пропало. По крайней мере, бабушкино золотишко (два колечка, серьги и брошь), лежавшее на видном месте в хрустальной вазе, осталось нетронутым, DVD- и CD-плееры жуликов тоже не прельстили, да и компьютер со всей периферией остался целёхонек. Грабители явно охотились за его находкой.

Итак, они (с Виктором и Агриппиной) не единственные, кто движется по неверному азимуту догадок к неведомой пока цели. У них появились серьёзные соперники-конкуренты, нацеленные на поиск неизвестно чего – не исключено, весьма ценного. Проникновение в квартиру, да ещё с нападением, говорит о том, что они, во-первых, на верном пути! Во-вторых, опережают соперника хотя бы на один шаг. И, наконец, в-третьих, соперник весьма опасен и, вероятно, не остановится ни перед чем. Из этого следует, что необходимо быть осмотрительнее и проявлять повышенную осторожность, а также – то, за чем идёт охота, в чьих-то глазах имеет чрезвычайно высокую стоимость.

Значит, бабушка пострадала из-за него. Андрей почувствовал укол нечистой совести, но сразу отбросил такого рода рефлексии, ведь ввязавшись в игру, он уже сделал выбор, и было бы высшей глупостью отказаться от участия теперь, когда ему брошен вызов – и какой наглый вызов! На смену шёпоту нечистой совести шла кипучая энергия ярости – это как в бою. И, разумеется, установка «ни шагу назад!» не отменяет военной хитрости и не противоречит ей – Андрей чувствовал себя уверенно, и всё его внутреннее волнение теперь было азартом воина, умелого и смелого бойца.