Книга Роковой выбор - Виктория Холт

Губы у него подергивались. Он никогда не думал, что так случится. Несмотря на то, что мой отец был католиком, народ признал его королем. Но я не могла тогда порадоваться за отца, я думала только о милом добром дяде, покинувшем нас навсегда.

* * *

Я сидела одна у себя в спальне. Я не ложилась, так как знала, что мне не уснуть. Мысленно я была в Уайтхолле.

Что будет дальше, спрашивала я себя. Мой отец – король. Я чувствовала, что мы на пороге больших испытаний, и мне было страшно.

В дверь тихонько постучали, и вошла Анна Трелони.

– Здесь герцог Монмутский, – сказала она. – Он сказал, что должен поговорить с вами.

– Так поздно… – отозвалась я в испуге.

– Он сказал, что дело не терпит отлагательств.

Я вышла в приемную и застала там Джемми. Он был в походной одежде и выглядел растерянным и очень печальным.

Он взял меня за руки и, притянув к себе, поцеловал.

– Мэри, милая Мэри, я уезжаю.

– Неужели сегодня ночью?

Он кивнул.

– Я был у Уильяма. Он говорит, что я должен ехать. Я не могу оставаться здесь. Пока был жив мой отец, все было по-другому. Он любил меня, Мэри, и я даже не могу вам сказать, как я любил его. А теперь его нет… и нет никого…

– Что вы намерены делать, Джемми? Куда вы направляетесь?

– Прочь отсюда. Уильям дал мне денег. Он сказал, что не может оскорбить нового короля, предоставляя мне убежище.

– Как это все печально, – сказала я.

– Ваш отец теперь король, Мэри. Я знаю, он вас любит. Если бы вы попросили его позволить мне вернуться… написали ему… убедили бы его в моей невиновности…

– Я сделаю все, что смогу, но я не уверена, что мне удастся повлиять на отца. А куда вы направитесь сейчас, Джемми? Где вы остановитесь?

– Я еще сам не решил окончательно. Меня ведь нигде не ждут, и я никому не нужен. Если бы только мой отец был жив. При его жизни я всегда знал, что у меня есть друг.

– Я ваш друг, Джемми, и вы нужны мне.

Он грустно улыбнулся.

– Я знаю. Я это хорошо знаю. Вот поэтому я и решился просить вас похлопотать за меня перед отцом.

Я кивнула.

– Я сделаю это, Джемми.

– Дорогая Мэри, милая маленькая кузина.

– Да благословит вас Бог, Джемми. Я буду молиться за вас.

Мы обнялись, и он удалился.

* * *

Пришли письма от моего отца. Одно из них было адресовано мне. В нем говорилось о его восшествии на престол и о последних часах жизни покойного короля. Отец был с ним, когда король умер. Отец также писал о его неизменной любви ко мне. Это было трогательное и нежное письмо. Уильям получил официальное извещение о восшествии на престол нового короля.

Он прочел письмо отца ко мне и оставил его у себя.

Теперь он делал вид, что никогда и не предполагал никакого другого развития событий.

Он даже показал мне письмо, написанное им отцу.

Он заверял его, что герцог Монмутский явился в Голландию как проситель, и потому что он был сын покойного короля и ему было известно о привязанности короля к молодому человеку, он, Уильям, оказал ему обычное гостеприимство, но что теперь он отослал его. Он писал также, что ничто не может изменить его добрые чувства к моему отцу и что он был бы самым несчастным человеком на свете, если бы король ему в этом не поверил. Он будет верным другом короля Якова до последнего дыхания.

Я была поражена, что он мог так выражаться, что было совсем не в его характере, и я знала, каковы были его подлинные чувства к моему отцу. Но Уильям был из тех людей, которые, поставив себе цель, не остановятся ни перед чем для ее достижения. Я подумала, как будет реагировать на такое письмо отец. Может быть, когда-нибудь я узнаю.

Тем временем я погрузилась в глубокую печаль. Я не могла не думать о покойном дяде и о том, как изменится теперь Уайтхолл. Я тревожилась и об отце. Он стал королем, но по-прежнему оставался католиком, и кто знает, что еще могло произойти?

Не забывала я и моего непутевого кузена Джемми и очень скучала по нему.

* * *

Напряжение в Гааге спало. Уильям был несколько озадачен происшедшим, так как в глубине души был убежден, что моему отцу никогда не позволят надеть английскую корону. Но ему позволили, и, по-видимому, без единого протеста. Он короновался в день святого Георга, и церемонию осуществлял архиепископ. Сменилось несколько министров, но не было никаких причин утверждать, что при новых назначениях предпочтение отдается католикам.

Однако на Пасху отец открыто присутствовал на католической мессе, и я чувствовала, что спокойное положение долго не продлится.

Не выходил у меня из головы и Джемми. Я знала, что он скитается по Европе, изгнанник, лишенный права вернуться домой. Уильям больше не принял бы его в Гааге, так как всеми силами пытался убедить моего отца в своей преданности. Поэтому бедному Джемми не приходилось рассчитывать на гостеприимство в Голландии. Как непохожа была его нынешняя жизнь на те счастливые дни, которые мы провели вместе.

Я написала отцу, как я и обещала Джемми, письмо с просьбой разрешить ему вернуться. Я уверена, писала я, что герцог Монмут не был посвящен в планы заговорщиков относительно готовящегося покушения, что он очень несчастлив и жаждет вернуться домой.

Отец ответил, что сейчас неподходящий момент для его возвращения и что он рассмотрит мою просьбу позже.

Я понимала, что он не доверяет Джемми и, как бы я ни просила за него, он не даст молодому человеку столь желанного для него разрешения.

Из Гааги в поисках убежища Джемми направился в состоящие под управлением Испании Нидерланды, но ненадолго. Ему быстро дали понять, что и там его присутствие нежелательно.

Я могла себе представить, какое у него было настроение, как он строил планы возвращения. Я надеялась, что он не совершит какого-нибудь безрассудного поступка. Хорошо зная его, я боялась, что он на это способен.

И как я оказалась права!

Когда я услышала, что он готовится воевать с отцом из-за трона, я была в отчаянии. Если бы только я могла с ним поговорить, я бы убедила его отказаться от этого безумия. Хотя нет, он никогда бы не стал слушать меня! Он мечтал о величии и уверился в славном исполнении своих желаний. Я представляла себе, как оживлялись его прекрасные глаза, когда он строил эти планы.

Хорошо известно, чем завершились эти безумные мечты. Было мало надежды, что они когда-нибудь осуществятся. Я воображала, как он использовал все наследственное обаяние Стюартов, чтобы привлечь к себе сторонников. И ему это удалось. Он заставил их забыть, что его планы обречены на провал.