Книга Агония. Кремлевская элита перед лицом революции - Александр Скобов

И в сегодняшнем противостоянии агрессивной и опасной тоталитарной секте дыбопоклонников подобная позиция явно недостаточна. Недостаточна в первую очередь потому, что в РПЦ не просматривается сколько-нибудь заметного обновленческого крыла, готового и способного бросить вызов обскурантам. Открыто противопоставить им иное прочтение религии. Это, кстати, свидетельство крайне низкой степени разогретости религиозных чувств на низовом уровне. По большому счету, всем по барабану. Массовая самозапись в «православные» отражает лишь запрос части общества на хоть какую-то государственную идеологию. Своеобразная форма ностальгии по «совку».

Сегодняшняя позиция должна быть не оборонительной, а наступательной. Надо бить противника по его наиболее жизненно важным органам. Прежде всего, по понятию сакральности. Надо переносить военные действия на территорию врага. В его святая святых. Атаковать религию как несовершенную и устаревшую форму общественного сознания в принципе.

Ну а любителям носиться со своими оскорбленными чувствами можно посоветовать всевозможные духовные практики и упражнения во испытание веры. У них же принято накладывать на себя испытания. Так что пусть чаще карикатуры на своих пророков просматривают.

30 марта 2015 г.

Симфония церкви и государства

Общественность застыла в ожидании реакции властей на погром в «Манеже», учиненный вандалами во главе с Цорионовым. «Уверен, что наши следственные органы дадут адекватную правовую оценку совершенному деянию», – говорит глава СПЧ Михаил Федотов. Ему вторит литератор и журналист Глеб Морев: «Параллели с ИГИЛом никому не нужны, РПЦ прежде всего». РПЦ, правда, таких параллелей не убоялась, заявив, что правовая оценка должна быть дана действиям обеих «сторон конфликта». А вдруг Цорионов прав и организаторы выставки действительно оскорбили его чувства?

Власти тоже не спешат привлекать погромщиков к ответственности. Из полиции их благополучно отпустили. И дело не в том (или не только в том), что движение «Божья воля», как и многие другие черносотенные, фашистские и нацистские организации, крышуется спецслужбами. Сегодня «крышуют», завтра «сливают» – в чем проблема? Просто попробуйте взвесить все «за» и «против» того или иного решения с точки зрения Кремля.

На одной чаше весов – миллионы патриотических граждан, которых режим много лет готовил в качестве своей опоры. Много лет сначала исподволь, потом все более откровенно внушал им чуть ли не из каждого утюга: вы православные уже потому, что родились русскими, даже если про это и не знали. Православие – это особое отношение к миру, присущее русской культуре, русскому менталитету, русской цивилизации. Это то, что делает ее высоко духовной, в отличие от бездуховного Запада. Это то, что позволяет выстоять в противостоянии с этим вечно враждебным Западом. А вот плюрализм, терпимость, права человека, свобода выражать любые взгляды, в том числе любое отношение к любым «святыням», – это все глубоко чуждые нашей культуре вещи, которые нам подбрасывает в качестве диверсии все тот же проклятый Запад, чтобы нас разложить и уничтожить.

Короче, быть православным патриотично. Быть православным – норма. Отступление от нормы опасно, ибо нарушает сплоченность обитателей осажденной крепости. И вот уже большинство опрашиваемых социологами граждан говорят, что уважение чувств верующих для них важнее свободы самовыражения в искусстве. Сами они об этих чувствах имеют самые смутные представления, зато такой ответ дает им ощущение принадлежности к большинству. Правда, само это большинство состоит в основном из точно таких же граждан, имеющих смутные представления о религиозных чувствах, зато желающих принадлежать к большинству. И это большинство убеждено, что «духовные скрепы» – это и есть запрет на отступление от государством и церковью установленной трактовки некоторых идеологических символов.

На другой чаше весов – общественное мнение пятнадцати процентов «русских европейцев». Государственная пропаганда уже давно внушила патриотической массе, что это вражеская «пятая колонна», уступать которой ничего нельзя и не нужно. Нельзя, потому что это открывает ворота нашей крепости коварному врагу. Не нужно, потому что эта кучка отщепенцев все равно ничего не значит. Пойти на поводу у этого «общественного мнения» для режима значит потерять лицо перед «патриотической массой». И где будет путинский режим уже завтра без поддержки и энтузиазма этих миллионов, разогретых «крымнашизмом»? Неужели он променяет их поддержку и энтузиазм на сиюминутное одобрение тех, кто в любом случае останется его стратегическим противником?

Так что даже если сейчас Цорионовым пожертвуют, не стоит обольщаться. Путинизм обречен сталкивать страну все дальше в средневековое мракобесие. Ему необходимо постоянно утверждать себя в демонстративном попрании объявленных несовместимыми с русской культурой западных правовых норм. Без этого уже невозможно поддерживать патриотическую «разогретость» общества. И даже если Цорионова как-то накажут, это тут же компенсируют очередной показательной поркой каких-нибудь «охальников» и «кощунников». Потепления отношений между Кремлем и прогрессивной общественностью не будет. Михаил Федотов зря на это надеется.

Это прекрасно понимают лидеры РПЦ. Они знают, что Кремль не пойдет на конфликт с ними. Чтобы не огорчать патриотическую массу, не станет одергивать церковь, фактически признанную властью «первенствующей и главенствующей», несмотря на сохраняющееся в Конституции положение о светском характере государства. Потому-то Всеволод Чаплин и позволяет себе заявлять: «Погрома в Манеже можно было бы избежать, если бы организаторы выставки уважали чувства верующих».

Кому-то высказывания Чаплина показались двусмысленными. На самом деле ничего двусмысленного в них нет. Идеолог РПЦ, фактически второй человек в церковной иерархии, заявляет: жертва изнасилования могла бы избежать изнасилования, если бы уважала чувства насильника.

Чувства насильника не заслуживают уважения. Желание насиловать надо не уважать, а подавлять. Именно от желания насиловать, переходящего в зуд, изнывают все эти «православные активисты», срывающие выставки и спектакли, требующие их запрета. А церковь, не осудившая погромщиков сразу и без оговорок, возлагающая равную ответственность на насильника и жертву, – это церковь черносотенцев, погромщиков и насильников.

Нужно ли при каждом удобном случае повторять, что боевики Цорионова и мракобесы из верхушки РПЦ «на самом деле никакого отношения не имеют к христианству – религии, в основе которой лежат прощение, милосердие и любовь, а не ненависть, агрессия и нетерпимость»? Это было бы естественно для христианина во внутрицерковном конфликте по поводу истолкования вероучения. Но мы имеем дело не с внутрицерковным конфликтом, а с конфликтом между церковными мракобесами и светским обществом.

Любая религия есть ровно то, что из нее делают ее приверженцы. Для одних христианство – религия любви и добра. Для других – религия агрессии и ненависти. И те, и другие были всегда. Библия как первоисточник допускает очень разные прочтения. И цитат из нее можно накопать на все случаи жизни. Как у Владимира Ильича Ленина. Я как атеист не считаю себя вправе указывать верующим, какое прочтение их священных книг правильно. Я уважаю их право самостоятельно определять, во что они верят на самом деле: в любовь или в нагайку.