Книга Доктор, дым и зеркала - Влада Ольховская

– Зачем мне ей писать? – удивилась я.

– Да уж не с вопросами о смерти брата! Это вроде как мера защиты: если тебя обижает кто-то из старших по званию, а ты боишься или стесняешься сказать об этом, ты можешь написать Амаранте. Она как представительница клана Арбор может вломить кому угодно, даже главному врачу.

– Но это в теории, на практике, я не представляю Амаранту вваливающей кому-то – и уж тем более Эрмину!

Тихая, робкая, тонкая, как ивовая веточка, Амаранта против здоровяка Эрмина – эта схватка будет любопытной, но недолгой.

– Ну и что ты планируешь делать? – полюбопытствовал Локи.

– Без понятия. Если бы можно было с ней через какой-нибудь куст договориться…

– Очень смешно! Ты сначала со своим растением договорись.

Это он про Регинлейв, понятное дело, Локи она тоже не нравилась. Хотя на растение или конкретно куст она не тянула – даже при своих боксерских параметрах, она ничем не отличалась от человека, так что мы понятия не имели, к какому виду она относится.

Но свое дело она знала, и вот за это я могла ее уважать. В лечебном отделении было суетно, но, в общем-то, предсказуемо – эдакий упорядоченный хаос. В хирургическом отделении царили идеальный покой и порядок, это было необходимо для успокоения пациентов. Но в реанимационном отделении о таком и речи не шло, нужно было подстраиваться под обстоятельства.

Сюда привозили тех, кому жить оставалось считанные часы – если не минуты. Для этого в отделении был установлен отдельный маленький портал, пользоваться которым дозволялось только для перевозки пациентов. О нем мало кто знал и открывать его могли лишь некоторые врачи.

Через этот портал в Эпиону прибывали те, кому природа велела умереть.

– Мы не разбираемся, кто, как и почему пострадал, – заявила мне Регинлейв, когда меня послали на ее территорию. – Иногда к нам привозят преступников, чтобы мы их откачали и послали прямиком на суд. Это закон, мы не варвары и не думаем о том, кому жить, а кому – нет, мы просто выполняем свою работу.

Я послушно кивала, хотя я бы не была так милостива к убийцам – у других магов ушло немало сил, чтобы довести их до такого состояния, а мы вот спасаем! Но спорить с Регинлейв было бесполезно.

Практика в реанимационном отделении была делом добровольным, и оказалось, что я стала единственной, кто на нее записался. Остальных интернов отпугивала постоянная игра со смертью – или дурной характер Регинлейв. Но я отступать не собиралась: это, конечно, не имело никакого отношения к смерти Леона, однако мне было интересно.

К счастью, убийцы, тираны и прочие диктаторы к нам не попадали – по крайней мере, не в то время, что я жила в Эпионе. Гораздо чаще мы спасали их жертв: обожженных магическими взрывали, порванных ошалевшими драконами, изрезанных, обескровленных. Их привозили сюда едва живыми, а дальше дело переходило в руки Регинлейв.

Она умела быстро соображать, этого не отнимешь. Она точно знала, кого нужно оперировать традиционным способом, кому ввести вакцину зомби, кого окружить коконом из магической энергии и дать восстановиться. Первое время я просто смотрела на это, открыв рот: мне казалось, что я так быстро действовать не сумею, я точно лишняя на этом этаже!

Но у Регинлейв было на сей счет другое мнение. Когда в операционный зал в очередной раз вкатили кровавое нечто, она велела мне помогать ей.

– Это герой, – сказала она. – Если дадим ему умереть, поднимется шумиха, Эрмин нам ноги открутит. Надо спасать.

Легко сказать! «Это» больше напоминало не героя, а кровавый фарш, ну, или подушечку, утыканную иголками. Только вместо подушечки было живое тело, а вместо иголок – металлические лезвия.

Вот эти лезвия мы и доставали, медленно, одно за другим. Они были колдовскими, реагировали на магию и при попытке вытащить их заклинанием могли пролезть еще глубже. Поэтому приходилось действовать по старинке: пинцетами и скальпелями.

Поначалу мне было до дрожи страшно: лезвия шевелились у меня под руками, как змеи или насекомые, они были скользкими от крови, я едва могла подцепить их. Но постепенно спокойствие Регинлейв передавалось и мне: если она может делать это так невозмутимо и ловко, то почему я не могу? Я отвлеклась от того, кто передо мной и что может случиться, я воспринимала это как упражнение из медицинской академии. Повторяющееся действие, не самое сложное, просто неприятное, чего бояться?

– Вот так, не нервничай, – впервые за время нашего знакомства похвалила меня Регинлейв. – Он полубог, должен выдержать, здоровье отменное. Ему на роду долгая жизнь написана.

– Я думала, он герой…

– И это тоже.

– Герой – это не вид, а вроде как должность, – пояснил Локи. Регинлейв и вовсе ничего не сказала.

Я бросила на него вопросительный взгляд, большего я себе позволить не могла, только не в присутствии начальницы отделения. Локи меня понял:

– Мы ведь не в легенде живем, а в реальном мире, тут своя бюрократия. «Герой» – это звание, которое присваивается за определенные достижения, а не за моральные качества. Допустим, если ты убил дракона по заказу какого-нибудь гнома, за деньги, ты – наемник. Если ты сделал ровно то же самое, но за благодарность рыцарского ордена, ты – герой. Можно сказать, это личный пиар. К героям особое отношение, часто их даже от суда освобождают, поэтому многие наемники выполняют пару-тройку заданий, которые возводят их в герои – полезная штука.

Я перевела взгляд на того, кого мы с Регинлейв так отчаянно пытались спасти. Он умирал, он был весь изрезан магическими осколками – не думаю, что он пошел на это ради красивого статуса.

– Короче, правила становления героем просты и понятны, – продолжил Локи. – Это все равно что сдать на водительские права, если тебе так яснее. Но кто-то следует правилам ради наживы, а кто-то – потому что верит в это. Все они получают одно и то же звание, однако это совсем разные герои. Понимаю, ты уже мысленно разделила героев на «хороших» и «продажных», но не все так просто. Даже те, кто хочет стать героем ради собственной выгоды, должны выполнить задания определенного уровня. А это всегда сложные задания, ты по своему пациенту это видишь. Поэтому даже герои без убеждений все равно спасают жизни, и много жизней, и сами они иногда умирают. Никто из них не знает, чем обернется миссия. Не думаю, что этот парень хотел быть нашпигованным ножами, но – как есть.

Мы старались его спасти. Правда, старались. Но мы ведь не всесильны – все наши усилия, лекарства, эликсиры и переливания крови оказались бесполезны. Он умер еще до того, как мы успели достать все лезвия, прямо у меня под руками. Я предельно четко почувствовала тот момент, когда живое тело стало мертвым…

Раньше, до того, как я попала в реанимационное отделение, я предложила бы использовать вирус зомби. Но теперь я знала, что это вовсе не панацея. Было бы очень просто, если бы он спасал всех, правда? Преврати пациента в зомби, дай исцелиться самому, потом – обратно, и все, проблема решена, а врачи сидят и пьют чай.