Книга Я пришла попрощаться - Кэролайн Оверингтон

— Малышка великолепна, прекрасна!

Я знала, что они говорят правду.

Конечно, пришли и социальные работники, как обещали. Они посещали нас дважды. Во время первого визита они заявили, что у них есть право осмотреть Саванну и вынести ее из комнаты. Я еле сдержала крик.

Второй раз они явились за нашей девочкой. Я поняла, что у меня нет сил на то, чтобы встать. Мы должны были молча наблюдать за тем, как эти самодовольные ведьмы из департамента забирают и увозят Саванну. Я готова была вцепиться им в спины. Дэвиду пришлось держать меня за пиджак, чтобы я не ринулась следом за ними.

Вечером, вернувшись домой, я плакала на коленях у Дэвида. Зазвонил телефон. Звонила женщина, но я не узнала ее голоса. Он был мягкий, приятный. Она сказала, что Саванна у нее, и я поняла, что это правда. Я спросила, как она нас нашла. Она объяснила, что вся информация находится в документах и она всегда может позвонить матери ребенка. Я понимаю, как это глупо и нелепо.

Я была очень благодарна ей за звонок. Если бы она находилась в комнате, я бы ее расцеловала.

— Как Саванна? С ней все в порядке? Должна сказать вам, что я не ее мать. Ее биологическая мать — моя сестра.

— Я знаю все обстоятельства вашего дела. Вы — ее настоящая мать. Я хочу, чтобы вы знали: Саванна великолепна. Она в безопасности, поэтому утрите слезы и ложитесь спать. Неделя пролетит незаметно.

Неделя не пролетела. Это были мучительные дни. Все время думать о малышке, знать, что она где-то спит, но не знать где. Постарайтесь понять меня. Каждую минуту, каждый день я думала: где она сейчас? Что она делает? Она голодна? Как долго они ее успокаивают? Меняют ли они памперсы? Постирали ли костюм, который я на нее надела? Осталось ли что-нибудь возле нее, что сохранило мой запах, напоминание обо мне? Скучает ли она по мне? Запомнила ли она меня?

Когда я начинала рыдать, Дэвид крепко обнимал меня. Я думала, что моя грудная клетка разорвется и сердце выскочит наружу. Помню, как я просила его держать меня как можно крепче.

Донна-Фей не вернулась с нами домой. Мы оплатили ее пребывание в больнице за пять дней, за которые она окрепнет после операции. Мне казалось, что ей хорошо в больнице. Я навещала ее ежедневно. Каждый раз (меня это удивляло) Донна-Фей брала меню и отмечала все, что там было, при этом добавляя, что заказывает и для меня. Она предпочитала отбивные, салат, два десерта, шампанское и сыр. Когда привозили поднос, Донна-Фей начинала уплетать еду, делала это методично, неторопливо и с радостным видом.

Однажды я спросила:

— Фэт, ты не хочешь поговорить о Саванне?

Ее рот был набит сырным кексом. Она хотела что-то сказать, но промолчала и продолжала жевать. Затем вытерла губы ладонью и сказала:

— Нет, она ушла.

Я произнесла:

— Мы будем заботиться о ней. Ты сможешь увидеть ее, когда захочешь.

Фэт воткнула вилку в пирожное, покачала головой и ответила:

— Саванна больше не вернется. Они не разрешат, ты же знаешь.

Глава 16

Кэт Атлей

Саванны не было с нами четыре дня. За это время все документы были подписаны и проштампованы, наши адвокаты носились с ними в здании суда и быстро получили их обратно. Наконец-то нам дали адрес семейной пары, которая жила в Мэнли и заботилась о нашей малышке.

Мы ехали очень быстро. Наши сердца учащенно бились. Дэвид чуть не влетел в лобовое стекло, когда свернул на дорогу к дому. Он едва успел ударить по тормозам. Мы не сразу смогли отстегнуть ремни.

Я никогда не забуду доброту этих людей. Женщину звали миссис Уайт. Над входной дверью она повесила несколько розовых воздушных шаров, поэтому мы легко нашли ее дом. Один из шаров был в форме сердца, на нем было написано: «Девочка!»

Я заплакала. Миссис Уайт, должно быть, услышала, как подъезжает наша машина, потому что входная дверь была открыта. Мы бросились друг другу навстречу, миссис Уайт — держа Саванну на руках.

Первое, о чем я подумала: как же она выросла! Прошло только четыре дня, я так скучала и переживала, даже испытывала ревность. Но миссис Уайт обняла меня, и мы вместе держали Саванну — сэндвич из трех людей.

Дэвид обнял нас и повел к входной двери. Наши пальцы были сплетены. Мы передвигались медленно, как крабы.

Когда мы вошли в дом, миссис Уайт показала нам альбом, где был запечатлен каждый день жизни Саванны, каждый день, который она провела с ними. Миссис Уайт рассказала, что Саванна делала, где спала. Эта женщина подарила нам глиняный отпечаток ножки нашей дочери и снимок с отпечатком ее руки. На фотографии было написано: «Саванна Атлей, два дня». Надпись была сделана золотистыми чернилами, снимок был заключен в рамку.

Миссис Уайт рассказала мне, что одеяло, которое я дала Саванне и сейчас прижимала к груди, поглаживая руками, было с ней в кроватке и коляске.

Она рассказывала, что не было дня, чтобы Саванна не могла ощутить наш запах. «Каждый день вы были с ней, поверьте мне».

Мы от всей души поблагодарили миссис Уайт и прижали Саванну к груди.

И вот пришло время уезжать и начинать новую жизнь вместе с нашей малышкой. Больше всего нам хотелось, чтобы в нашу жизнь никто не вмешивался. Мы знали (и я думаю, знали все), что мы справились бы с этим более успешно, если бы нам позволили самостоятельно все решать, включая знакомство Саванны с ее биологическими родителями.

Департамент настаивал только на своих вариантах. Спустя некоторое время после выписки Донны-Фей из больницы, после того, как мы привезли Саванну и она провела первую ночь в коляске возле нашей кровати, нам позвонили из департамента и ознакомили с распорядком дня.

В этом расписании было указано, когда Саванна должна была встречаться с Донной-Фей в квартире на Дарлинг-херст, которую департамент снял для нее, и время, которое она должна проводить с Малоком, продолжавшим жить в Тамворте, где он когда-то встретил Донну-Фей.

Ознакомившись с расписанием, я заплакала. Казалось, оно было составлено людьми, у которых нет детей. Оно не учитывало распорядка жизни Саванны. В среду, в час дня, я должна была везти ее в Семейный центр, где ее будет ждать Донна-Фей с представителем департамента.

Никто не собирался принимать во внимание то обстоятельство, что Саванна могла спать, или это было время ее кормления, или у нее могла подняться температура.

Никто не учел того факта, что я не могу заранее знать, что ребенок будет делать в это время. Я не представляла также, чем сама буду занята в час дня. И вдруг у меня промелькнула мысль: чем же я занималась, когда не было Саванны? Честно скажу, я не смогла вспомнить. Мне казалось, что она всегда была со мной.

Я чувствовала, когда ее нет рядом.

Я брала чашку, чтобы поставить ее в посудомоечную машину, а малышка начинала ворковать. Я ставила чашку и шла к кроватке, а Саванны, конечно же, там не было, потому что она была у Донны-Фей, за двадцать километров от меня.