Книга Витте - Сергей Ильин

Уже первыми своими шагами на посту министра С. Ю. Витте дал понять, как он собирается содействовать «экономическим успехам» российской державы и какими методами устранять «неблагоприятные условия», противодействующие этим успехам. В силу обстоятельств начинать пришлось со второго.

Едва только С. Ю. Витте принял Министерство финансов, как к нему явился давний знакомый — Александр Федорович Рафалович, глава крупного банкирского дома в Одессе. Визитер пришел с просьбой о выдаче крупной «неуставной» ссуды из средств Госбанка для расплаты с неотложными долгами.

Государственный банк Российской империи был своеобразным учреждением среди себе подобных. Выполняя функции центрального банка страны, он занимался еще и коммерческими операциями, принимал деньги на вклады и текущие счета под проценты, учитывал торговые векселя и выдавал краткосрочные ссуды под залог ценных бумаг. Займы на долгий срок под недвижимость или под векселя явно финансового характера, как противоречащие уставу («неуставные»), им предоставлялись всякий раз на основании всеподданнейшего доклада министра финансов императору. Именно о таком неуставном займе и просил А. Ф. Рафалович управляющего Министерством финансов. Основания для просьбы были следующими.

Одесский банкир уже получил через И. А. Вышнеградского ссуду в 800 тыс. руб., которые были целиком употреблены для удовлетворения кредиторских претензий к нему в полном размере — рубль за рубль. Но денег не хватило, и часть кредиторов не получила вообще ничего. Вот для них-то А. Ф. Рафалович и просил у С. Ю. Витте дополнительных казенных денег заимообразно, пригрозив в случае отказа крупным скандалом. Банкир разъяснил, что если ему придется объяснять причины своей неплатежеспособности в суде, то общественность узнает — деньги были им потеряны на спекуляциях, которые производил не кто иной, как председатель Департамента экономии Государственного совета Александр Аггеевич Абаза. Операции эти заключались в следующем.

На рубеже 80—90-х годов XIX века курс бумажного рубля начал повышаться, и это сильно беспокоило И. А. Вышнеградского. Министр финансов работал над исправлением русского торгового баланса, а повышение рублевого курса было совсем не на руку экспортерам русского хлеба. Получив санкцию императора, И. А. Вышнеградский начал этому повышению противодействовать, применяя методы валютной интервенции. Операции, которые производил министр, являлись строго секретными, но А. А. Абаза по должности председателя Департамента экономии Госсовета был о них информирован. Он решил играть на понижение рубля, рассчитывая на этом сильно обогатиться, ибо игра велась наверняка. Сам А. А. Абаза был крупным помещиком и сахарозаводчиком, денег у него было в избытке, а занялся спекуляцией он потому, что по натуре был азартный игрок со стяжательскими наклонностями.

А. Ф. Рафалович занимался комиссионной продажей сельскохозяйственных продуктов из имений А. А. Абазы и был его банкиром. На протяжении нескольких месяцев он выполнял поручения на покупку золота и продажу кредитных рублей за счет своего клиента. Увидев, что курс рубля продолжает повышаться и А. А. Абаза потерял уже около 800 тыс. руб., банкир решил, что председатель Департамента экономии ошибся в своих расчетах. А. Ф. Рафалович стал производить противоположные операции, играть на повышение рубля: продавать золото и покупать бумажные рубли за собственный счет.

Но куда бирже тягаться с русским Министерством финансов, во главе которого стоял один из лучших математиков своего времени! Наступил момент, когда курс бумажного рубля остановился в своем повышении и начал обратное движение. А. А. Абаза отыграл потерянные 800 тыс. и выиграл еще 900 тыс. руб., тогда как одесский банкир ровно столько же проиграл. Вследствие крупных потерь банкирский дом Рафаловичей лопнул — прекратил текущие платежи.

Поначалу С. Ю. Витте не поверил рассказу А. Ф. Рафаловича. Но когда банкир принес и показал ему всю переписку с Абазой, переписку шифрованную (если Абаза телеграфировал о покупке стольких-то пудов кукурузы, это означало продать столько-то рублей на твердую, золотую, валюту), С. Ю. Витте пришел к выводу, что это дело возмутительное сверх всякой меры — действительный тайный советник, статс-секретарь, председатель департамента Госсовета использовал секретную служебную информацию для своего личного обогащения! О происшествии было немедленно доложено императору Александру III. Банкир получил просимую ссуду под залог всего имущества, которое он имел, а расследованием проступка А. А. Абазы занялась специальная комиссия под председательством Н. X. Бунге, созданная по предложению С. Ю. Витте. Она подтвердила все обвинения, которые выдвинул против него министр финансов. С. Ю. Витте запала в память своеобразная реакция Н. X. Бунге на этот инцидент, о чем ему, простодушно улыбаясь, поведал Александр III.

Председатель Комитета министров и бывший министр финансов не усмотрел в действиях А. А. Абазы серьезного нарушения этических норм, поскольку эти действия были направлены к той же цели, что и действия министра финансов И. А. Вышнеградского — понижению курса рубля, что представлялось тогда важной государственной задачей. Вот если бы Абаза играл в противоположном направлении, тогда было бы совсем другое дело.

В те времена к спекуляциям не было такого однозначно негативного отношения, какое установилось в годы советской власти. Так, арбитражные сделки, нацеленные на выравнивание цен в отдаленных друг от друга местах продажи, рассматривались весьма положительно. Но спекуляции с целью искусственного возвышения цен в низменных интересах личного обогащения не одобрялись общественным мнением и преследовались государственной властью. Такая распространенная ныне фондовая операция, как составление фьючерсных контрактов (тогда она называлась срочной сделкой), многие годы находилась в Российской империи под запретом.

Министр финансов С. Ю. Витте имел ясные представления насчет того, какую спекуляцию считать вредной, а какую нет. В 1893 году по непонятным причинам на внутреннем рынке начали расти цены на сахар и сахарный песок. С разрешения императора Министерство финансов произвело крупную закупку песка за границей. С. Ю. Витте доложил императору о полном успехе предпринятых действий: «Мера эта, принятая в видах удержания цен на сахар, возвышавшихся не соответственно с условиями рынка, оказала желаемое действие, так как покупкой по 1 сентября сего года и обращением во внутреннюю торговлю около 1,7 млн пудов сахарного песка, цена за пуд сахара-сырца на станциях Юго-Западных железных дорог удерживалась на уровне около 5 руб. 10 коп. Операция эта, при расходе около 6,2 млн руб. и выручке за проданный сахар около 9,4 млн руб., в общем дала казне дохода около 3,2 млн руб., которые и подлежат причислению к таможенным сборам»70.

Немалый ущерб денежному хозяйству и государственному кредиту России приносила азартная игра на курсе бумажного рубля. Ее вели на Берлинской бирже многочисленные любители легкой наживы: «…„зайцы“, ходившие в отрепанных костюмах и чуть ли не в опорках, имевшие для задатка несколько сот рублей, тоже, вероятно, призанятых, выигрывали на антипатичном деле спекуляции на понижении русского рубля целые состояния, переоблачались в смокинги, в дорогие шубы, заводили собственные экипажи и лошадей. И обратно, люди, имевшие некоторое состояние, разъезжавшие в ландо на резиновых шинах, поневоле перешли на резиновые калоши. Фотографируя этих людей в разные фазы их биржевого счастья, можно было бы составить интересную и поучительную коллекцию жизненных и характерных портретов банковых игроков»71.