Книга Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин

Продолжаем. Вокруг очень красиво. Светит солнце, а до этого последний раз я его видела лишь в Англии. Правда, оно не греет, но разве можно это требовать от сентябрьского солнца?

Ещё сбылась моя мечта: я путешествую не на гремящем и дымящем пароходе, а на корабле, вернее, кораблике, под белыми парусами. Конечно, белыми они были давно. Но стоит ли придираться к мелочам? Экипаж состоит из трёх человек, он не просто вежлив, он молчалив и не пристаёт с вопросами (хотя бы потому, что я на них не отвечаю).

Путешествие полно приключений и открытий. И началось-то оно замечательно: у меня до сих пор болят руки (интересно, как ладони Сэнди?). Я уже сейчас увидела много интересного, а сколько будет впереди? По левому и правому борту маленькие и совсем маленькие островки. Ещё на корабле я узнала, что эти островки – Аландский архипелаг. На некоторых островках растут две-три сосны, а есть и такие, где ничего, кроме кустарника. Наверное, у каждого из островов есть имя, но я их не знаю. Когда закончу перечислять преимущества и неприятности, вот тогда начну придумывать имена этим островам.

Если говорить о самом главном преимуществе, то бегство оказалось удачным. Ещё вчера вечером я была пассажиркой «Саут Пасифика», которую полагалось доставить в Англию после окончания кампании на Балтике, а сейчас я, представьте, плыву, куда хочу, и наверное… нет, скажем осторожно – получила шанс добраться до папы раньше другого пассажира корабля, который, если все получилось, сейчас под арестом».

На этом перечень преимуществ завершился. Следовало перейти к неприятностям. Делать этого Джейн не хотелось: она понимала, первая же мысль о неприятностях перевесит все преимущества. О неприятностях не надо было думать: они вспоминались сами. Стоило Джейн хоть на секунду расслабиться, как сразу же в голове звучали слова: «А вот на борту «Пасифика» …» После чего следовали уточнения. Они касались постели, еды, умывальника и многого, многого другого. Джейн даже решила давать сама себе щелчки по носу за каждую мысль о горячем завтраке или нормальном одеяле, но угроза не помогала.

«Может, стоит перейти от преимуществ к парадоксам – Лайонел советовал их находить, когда закончились преимущества. Что же, начинаем: первый русский, которого я встретила в своей жизни, должен стать моим спутником в путешествии через всю Россию. Вот, кстати, и он. Я его вполне понимаю: в кубрике лишь чуть-чуть теплее, чем на палубе, зато здесь красиво, солнечно и не воняет».

– Доброе утро, леди Джейн, – сказал Саша и постарался улыбнуться.

– Доброе утро, мастер Саша, – ответила Джейн. – Я читала в какой-то книжке, что на свободе всегда спится лучше, чем в заключении. Поздравляю с первой ночью на свободе.

– Одной ночи мало, чтобы понять ощущения пленного, – смущённо ответил Саша, – но спал я хорошо.

– Вы не выяснили у капитана, когда и в какую гавань он намерен нас доставить?

– Это оказалось непросто. Честное слово, леди Джейн, я так и не понял, что проще: грести или беседовать с chukhnoi. Все же я смог узнать: мы собираемся причалить в городе Бьернеборг. Рыбаки отправились на свой промысел из Або, но я понимаю их нежелание направиться сейчас к этому городу. Думаю, интерес офицеров вашей Королевы к укреплениям Або был не случаен, и в планы рыбаков не входит встретиться с британскими кораблями ещё раз.

«Вот ещё парадокс: хуже, чем встретиться сейчас с британским кораблём, особенно «Саут Пасификом», для меня, пожалуй, было бы лишь утонуть, – подумала Джейн. – Да, он что-то говорил про весла. Надо понять, почему он прячет от меня ладони. Как я заметила, докторская перевязка размоталась и осталась на канате, вместе с частью кожи».

– Мастер Саша, – сказала она, – пожалуйста, покажите мне свои руки.

Она не успела договорить, как уже по лицу Саши догадалась, что он сделает, и не ошиблась: он спрятал руки за спину.

– Мастер Александр! – повторила Джейн громко и строго. – Ты должен показать мне свои руки! Я видела, что они у тебя не просто стёрты, они ранены. Надеюсь, ты понимаешь: в твоих руках успех нашего путешествия!

И замолчала в некотором смущении, а чтобы его преодолеть, добавила:

– И вообще, мастер Саша, если бы на твоём месте был мой брат, я бы сказала ему: если твои руки отвалятся, как гнилая ветка, я не буду кормить тебя с ложки!

После чего смутилась ещё больше.

Саша рассмеялся, Джейн, решив не тратить время на смущённые разговоры, шагнула к нему, взяла за локти, потянула. Саша не сопротивлялся, лишь попытался сжать кулаки, но столь порывисто, что усмешка сменилась гримасой боли.

Джейн повернула его запястья, чуть надавила на ладони, раскрыла их. Крови и ранок она не боялась, но все равно издала длинный и протяжный свист, причём вполне искренне. Свежие мозоли, рождённые вёслами, были раздавлены и разлохмачены тросом.

– Их надо хотя бы перевязать, – сказала Джейн. – Жди меня. – И быстро пошла, будто Саша мог куда-то скрыться с палубы и со шхуны вообще.

Скоро она вернулась с двумя носовыми платками. По дороге она несколько раз похвалила Лайонела и порадовалась за себя. Брата похвалила за то, что он выкинул из её сумки её собственные носовые платки и заменил своими, лишёнными девичьих цветиков, а главное, большими. Порадовалась она своему здоровью, вспомнив, что за время плавания ни разу не чихнула.

– Протяни руку. Так… Тебе больно? Или тебе никогда не перевязывали раны?

– Юные леди – никогда, – смущённо ответил Саша.

«Наверное, к нему ни разу в жизни не прикасалась ни одна девчонка, – подумала Джейн. – Впрочем, разве ты сама до этого касалась руки хотя бы одного мальчишки, кроме Лайонела?»

– Саша, в Англии есть писатель Вальтер Скотт. У него есть роман «Айвенго», в нем раненый рыцарь попадает в плен и за ним ухаживает другая пленница…

– Еврейка Ревекка, – улыбнулся Саша.

– Ну вот. Неужели в России в древности красавицы не перевязывали раны рыцарям? («Если, конечно, в России были рыцари», – подумала Джейн.)

– У нас есть древняя поэма о лорде Игоре, – ответил Саша с лёгким нажимом в голосе, но не потому, что спорил, а потому, что не желал показать, будто ему хоть чуть-чуть больно. – Этот князь ушёл на войну с кочевниками, но попал в плен. Его жена Ярославна плакала на городской стене и жалела, что не может превратиться в птицу, прилететь к нему, смочить в реке свой рукав и омыть его раны.

– Красиво! – сказала Джейн. – А он вернулся домой?

Она спросила с интересом в голосе – вспомнила, ещё когда ей самой миссис Дэниэлс лечила царапины, что самое главное – отвлекать больного. Но вдруг, она даже не поняла почему, неизвестная ей русская баллада про ушедшего на войну лорда и его жену стала для неё монеткой или обломанной спичкой, зажатой в кулаке.

«Если этот лорд сбежит из плена, значит, я найду папу и у меня все будет в порядке», – загадала Джейн, сама при этом злясь на себя и пугаясь.