Книга Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция - Елена Пономарева

Современные когнитивные технологии – усовершенствованные крэйковские установки – суть (полит)технологические инновации по трансформации свойств и качеств человека, его поведения за счет либо модификации психофизиологических параметров организма, либо включения индивида в гибридные – сегодня это человеко-машинные – системы. Отдельное направление представляют когнитивные технологии, меняющие социальное поведение. Подчеркну, что информационные и когнитивные технологии изначально развивались, взаимно дополняя друг друга, создавая задел для формирования нового – легко манипулируемого – человека.

Активное внедрение новых технологий социальной инженерии, создающих неведомые ранее модели принятия решений и изменяющих когнитивный базис современного человека, стало в условиях высокотехнологического и глобализированного мира практикой повседневности. Серьезным ускорителем этих процессов является интернет. Эта планетарная информационно-манипулятивная магистраль уже давно стала эффективным инструментом борьбы за влияние на сознание людей, что выливается в конкретные политические и экономические решения. При помощи когнитивных технологий происходит, словами А. Грамши, «молекулярная агрессия в культурное ядро» конкретного общества, разрушается основа национального и межнационального согласия, накаляется до предела ситуация внутри конкретной страны и вокруг нее. Иными словами, технологии трансформации сознания на практике становятся когнитивным оружием, которое может быть использовано как внутри страны-мишени, так и против нее посредством создания информационно-психологического фронта.

Когнитивное оружие сродни главному средству боевого воздействия в кибервойнах – программному коду, «нарушающему работу, выводящему из строя, либо обеспечивающему перехват управления различного рода материальными объектами и сетями, оснащенными электронными системами управления» (Е. Ларина, В. Овчинский). Разница лишь в том, что программный код в кибервойнах касается материальных объектов, а когнитивное оружие нацелено на субъекта, а точнее, на его сознание и волю. Главная цель когнитивного оружия – не прямое физическое уничтожение противника, а внедрение в интеллектуальную среду как отдельной страны, так и мирового сообщества ложных научных теорий, парадигм, концепций, стратегий, влияющих посредством новых – сфальсифицированных – смыслов и ценностей на политическое развитие.

Вторая мировая и Великая Отечественная войны занимают особое место в деяниях фальсификаторов истории. России как правопреемнице Советского Союза навязывают вину за развязывание Второй мировой войны, делая это отправной точкой предъявления ей политических, финансовых, территориальных претензий. Главной целью ревизии событий и последствий Второй мировой и фальсификации истории Великой Отечественной войн становится пересмотр не только их важнейших геополитических итогов, но и морально-нравственных оснований победы над фашизмом. На наших глазах происходит не просто реабилитация преступных идеологий, но и их институциональное возрождение и легализация. Наиболее уродливые формы эти процессы приобретают в прибалтийских странах и на Украине, где примененные когнитивные технологии дали конкретные политические и социальные результаты.

Фальсификации истории в целом и Великой Отечественной войны в частности – явление многоуровневое. Выделю три основных:

• фальсификация смыслов или концептуальная фальсификация, предполагающая создание заведомо ложной схемы и/или концепции, имеющей политико-идеологическую направленность и преследующей геополитические и геоэкономические цели.;

• фальсификация фактов предполагает сознательное их искажение;

• фальсификация по умолчанию означает сознательное замалчивание, игнорирование и сокрытие фактов.

Концептуальный уровень фальсификации истории

На концептуальном уровне главным приемом фальсификаторов является постановка знака равенства между гитлеровской Германией и Советским Союзом, объединение их в общую категорию «тоталитарных режимов» и возложение на них равной ответственности за развязывание Второй мировой войны. Следующий шаг – то, ради чего собственно и предпринимается фальсификация – это попытка пересмотра итогов и оценок Великой Отечественной.

На данном уровне ревизии центральным является внедрение в сознание смысла «тоталитаризм». На самом деле сам термин «тоталитаризм», который с легкой руки X. Арендт, К. Фридриха и Зб. Бжезинского уже более шести десятилетий служит инструментом грубой антисоветской и антирусской пропаганды, является научно несостоятельным. Созданный в американских институтах концепт «тоталитаризма» был превращен в когнитивное оружие информационной войны против СССР/России и является одним из главных инструментов трансформации сознания, особенно молодого поколения. Особую опасность этот вирус представляет для нашей страны, т. к. призван сформировать у молодежи негативное отношение к своей истории, культивировать чувство стыда, а не гордости за советское прошлое.

Сегодня сравнение несравнимого и отождествление неотождествляемого – СССР и нацистской Германии – является частью политического мировоззрения Запада. Кстати, весьма показательно, что директор Иерусалимского Центра Симона Визенталя Э. Зуроффа принципиально против такого сравнения. По его мнению, активизация этого нарратива выгодна, прежде всего, бывшим коллаборантам (сегодня все они называют себя «младоевропейцами»), которые используют аргумент о «двух тоталитаризмах», чтобы таким образом оправдать свою двурушническую роль в Холокосте, свое сотрудничество с нацистами, свои зверства на Восточном фронте, а также призывы к продолжению союзниками войны с СССР после разгрома Германии. Под последним утверждением я имею в виду обращение руководства польской Армии Крайовой (АК) к У. Черчиллю, который явно не отличался любовью к Советскому Союзу, но был весьма прагматичным, с трезвым имперским мышлением политиком.

Вот как он отреагировал на авантюрные и агрессивные предложения польского правительства в изгнании и верхушки АК во время московской встречи с Миколайчиком в 1944 году. «Недавно я беседовал с вашим генералом Андерсом, и мне кажется, что он тешит себя надеждой, что после разгрома Германии союзники затем разобьют Россию. Это сумасшествие. Русских разбить невозможно!..

В вашем упорстве вы не видите того, чем рискуете… Вы стремитесь развязать войну, в которой погибнет 25 млн. человек… Вы не правительство, вы ослепленные люди, которые хотят уничтожить Европу… У вас нет чувства ответственности перед вашей Родиной. Вы безразличны к ее мучениям. У вас на уме только низменные собственные интересы… Если вы хотите завоевать Россию, то действуйте самостоятельно. Вас следует посадить в больницу для умалишенных» (Цит. по: Куняев С. Ю. Шляхта и мы. М.: Алгоритм, 2014. С. 229).

Эти слова не потеряли с годами своей актуальности. Вряд ли правительствам Болгарии, Польши, Украины, прибалтийских стран можно сегодня дать более точную характеристику. Именно по инициативе этих «ослепленных» и «умалишенных» людей на европейском уровне произошла формализация концепции «тоталитаризма»: 25 января 2006 г. ПАСЕ приняла резолюцию о «Необходимости международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов» (Резолюция № 1481). 3 июня 2008 года была принята Пражская декларация о европейской совести и коммунизме, а 2 апреля 2009 г. Европарламент утвердил Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма.