Книга Летчицы. Люди в погонах - Николай Потапов

Растокин остановился, перевел дыхание, закрыл глаза. Сердце билось учащенно и сильно, его удары отдавались в ушах.

«А если Карпунин не выдержит?» – пронзила его страшная мысль. Он тут же положил его рядом, перевернул на спину, посмотрел в лицо. Губы его были плотно сжаты, кровь на подбородке застыла густым слоем, щеки впали и отдавали той восковой белизной, которая появляется у мертвых.

Испугавшись, Растокин начал лихорадочно растирать и массировать ему грудь, затем припал к его холодным губам своим ртом и стал усиленно вдыхать воздух. Но Карпунин не подавал никаких признаков жизни. Растокин ткнулся лицом в траву, плечи его судорожно задергались.

– Я не оставлю тебя, Иван, не оставлю, слышишь? – шептал он, в бессильной злобе сжимая кулаки. – Не оставлю…

Взвалив его на спину, пополз вперед. Густая трава мешала ползти, царапала лицо, шею. Он все чаще и чаще останавливался, дышал трудно, загнанно. Затылок наливался свинцовой тяжестью, отрывочные и беспорядочные мысли путались в голове.

Растокин остановился, приоткрыл глаза, облизал сухие, шершавые губы. Небо было золотисто-светлым, первые лучи солнца обдали теплом верхушки берез, маленькими алмазами засверкали на листьях. И будто сквозь сон донеслись до Растокина далекие разрывы мин. Ему стало жарко, трудно дышать. От пыли и гари небо стало черным, а взрывы удалялись все дальше и дальше и затихли совсем…

* * *

…Самолет ударился колесами о бетонку.

Растокин вздрогнул, осмотрелся.

Пассажиры задвигались, засуетились.

Стюардесса еще раз предупредила, чтобы все оставались на своих местах до полной остановки самолета, и направилась к выходу.

У трапа Растокин увидел генерала Дроздова, бывшего командира роты, с которым не виделся с войны, а вернее, с той памятной ночи, когда он провожал его и Карпунина в тыл к немцам за «языком».

Дроздов располнел, раздался в плечах, вокруг глаз собрались подковы морщин, из-под фуражки виднелась густая седина волос. Растроганный встречей, он обнял Растокина, долго тряс за плечи, а немного успокоившись, ворчливо проговорил:

– У тебя, парень, ни стыда ни совести… Столько лет скрываться!

Отступив на шаг, он пристально и придирчиво оглядел Растокина.

– Ничего, ничего… Против меня, можно сказать, еще юноша. Вот она, жизнь-то столичная! Щадит и молодит. Шучу, шучу. Знаю, у вас там служба тоже не райская. Ну пойдем, пойдем, – и, взяв Растокина под руку, повел к машине.

Растокин знал, что Дроздов командует дивизией, стал генералом, что в его подчинении находится Кочаров – командир танкового полка.

Он навел о них справки давно, как только вернулся после войны из-за границы в Россию (они служили тогда на востоке), о себе им сообщать не стал, не хотел осложнять отношения Кочарова с Мариной, которые к тому времени уже поженились, имели детей. И только теперь, когда прошло много лет и жизнь, казалось, определилась, а душевная боль стала утихать, его вдруг потянуло к друзьям, потянуло посмотреть места, где тогда воевали. И то, что дивизия Дроздова как раз располагалась в тех краях, где они стояли летом 1944-го, определило его решение ехать именно в этот военный городок.

Они вышли на площадь к машине.

Дроздов сел рядом с Растокиным на заднее сиденье, кивнул водителю, и тот привычно повел светло-зеленую «Волгу» по узкой дороге города.

Минут через сорок подъехали к штабу.

В кабинете Дроздов усадил Растокина в кресло, сам сел напротив.

– Говоришь, приехал на учения? – бросил он мимолетный взгляд на Растокина, а сам подумал: «Может, до сих пор Марину забыть не можешь? Поэтому и приехал?»

– На учения, – ответил Растокин смущенно, уловив в его голосе иронию. – Понюхать, как говорят, пороху. Ну и побывать там, где воевали.

– Понюхать пороху вам, штабистам, полезно, полезно… – По чисто выбритому лицу генерала скользнула грустная улыбка, тут же исчезла, и снова оно стало сухим и строгим, как прежде. – Я эти места исходил, объездил вдоль и поперек. Восьмой год здесь. Пришел сюда командиром полка, потом два года начальником штаба дивизии и вот уже четвертый год комдивом. Так привык к этому городку… Родным стал. И вообще, после увольнения останусь здесь. Сын работает в городе инженером на заводе, женат, есть дети. Так что я уже дед. Куда теперь от детей и внуков отрываться?

– Жизнь идет… – раскуривая трубку, отозвался Растокин.

– Не идет – скачет… – с грустью покачал головой Дроздов.

Растокин знал, что у Дроздова три года тому назад нелепо погиб сын, ученик девятого класса. Вдвоем с товарищем они мастерили на даче радиолу, делали вывод электропроводки на улицу, и сын его, поскользнувшись, зацепил рукой оголенный провод и был убит током. Трагическая смерть сына потрясла Дроздова, поэтому Растокин не стал расспрашивать его о семье, уклонялся от воспоминаний, говорил только о деле. По дороге в штаб он тоже старался больше рассказывать о себе, меньше расспрашивал его. И когда Дроздов заговорил о старшем сыне, Растокин не стал проявлять к этому особого интереса, отметив лишь про себя, что Дроздов действительно отсюда теперь уже никуда не уедет даже после ухода в отставку не столько из-за старшего сына, работавшего инженером на заводе, сколько из-за младшего, похороненного на городском кладбище, куда Дроздов заходит каждое утро перед работой.

Зазвонил телефон. Дроздов снял трубку, негромко ответил:

– Слушаю… Хорошо, Иван Степанович, приеду непременно. – Положив трубку, пояснил: – Звонил секретарь райкома. После обеда приглашает на заседание бюро райкома… Так ты хочешь, Валентин Степанович, сразу к Кочарову?

– Да, поеду к нему, в полк.

– Ну поезжай, задерживать не стану. Бери машину и поезжай. Позванивай, напоминай о себе.

Попрощавшись, Растокин вышел из кабинета.

Глава вторая

Когда Дроздов позвонил Кочарову и сообщил, что прилетает Растокин, Кочаров долго не мог понять, какой Растокин и почему так взволнован комдив. И только потом, когда он рассказал ему подробнее, перед Кочаровым сначала туманно, а потом все отчетливее стал вырисовываться образ того далекого и уже давно забытого им Растокина, которого они считали погибшим на войне. Это известие изрядно обеспокоило его.

«Как поведет себя Марина, увидев Растокина?» – и поспешил ее предупредить.

Дома он застал жену расстроенной.

– Что с тобой, Марина? – обнимая за плечи, тревожно посмотрел ей в лицо.

Марина отстранилась, сухо проговорила:

– Просто не знаю, как ее убедить. Она и слушать ничего не хочет. О замужестве ли ей сейчас думать?..

Кочаров понял: снова предстоит трудный разговор о дочери, которая дружит с одним лейтенантом и, как стало недавно известно, собирается выходить за него замуж.