Книга По воле Посейдона - Гарри Тертлдав

«По-моему, это нечестно», — подумал Соклей, подсчитывая весла на одной стороне пиратского корабля, который стал лучше виден с левого борта: капитан пиратов направил свое судно наперерез «Афродите».

Соклей сосчитал весла, бормоча себе под нос, потом пересчитал еще раз.

— Менедем! — закричал он во весь голос. — Менедем!

— В чем дело? — В тоне его двоюродного брата слышалось беспокойство, что было вполне понятно. — Ради всех богов, пусть у тебя будут хорошие новости, если уж ты дергаешь меня в такое время.

— Думаю, новости и впрямь неплохие, — ответил Соклей. — Если ты как следует посмотришь на пиратский корабль, то увидишь, что это простой триаконтор: у него пятнадцать весел с каждого борта, значит, всего тридцать.

— Что? — удивленно переспросил Менедем.

Едва увидев пиратское судно, капитан «Афродиты» первым делом попытался уйти прочь, как поступил бы на его месте любой шкипер. Он даже не потрудился прикинуть величину вражеского корабля.

— У нас больше людей, чем у них! — Менедем потянул назад рукоять одного из рулевых весел, а рукоять второго толкнул вперед, так что «Афродита» резко повернулась носом к пиратскому судну.

И на куда более грубом и резком дорийском, чем тот, на котором он обычно говорил, Менедем выкрикнул:

— А теперь давайте поймаем его!!!

Акатос уже повернулся к триаконтору, и Менедем на ходу отдавал другие приказы: поднять парус и крепко привязать его к рею. На военной галере парус и мачта уже были убраны, чтобы не мешать во время нападения, — суда всегда атаковали только на веслах. Менедем не мог проделать того же с мачтой «Афродиты», но он придумал кое-что получше.

Соклей продолжал приглядывать за пиратским кораблем. Сколько раз, интересно, потенциальная жертва разворачивалась, чтобы сразиться с этим выкрашенным в зелено-голубой цвет судном, на котором полно грабителей, убийц и охотников за рабами? Готовы ли пираты к бою? Если готовы и если они собираются драться корабль против корабля, а не человек против человека, тогда у пиратов есть шансы победить, и, вероятно, неплохие шансы: ведь триаконтор и быстрее, и маневреннее «Афродиты».

Две галеры сходились все ближе и ближе. Соклей услышал крики на борту пиратского судна, слабо разнесшиеся над водой. Несколько человек встали на слегка приподнятом юте. Судя по тому, как пираты размахивали руками и потрясали кулаками, они спорили, что делать дальше.

Когда суда уже разделяла всего одна стадия, пиратский корабль внезапно прекратил атаку, развернувшись на юго-запад. По-прежнему решительный и яростный, Менедем устремился за ним. Но меньшее, более стройное судно теперь шло прямо против ветра, и скорость его была выше, чем у торговой галеры. Мало-помалу пираты оторвались от погони.

— Могу я позволить людям сбавить темп, шкипер? — спросил Диоклей. — Как бы мы ни старались, мы все равно не догоним этих ублюдков.

— Давай, — ответил Менедем, и начальник гребцов замедлил ритм колотушки, ударяющей в бронзу.

Команда немедленно разразилась оглушительными радостными воплями. Некоторые даже сняли одну руку с весла, чтобы помахать Менедему, и тот на мгновение тоже убрал правую руку с рукояти кормила, чтобы помахать в ответ.

— Спасибо, ребята! — крикнул он. — Думаю, эти негодяи и не предполагали, с кем связались, когда попытались перейти нам дорогу, верно?

Моряки завопили еще радостнее и громче, прославляя своего капитана.

Менедем ухмыльнулся, наслаждаясь похвалами.

Тойкарх подумал: а как бы, интересно, отреагировал Менедем, если бы люди сейчас превозносили его, Соклея? Ведь это он заметил, что пиратское судно всего лишь триаконтор. Никому другому и в голову не пришло прикинуть размеры врага.

С другой стороны, он просто проявил свою обычную дотошность. Это Менедем сделал неожиданное храброе движение, которое, как все видели, спасло судно. Он заслужил почет. И знал, как им воспользоваться, уж коли почет ему достался.

«А я? — подумал Соклей. — Я — просто хороший тойкарх, вот кто я такой».

Может, он и хотел бы быть храбрым, но, увы, смельчаком он не был. Что ж, мир нуждается и просто в надежных людях. Соклей говорил себе это много раз. И это, без сомнений, было правдой. И без сомнений, одновременно служило ему утешением.

— Ты видел, как удирали эти грязные ублюдки? Смотри, смотри, как эти сукины сыны драпают! — Голос Менедема все еще звенел от возбуждения. Он указал вперед.

И верно, пиратское судно, казалось, уменьшалось прямо на глазах.

— Всего им наилучшего, — сказал Соклей, поднимаясь на ют. — Пусть в следующий раз попытаются обогнать триеру или один из пятиярусников Птолемея.

Менедем кивнул.

— Вот было бы здорово! Я бы с удовольствием посмотрел, как всех пиратов Внутреннего моря продадут в рабство на рудники, а то и казнят. — Он хлопнул Соклея по плечу. — Ты умница, что разглядел, что судно не такое большое, каким бы ему хотелось казаться.

— Спасибо, — ответил Соклей. — Мы действительно двинемся к мысу Тенар? — добавил он. — Там куда больше пиратов, чем посреди Эгейского моря. Хотя, пожалуй, единственная разница между пиратом и торговцем в том, что на торговом судне людям платят драхму в день и кормят их, тогда как пират должен сам зарабатывать себе на пропитание.

— Есть и другое различие, — возразил Менедем. — Торговец ищет того, кто бы дал ему драхму в день и накормил — в качестве платы за перевозку в Италию. Мне нравится эта разница. Она принесет нам деньги.

— Согласен, — ответил Соклей. — Но вместе с прибылью мы получим и лишние заботы. Тот, кто слишком усердно гоняется за деньгами, частенько потом об этом сожалеет.

— А тот, кто не гоняется за прибылью достаточно усердно, частенько голодает, — ответил Менедем. — Мы уже это обсуждали. Я не собираюсь менять свое решение. Я сказал — выгода стоит риска, и мы пойдем на мыс Тенар.

Поскольку Менедем был капитаном, он имел право решать.

Соклей задал другой вопрос:

— Предположим, пиратский корабль оказался бы пентеконтором или гемиолией, их в море немало. Бросился бы ты тогда его преследовать?

— Не знаю. Может быть, — ответил Менедем. — Большинство пиратских кораблей избегают морского боя, они хотят легкой добычи. Иногда достаточно лишь продемонстрировать им, что ты готов к битве, и никакой битвы не будет.

— Вот именно, что иногда, — сказал Соклей.

Но его двоюродный брат привел веский довод. Пираты не больше других любили риск и тяжелый труд. Спустя мгновение Соклея осенила новая мысль.

— Может, нам тоже выкрасить парус и корпус? Если мы сами станем похожими на пиратов, настоящие пираты нас не потревожат.

Он хотел пошутить, и его двоюродный брат действительно рассмеялся. Но потом Менедем сказал: