Книга Остров перевертышей. Рождение Мары - Дарья Сойфер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была фотография маяка со стороны моря. На выбеленном кирпиче, по которому взбиралась бурая поросль морской растительности, было выведено следующее: «R.I.P[11], Inira Nanuk 1975–1999. Finis vitae, sed non amoris».
— Кончается жизнь, но не любовь, — перевела Брин.
— Хочешь сказать, у нас тут могила?! — Мару передернуло.
— А что такого? Люди умирают, — равнодушно заметил Нанду.
— Нет, прямо здесь? Мы же тут живем!
— Успокойся, Мара. Не думаю, что она похоронена на острове, — Брин тронула подругу за плечо. — Я пыталась расспросить Густава, но он может болтать только о своей молодости. Как только заговорила про эту надпись, он буркнул: «Нет тут никакой могилы!» и велел дальше скрести стену. Я уверена, если даже он об этом молчит, то там точно бомба!
— Допустим, Эдлунд любил девушку, которая трагически погибла. Это печально, но причем здесь мы? — спросила Мара.
— Пока точно не понимаю, — Брин закусила нижнюю губу. — Но чувствую, что это связано. Смотри: твоя мама была здесь в девяносто восьмом, а годом позже загадочно погибла Инира.
— А два года назад скончалась бедная донна Жасинда с улицы Оливейра! — в тон ей продолжил Нанду. — Мы должны немедленно сообщить в Верховный совет!
Мара не удержалась и фыркнула, даже у Джо рот растянулся в улыбке. Брин обиженно выхватила у подруги свой телефон и сунула его под подушку.
— Ну и пожалуйста! Не верьте. Все равно потом выяснится, что я была права.
— Как с Коркмазом?.. — начал Нанду, но Мара пнула его по ноге.
— Нандинью, — процедила она, напоминая про истории донны Зилды, и парень примирительно поднял руки вверх. — Брин, ты нашла очень важную информацию про мою маму. Я обязательно спрошу у Вукович про этого Намлана.
— Это бурятское имя. Я выяснила. Означает «восход солнца». Значит, он зимний.
— Почему? — не поняла Мара.
— Это старая традиция, — пояснила Брин. — Сейчас ее почти никто не соблюдает. В фамилиях и именах летних обычно упоминается тотем, а у зимних — солнце. Вот Рашми в переводе с хинди — «солнечный луч», а ее отец Сурадж — просто «солнце»…
Нанду театрально запрокинул голову и захрапел.
— А Вукович? Или Смеартон? — Мара снова лягнула несчастного показушника.
— Я же говорю: почти никто не соблюдает. Вукович — зимняя по материнской линии, а тотем ее отца — волк, — учительским тоном поведала Брин.
— А у нас — соблюдают, — сказал Джо. — И у нас нет смешанных браков между зимними и летними.
— Подожди, Брин, откуда ты все это знаешь про Вукович? — Мара подозрительно прищурилась. — Я с ней две недели бок о бок, и ничего…
— Мне мама рассказывала. Но сейчас важно другое. Нам необходимо выстроить новый план действий. Джо, ты должен искать фотографии тех лет, пока твое наказание не закончилось. Потом мы раздобудем координаты Намлана и попробуем выяснить, какая связь между ним и Инирой. Например, Нанду в облике дрозда сможет проникнуть в кабинет Эдлунда, пока мы будем его отвлекать. И вот тогда…
— Э, нет! — твердо пресекла подругу Мара. — Хватит. Больше никакого шпионажа и заговоров. Я сама подойду и спрошу.
— Действительно, — согласился Нанду. — Я не собираюсь никуда проникать. Закрыли тему. Лучше расскажи, что у тебя там с перевоплощениями. Смеартон до сих пор издевается?
— А вот и нет, — Мара встала, закрыла глаза и показала свое новое умение.
Нанду присвистнул, а Джо улыбнулся. Второй раз за неделю, подумать только! Он становился чересчур эмоциональным. Лишь Брин вместо того, чтобы обрадоваться за подругу, задумчиво изучала ее новые волосы. Она так пристально сверлила их взглядом, что, казалось, сейчас еще и понюхает.
— Странно… Наверное, перескочила через поколение… У тебя нет фото бабушки? Хотя… — она говорила скорее сама с собой, чем с Марой. — Нет, я должна посмотреть, что пишет на эту тему профессор Ханьжи… Как назло, взяла с собой только шесть книг по зимним…
И она сорвалась с места и кинулась в общую комнату, где под ее личные книги освободили от настольных игр две полки.
— Это надолго, — вздохнул Нанду. — Не хочешь послушать мою новую песню?
Они вышли на крыльцо, устроились на деревянных лавках. Ласково перешептывались липы, шуршало объятое штилем море. Нанду затянул что-то лиричное, ласкающее уши, то и дело слышалось слово «Рио». Красивый язык. Пожалуй, в следующем году Мара обязательно возьмется за португальский. А пока стоит сосредоточиться на этом Намлане. Вдруг Брин права? Главное, ей не говорить. И никого не втягивать. На сей раз надо разобраться самой.
Мара хотела подойти к Вукович в следующий же вечер. Но та намертво залипла на видеоконференции с представителями Совета. Девочка топталась под дверью десять, двадцать, сорок минут, — все без толку. Градус переговоров не снижался. Вукович пыталась отстоять какие-то спецкурсы для зимних, с чем суровая немка с лающим акцентом была категорически не согласна.
Спросить у Эдлунда? Про смерть его возлюбленной? Не вариант. И Мара вернулась в спальню, где ее ждал душераздирающий параграф про аминокислоты.
Потом историчка завалила докладом, мифологичка велела нарисовать древо индийских божеств, а Рашми наотрез отказывалась дать списать. Смеартон грозился тестом. Он и так успел влепить ей не одну шестерку[12], придираясь то к скорости трансформации, то к невнимательности на лекциях.
В последний раз Мара так взбесилась, что разом изменила рост, нос и прикус. Рыжий цвет волос у нее до сих пор не получался, и Смеартон объяснил, что дело в ДНК Сары Уортингтон, которую организм Мары все еще пытается воспроизвести после первого превращения. Британке это только польстило.
— Моя ДНК — лучшее, что в тебе есть, — заявила она как-то после тренировки. — Даже твое тело это понимает.
И пока Мара придумывала язвительный ответ, Сара успела красиво удалиться.
Шквал учебы накрыл студентов Линдхольма с головой, и вспоминать про находку Брин стало некогда. Мара решила отложить разговор с Вукович до лучших времен, пока однажды не пришло сообщение от Джо: «Жду тебя в библиотеке. Срочно».
Дело было после ужина, Мара и ее друзья отбывали последние деньки своего месячного наказания. Опаздывать к завучу и ее бумагам не хотелось, но Джо никогда не писал просто так. Он вообще никогда раньше ей не писал.
Недолгая внутренняя борьба между долгом и любопытством завершилась разгромной победой второго. И Мара рванула в царство миссис Крианян. Джо стоял над сканером с толстым фотоальбомом в руках, и на его обычно непроницаемом лице отражалось некое подобие торжества.
