Книга Помни меня - Лесли Пирс

Сказать Мэри «не беспокойся» было все равно что сказать солнцу «не свети». Она испытывала ужас при мысли, что болезнь может распространиться на лагерь и убить Шарлотту, и все ее существо любой ценой стремилось к побегу.

Всего лишь за несколько дней до этого «Провиант», самый маленький корабль флотилии, вернулся с острова Норфолк с новостью, что двадцать шесть из двадцати девяти пребывавших там заключенных изобрели план, как сманить команду с корабля и уплыть на нем. По всем расчетам план был первоклассный и удался бы, если бы кто-то на них не донес. Хотя, с одной стороны, это означало, что идея Мэри осуществима, с другой стороны, было понятно, что охрана усилится еще больше, а наказания за любой проступок станут строже.

Это подтвердилось лишь через несколько дней, когда шестерых морских пехотинцев повесили за кражу из амбара. Оказалось, что они проникали туда на протяжении нескольких месяцев, сделав ключи от замков, и пока один из них стоял на страже, другой впускал своих друзей грабить.

Большинство заключенных были довольны, что капитан Филип так же сурово обращается со своими людьми, как и с заключенными. Но Мэри поняла, что Филип в панике, потому что знает, что запасов не хватит до прихода кораблей из Англии.

Как обычно, когда кого-то наказывали, все должны были при этом присутствовать. Мэри увидела, как на шею каждому из провинившихся набрасывают веревку, и услышала звук убираемого из-под их ног помоста. И когда они остались висеть в воздухе, она почувствовала такое отчаяние и страх, как никогда ранее.

На ее взгляд, в этом месте не было ничего хорошего: продажные охранники, женщины, получающие тридцать плетей за драку, и постоянный голод, обрекающий на смерть. Мэри казалось, что она попала в ловушку с несколькими сотнями безумцев.

Однако в апреле ситуация немного изменилась в пользу Мэри и Уилла, поскольку из-за нехватки еды капитан Филип был вынужден вернуть Уилла к рыбной ловле под контролем. Мэри мрачно улыбнулась про себя, поскольку она оказалась права: без ее мужа они бы не справились. Без его участия улов был до смешного маленьким, и хотя Уилл очень возмущался, что за ним следят, он, по крайней мере, доказал свою необходимость, и они вернули себе свою старую хижину.

Какой бы суровой ни была эпидемия, убившая половину местного населения в заливе, она не распространилась на новую колонию. Умер лишь один белый моряк с «Провианта». Хирург Уайт склонялся к мнению, что это была оспа, но как она началась, осталось тайной. Если они завезли ее с собой на кораблях, эпидемия возникла бы намного раньше.

Затем в первых числах мая подавленное настроение всей колонии па некоторое время развеялось с прибытием из Кейптауна «Сириуса». Хотя на корабле в основном была мука, а не более необходимые продукты, такие, как мясо, он принес и хорошие новости о том, что плывут еще корабли, а с ними долгожданная почта для тех счастливчиков, которые имели родных и близких, умевших писать.

И все же вид корабля, стоявшего в заливе, похоже, угнетающе повлиял на Уилла. Мэри много раз видела, как он, прежде чем отправиться днем на рыбалку, стоял на берегу и, не отрываясь, смотрел на «Сириус». Когда она пыталась поговорить с ним, Уилл огрызался, а когда он не работал, то не заходил за ней и Шарлоттой, как делал это раньше.

Однажды во второй половине дня Мэри несла выстиранное белье обратно в бараки, оставив Шарлотту играть с другим ребенком. Вдруг она услышала громкий голос Уилла, доносившийся из хижины Джеймса Мартина. Мэри догадалась, что они где-то умудрились достать немного рома.

Мэри испытывала противоречивые чувства к Джеймсу Мартину, этому ирландскому конокраду. Она была в восторге, что снова встретилась с ним, как и с Сэмом Бердом, поскольку дружба, зародившаяся на «Дюнкирке», становилась здесь чем-то вроде семейных уз. Джеймс был очень забавным и обаятельным мужчиной, умным и красноречивым, к тому же он умел читать и писать. Но он чрезмерно увлекался выпивкой и женщинами.

Мэри знала, что он обычно вовлекал других в неприятности, а сам при этом выходил сухим из воды благодаря своему обаянию. Он не знал слова «верность»: Джеймс Мартин всегда и всюду заботился лишь о себе самом. Мэри чувствовала, что он дурно влияет на Уилла.

Она по своей натуре не была человеком, который сует нос не в свое дело, но Уилл беспокоил ее, когда пил, потому что начинал сильно хвастать и часто становился агрессивным. А еще ее интересовало, где они с Джеймсом достали выпивку: если Уилл снова воровал рыбу, чтобы обменивать ее на ром, она хотела узнать об этом первой.

Вокруг больше никого не было, так что Мэри удалось прокрасться к задней стенке хижины Джеймса. Если бы кто-нибудь подошел, она сделала бы вид, что только что вышла из кустарников, куда ходила облегчиться.

Джеймс говорил о мужчинах, которые вступали в связь с аборигенками. По его мнению, мужчина, сделавший это, точно выжил из ума.

— Я думаю, так они, по крайней мере, в большей безопасности, чем с некоторыми заразными ведьмами, — сказал Уилл и от души рассмеялся. — Именно поэтому я выбрал Мэри. Я знал, что она чистая.

Мэри не знала, стоит ли принять это как комплимент. Это была палка о двух концах.

— Она хорошая женщина, — произнес Джеймс чуть ли не с упреком. — Ты счастливчик, Уилл, и не только в этом.

— Я буду еще более счастлив, когда выберусь из этого проклятого места, — возразил Уилл. — И я окажусь на первом корабле, когда мой срок закончится.

— А Мэри ты не будешь ждать? — спросил Джеймс слегка лукавым тоном, и Мэри заподозрила, что они, вероятно, вовсе не пили вместе. Возможно, Уилл зашел навестить Джеймса, напившись до этого в другом месте.

— Ни черта я не буду ждать, — выпалил Уилл. — Во-первых, никакой корабль не возьмет меня с женщиной и ребенком, а во-вторых, мне и без нее хорошо.

Мэри показалось, будто ее ударили в живот. Одно дело, если Уилл не считал себя связанным законным браком, но совсем другое — говорить, что ему и без нее хорошо. Она повернулась и убежала, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

Уилл не зашел в их хижину перед вечерней рыбалкой. Мэри сварила на огне немного риса, в первый раз не обратив внимания на личинок, всплывших на поверхность, когда вода стала нагреваться. К рису ей нечего было добавить, потому что они уже съели свою крошечную порцию соленой свинины в начале недели. Но у Мэри пропал аппетит, она готовила только для Шарлотты. Мэри почувствовала слабость и горе из-за того, что Уилл собирается ее бросить.

Шарлотта устроилась у самого огня, где сидела всегда, пока готовилась еда, и не сводила своих темных глазок с горшка на огне. Это еще больше расстроило Мэри, потому что скудной порции риса было недостаточно для того, чтобы ребенок рос здоровым. Она уже видела у своей дочери признаки недоедания, которые наблюдала у детей в самых нищих семьях Корнуолла: распухший живот, ввалившиеся щеки и тусклые, без блеска, глаза и волосы.

Если Уилл оставит ее и уплывет домой, побег будет почти невозможен. Она, вероятно, сможет спланировать его, достать все необходимое оборудование и легко справится с лодкой, но Уилл в совершенстве владел навыками навигации. Во всей колонии не было человека, который мог бы занять его место.