Книга Колыбельная для Волчонка - Алина Знаменская

Он стал ей сниться, а это уже невозможно контролировать. Он забрался в ее подсознание, и его не убрать оттуда никакими силами. Стоит заснуть — он явится снова. А он? Интересно, где он спит сейчас? В гостиной на диване или?.. Неужели в спальне?

Ирина представила Свечникова на своей кровати спящего, с голым торсом, раскинувшего руки по сторонам. По всему ее телу пробежала дрожь.

Свечников тоже не мог уснуть этой ночью. Он лежал в Ирининой постели, ворочаясь с боку на бок. Подушка, простыни, одеяло — все было пропитано запахом ее духов и тела. Вообще воздух в спальне накрепко впитал запах хозяйки, и Свечников был обречен мучиться этим ароматом, упорно представляя ее рядом. Все это отнюдь не способствовало сну. Он нашарил на тумбочке сигареты и встал. Прошел на кухню, открыл форточку. Закурил. Ирина должна стать его женой. Нельзя отдать ее этому рыжему.

Если на то пошло — он будет за нее бороться. Впервые Свечников не сомневался в своем решении относительно личной жизни. Никогда не предполагал, что внезапно захочет жениться, причем его избранница будет активно против. До сих пор выходило как-то наоборот… Неужели она так влюблена в рыжего? Как бы то ни было, близость Сергея волнует ее.

Едва он приближается, она, как локатор, улавливает его импульсы. Это ни с чем нельзя спутать. Если так, то надежда есть. С Антошкой, кажется, все складывается без проблем. Они подружились. Правда, пока ребенок не знает главного, но Сергей умеет, если надо, не торопить события.

Сигарета кончилась. Сергей вернулся в спальню и забрался под одеяло.

Иринин запах окутал его волнующим облаком. Сергей уткнулся лицом в подушку. Он уже почти засыпал, когда послышалось шлепанье босых ног по линолеуму где-то в прихожей.

— Антошка, — тихо позвал Сергей. Скрипнула дверь, на пороге появился мальчик — сонный, взъерошенный.

— Мама, — шепотом протянул он. Сергей поднялся на локте:

— Иди сюда, Антошка. Мамы нет, ты забыл? Я с тобой. Ты в туалет хочешь?

Мальчик молчал, соображая. Секунду помедлив, забрался на кровать и свернулся возле Свечникова теплым доверчивым комочком.

— Спой мне песенку, — пропищал сонно.

Свечникова просьба озадачила. Вероятно, Ирина поет ему колыбельные. В голове неслись обрывки знакомых песен — ни одну он не помнил до конца. Да и не пел никогда, даже в школе от хора отлынивал. А в армии что пели? «Не плачь, девчонка, пройдут дожди»? Да под нее просыпаться хорошо, а не засыпать. Наизусть он помнил несколько песен Розенбаума да еще, пожалуй, Высоцкого. Это заслуга Лобарева-старшего, тот с гитарой дружил. Бардов пело все его окружение.

Если друг оказался вдруг И не друг и не враг, а так… Если сразу не разберешь, Плох он или хорош…

Он не пел, а скорее тихо бормотал свою колыбельную, стараясь не разрушить сонную тишину вокруг сына.

К концу песни мальчик ровно засопел. Свечников долго лежал без сна, разглядывая в лунном свете трогательное, по-детски пухлое личико.

Утром, после зарядки на балконе и завтрака, Сергей с Антошкой поехали в «Сервис-плюс».

Суббота, садик не работает, и в глубине души Сергей обрадовался поводу взять мальчика с собой. Объяснить себе эту радость он не мог. Где-то внутри прыгало предвкушение того, как прокатит ребенка по треку и увидит на его бесхитростной рожице выражение щенячьего восторга.

Вовка Лобарев был в гараже — разбирал с механиками чей-то сиреневый «форд».

Антошка, открыв рот, потопал по гаражу глазеть на машины.

— Ты сегодня с подмогой, — кивнул Вовка, вытирая руки. — Племянник, что ли?

— Сын.

У Лобарева отвисла челюсть, и он с минуту смотрел на Свечникова очень пристально, пытаясь прочитать на его лице подтекст.

— Всем бы так! Откуда ни возьмись — совсем взрослый наследник. Ни пеленок, ни зеленок. Хватит прикалываться, волчара. Сестры, что ли, пацан? У нее, кажется, младший уже школьник…

— Думай, Вова, думай…

— Нет, кроме шуток? Родня в гости приехала?

— Холодно.

— Ну не крути. Хоть режь — не поверю, что за месяц на юге ты ребенка сотворил и вырастил. Полную свою копию.

Свечников, прищурившись, наблюдал за потугами напарника. Антошка заглянул в салон «форда». Кто-то из механиков поднял его и посадил за руль.

— Слушай, Вовк, не могу я сегодня акулу катать. Мне ребенка не с кем оставить. Давай поменяемся. Я тут поковыряюсь, а ты приятно проведешь время с Анжеликой. Чей «форд»?

— Ты мне свою Анжелику не подсовывай. Ты мою Галку знаешь — с потрохами сожрет.

— А мы ей не скажем. Кроме шуток. Его мать в больнице, а я за хозяйку. — Кивнув на Антошку, Свечников посветлел лицом.

Лобарев-младший озадаченно переводил взгляд с друга на ребенка. Что-то тут не так.

— Ты что, женился?

— Пока нет. — С лица Свечникова не сходила идиотская улыбка.

— Так… Но ребенка уже завел?

— Так получилось. До свадьбы. Не удержался.

— Ну и молодежь пошла… Во сколько твоя акула приплывает?

— В двенадцать.

— Один раз. Если она меня ненароком трахнет, ты лично будешь держать ответ перед моей супругой.

— Обязательно трахнет. Сам не знаю, как до сих пор невинность свою сохранил. То и дело посягала на самое святое.

— Когда на свадьбу пригласишь?

— Как только уговорю его мамашку.

— Строптивая?

— Жутко.

— А ты уговаривай лучше.

— А ты меня научи…

Вдоволь накатав сына по треку, Свечников повез его в «Русскую кухню», где они не торопясь, с аппетитом поели настоящих домашних пельменей, а потом, долго и азартно дуя друг другу в чашки, пили крепкий чай с пончиками.

— А к маме поедем? — отваливаясь на спинку стула и отдуваясь, спросил Антошка.

— Обязательно. Сейчас заедем на рынок, купим фруктов. Сок какой-нибудь. Как ты считаешь?

— Апельсиновый.

— Вот-вот.

— А потом?

— Потом? Вечером можем сходить в цирк. Ты не против?

Антошка торопливо завертел и заодно закивал головой. Нет, он не против. Он очень даже за.

— А потом?

Свечников пожал плечами. На сей раз он не понимал, что хочет знать его мальчик.

— Потом, когда мама придет из больницы. Ты не уйдешь? Ты будешь жить с нами?

Свечников замер. Вот оно. Он осторожно выдохнул.

— А ты бы как хотел, Антошка?

— Чтобы ты всегда жил со мной.