Книга Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин

И все же в глубине души командир шестой танковой ощущал, что он, возможно, что-то упускает, что-то достаточно важное, хоть и не лежащее на поверхности. Нет, с первого взгляда все вроде бы вполне логично, действия противника достаточно просчитываемые, но подсознательная тревога в душе не проходила. И это не давало ему покоя. Хотя понять, ЧТО ИМЕННО, не удавалось, как ни старайся…

Как бы то ни было, первую атаку удалось отразить. Три танка подбили окопанные Т-28 и маневрирующие в предмостье подошедшие на помощь «двадцать шестые». Еще парочку, рывком ухитрившуюся подобраться к самой линии окопов, сожгли пехотинцы, порвав гранатами гусеницы и закидав потерявшие способность двигаться бронекоробки бутылками с жидкостью КС. Сопровождающую танки пехоту отсекли плотным ружейно-пулеметным огнем, заставив сначала залечь, а затем и откатиться назад. Расположившиеся на восточном берегу минометные батареи, как могли, помогали. Поскольку невеликий плацдарм был пристрелян еще вчера, наводчики с легкостью накрывали огнем бегущих фрицев. «Свежие», еще не измотанные суточными боями пехотинцы поначалу пытались закрепиться на изрытой воронками и танковыми гусеницами пустоши, в которую за сутки боев превратился подъезд к мосту. Но после того как одна из мин превратила в огненный факел бронетранспортер поддержки и разворотила ходовую другому, не выдержали и они.

Разумеется, не обошлось без потерь: ответным огнем немцы подбили два советских танка и повредили еще один. Была уничтожена прямым попаданием и последняя сорокапятка. Погибших и раненых среди красноармейцев оказалось не слишком много, в основном в результате артобстрела.

Из нескольких саперных групп до реки добралась лишь одна, да и та не в полном составе. Впрочем, «до реки» вовсе не означало «до моста»: заранее предупрежденные особым приказом комдива бойцы гарнизона лейтенанта Величева скрутили немцев на подходе, прямо на узком берегу. Фашисты просто не знали, что Кобрин, отлично представляя, что противник обязательно попытается любым способом предотвратить взрыв переправы (или убедиться, что коварные Иваны не успели ее заминировать), распорядился усилить охрану подходов. Не со стороны шоссе, разумеется, там и без того людей хватало, а именно что понизу… Вот они и лежали, накрывшись плащ-палатками и ежась от незаметно забирающейся под форму сырости, в наскоро отрытых во влажной прибрежной глине полуокопчиках, мысленно поминая товарища комдива незлым тихим словом: мол, чего удумал? Боевые товарищи вон вражеские танки жгут да пехоту с пулеметов крошат, а они тут комаров кормят, поскольку двигаться строжайше запрещено даже для того, чтобы очередного кровососа ладонью прихлопнуть.

Зато потом, когда немецких саперов брали, согрелись. Заодно и душу отвели, поскольку приказ «брать живыми» (с мудрой оговоркой «по возможности») отнюдь не подразумевал, что пленные обязательно должны быть целыми и невредимыми, суть – не битыми. Особенно, понятное дело, не активничали, так, поучили малехо, да погнали прикладами да пинками в тыл – вдруг чего важного знают, начальство разберется…

Вторая атака началась практически сразу, буквально через полчаса. На сей раз – без предшествующего артобстрела: больше не желая терять времени, Кемпф, наплевав на возможные потери, бросил в бой ударный танковый кулак из двух десятков машин. Полагая, что, даже если большевики и выбьют половину, остальные в любом случае сомнут их хилую оборону. Тем более основную роль играли вовсе не штурмующие в лоб панцеркампфвагены, а усиленные пулеметами и пятидесятимиллиметровыми минометами штурмовые пехотные группы, атаковавшие с обоих флангов. Получасовая передышка для того и потребовалась, чтоб дать им возможность незаметно подобраться со стороны леса. Никаких заслонов на пути на этот раз не было. Но тут гитлеровцев ждал весьма неожиданный сюрприз: траншеи и пулеметные гнезда оказались пусты, лишь тускло отблескивали на дне втоптанные в глину сотни стреляных гильз, пустые обоймы, смятые консервные жестянки, оболочки перевязочных пакетов, обрывки бинтов – все то, что остается после многочасовой обороны.

Их просто никто не ждал.

Кроме русских минометчиков, немедленно перенесших огонь по своим же окопам и лесной опушке, что стоило противнику едва ли не половины бойцов…

Сражаться же продолжал лишь условный центр обороны, расположенный непосредственно перед переправой. Достаточно успешно, нужно признать: прежде чем два последних Т-28 и пятерка потрепанных, но все еще остающихся на ходу легких танков задним ходом двинулись к мосту, на шоссе и вдоль обеих обочин застыли, пятная утреннее небо разлапистыми столбами черного дыма, четыре немецких панцера. Благополучно уйти на восточный берег удалось не всем: два Т-26 и один средний были подбиты при отступлении. Причем последний, получив попадание в гусеницу и густо задымив, врезался в опорную конструкцию и развернулся поперек дороги, наглухо закупорив узкий въезд. Бросившие обреченную машину трусливые русские панцерманы торопливо перебрались на ту сторону, ухитрившись унести с собой все три штатных ДТ. Наблюдавшие за происходящим немцы даже не подозревали, что горит вовсе не «разбитый» двигатель – да и с чего бы, если снаряд просто разбил несколько траков и снес направляющее колесо по левому борту? – а работает установленный в специальном коробе на надгусеничной полке прибор дымопуска ТДП-3[26], исправно имитирующий пожар моторного отсека. Последние перебегающие по мостовому настилу красноармейцы срывали горловины и переворачивали бочки с горючим, позволяя бензину и солярке выливаться на просмоленные доски. Часть топлива просачивалась сквозь щели, и по неспешным водам Луги поплыли, причудливо переливаясь на солнце, маслянистые радужные пятна.

Убедившись, что сопротивление окончательно сломлено и противник отступил, гитлеровцы незамедлительно двинулись вперед. Оттащив с дороги битую технику, на мост въехали первые танки. С тридцатитонной тушей лишившегося гусеницы Т-28 пришлось провозиться дольше всего, поскольку управление оказалось выведено из строя – и когда только русские успели это сделать? И для того чтобы сдвинуть с места трехбашенного монстра, понадобились усилия сразу двух взявших его на буксир легких панцеров. Одновременно под мост отправились саперы. Вот только добраться до среза воды не удалось ни одному из них: с вражеского берега ударил пулемет, до того, видимо, прикрывавший отход своих и не успевший вовремя эвакуироваться.

Вполне в духе этих сумасшедших фанатиков-большевиков, отчего-то всегда предпочитающих умереть, вместо того чтобы цивилизованно сдаться и отправиться в плен. Пулемет подавили быстро, и никто так и не обратил внимания, что со своей позиции стрелок просто физически не смог бы достать всех погибших саперов. Зато могли снайперские пары, загодя размещенные в нужных точках, прицельные выстрелы которых и маскировал бьющий на расплав ствола «Дегтярев»…