Книга Драконоборец. Том 1 - Илья Крымов

Король желал сыграть свадьбу как можно скорее, но и жертвовать положенным при таком событии размахом не намеревался, а потому грандиозные приготовления, охватившие столицу, стоили ему немалых денег. К работе были привлечены сотни мастеров всеразличных ремесел и тысячи разнорабочих, в силу вступили новые временные законы, ужесточавшие кару за некоторые проступки. День свадьбы и следующий день после нее были объявлены в Ридене праздничными.

Следивший за этой круговертью событий Тобиус невольно радовался тому, что его обязанности сводились лишь к охране невесты. Хотя изредка эта рутина нарушалась, как в тот день, когда в Аллерхас прибывал Бейерон Третий.

Дабы оказать ему надлежащий прием, из Ардеграна в Портовый городок выдвинулась большая процессия. Отойдя от окна, Тобиус кивнул своему полному двойнику и поспешил отправиться во двор, чтобы примкнуть к дворянам.

Встречу ривенскому королю подготовили в стороне от толкотни и суеты основных причалов. Рядом с небольшой крепостью, защищавшей верфь, имелись собственные причалы, у которых проводили ночь снятые с дежурства охранные суда. Ради обеспечения безопасности был выставлен плотный кордон, а рядом с одним из украшенных причалов чернели разномастные фигуры в нуагримге; пестрели парадные знамена, ждали своего часа музыканты. Благородные лорды коротали время под большими красно-черными навесами с закусками и молодым вином.

Тобиус держался поодаль в тени одной из крепостных башен арсенала и с откровенной скукой следил за тем, как братья по Дару парят в вышине. Он и сам изучал окрестности с помощью Внутреннего Взора, но ничего интересного не примечал.

Пока Тобиус скучал, многоцветная картина перемешанных в пространстве энергий вдруг стала меркнуть, а сам маг почувствовал некоторую слабость. К нему приближалось большое пятно энергетического вакуума.

– Здравствуй, Годлумтакари. Рад видеть, что ты вновь можешь нести службу. – Волшебник развеял уже почти распавшееся заклинание.

– Король хочет говорить с волшебником Тобиусом, – не слишком дружелюбно отозвался альбинос, на белой коже которого во множестве мест еще розовели новые шрамы.

Тобиус пошел следом за гвардейцем, вдыхая запах речной воды.

– Скажи, волшебник Тобиус чем-то обидел Птенчика?

– Извини?

– Пока не ответишь, не извиню.

– Птенчика?

– Птенчик злится, если рядом кто-то говорит о волшебнике Тобиусе.

– Мы что, о Вороне говорим?

– Если волшебник Тобиус обидит Птенчика, Годлумтакари вырвет волшебнику Тобиусу хребет и украсит им пояс Годлумтакари.

Серый маг быстро прикинул, какие шансы у него есть против того, кто не боится магии как таковой и стал чемпионом на гладиаторских аренах Аримеады. Получалось, что шансы были посредственны.

– Но это все равно будет милосерднее, чем то, что с волшебником Тобиусом сделает Октавиан, если решит, что волшебник Тобиус…

– Ясно, понятно, – бесцеремонно перебил Тобиус, – благодарю, что предостерег от неправильных поступков, Годлумтакари. И раз уж мы теперь такие друзья, что заботимся о благополучии друг друга, прими добрый совет: посмеешь угрожать мне еще раз – я засуну вот эту вот бронзовую руку тебе в задницу, дотянусь до твоей глотки и вырву твой язык вместе с кишками. Так и запомни.

Они уже достаточно близко подошли к навесам, и волшебник двинулся дальше один, спокойно показывая гиганту свою спину. Нельзя проявлять страх, нельзя демонстировать слабость, нельзя позволять кому-то сомневаться в своем превосходстве, иначе придет смерть, скорая и бесславная. Могущество зиждется на видимости могущества.

Король встречал его с двумя золотыми кубками в руках. Пить серый магистр не собирался, но отказ от королевской заботы стал бы неслыханным оскорблением.

– Я вдруг осознал, чар Тобиус, что непростительно мало знаю о своей невесте. Ее вкусы, пристрастия, взгляды на жизнь и ее стремления. Все это крайне важно, а нам так до сих пор и не удалось поговорить по душам.

У Тобиуса на языке крутилось несколько колючих замечаний, которые разумный человек не станет высказывать королю. Очень хотелось курить.

– Кажется, я не тот, кто смог бы дать всеобъемлющий ответ, сир.

– Вы самый близкий Хлое человек в этой стране. Если не считать ее отца, который скоро прибудет, но к которому я не смогу обратиться с таким вопросом. Моя невеста явно доверяет вам и дорожит вами.

Волшебник осторожно покатал кубок между ладонями, ощущая тяжесть драгоценного металла. Внезапно даже для себя самого он улыбнулся, скосив глаза на реку.

– Миледи – это цветок, равные которому по прелести расцветают не каждый век. Она красива и нежна, но шипы ее могут рассечь неосторожную руку до кости. Она очень умна не только благодаря образованию, но и от бога, горда, знает себе цену, имеет амбиции, но преклоняется перед долгом, который должна исполнять хорошая дочь и хорошая наследница. Она обучена править, умеет отдавать разумные приказы, рождена для короны, но уже познала горечь изгнания, тоску опалы и поняла, насколько изменчивой бывает судьба. А еще я знаю, что она прекрасно умеет стрелять из лука.

Тобиус вдруг почувствовал жгучее желание добавить что-то вроде того, что ему сказал Годлумтакари, пригрозить: мол, обидишь нашу девочку – я тебя в бараний рог скручу.

Радован Карапсуа смотрел на реку с каменным лицом. Молчание затягивалось, а благородные господа, от которых король и маг отдалились, бросали в их сторону все более и более заинтересованные взгляды. Тобиус даже подумал, что о нем забыли, но как только он сделал одно еле уловимое движение назад, монарх произнес:

– Спасибо. Это ценное знание.

– Рад услужить.

– Кстати, мне неоднократно докладывали, что за время своего пребывания в Ардегране вы не раз пытались переговорить с Октавианом, чего вам не удавалось.

– Это так, сир. Ваш придворный маг словно и не собирается показываться при дворе.

– Действительно. Он в своем роде незаменим. Октавиан выбрал меня своим господином еще в самом начале, присягнул мне и был рядом, через что бы я ни проходил на своем пути. Он спас сотни жизней на Содренском поле, включая мою собственную. Советник, защитник, друг. Мой придворный маг представляет меня, инспектируя новые полки и следя за перевооружением старых. Марахог, знаете ли, наращивает военные силы, а между нашими странами давняя вражда.

– То есть…

– Даже не знаю, успеет ли он закончить все к свадьбе. А что за вопрос мучает вас? Может, я смогу помочь, все-таки мы с ним побратимы.

– Боюсь, что нет, это спросить я мог лишь у него как серый у серого. Жаль.

– Да, жаль.

Корабль, шедший вниз по течению, привлек внимание издали. В первую очередь его приметили по густым облакам дыма и пара, вырывавшимся из труб. Гномский пароплав двигался медленно, торжественно, ощетинившись пороховыми пушками из бронированных бортов. Движителями служили большие колеса с лопастями, корпус блестел металлом. Спереди сверкала в солнечных лучах фигура в виде золотого дракона, раскинувшего крылья, – символ самого большого и влиятельного банка в известном мире, Копилки Добрых Киркарей. На кормовом шесте реял флаг Ривена.