Книга Великосветские игры - Паола Маршалл

Уилл привлек Ребекку к себе и начал поглаживать по голове.

— Уилл, как мне жаль ее! Незадолго до моего отъезда из Лондона тетя Петронелла сообщила, что Сару нашли без чувств и всю избитую в доме, который ее дядя купил для нее и Уингфилда. Уингфилд избил ее до полусмерти и исчез. Вероятно, он думал, что убил ее. А еще он чуть не прикончил горничную Сары, которая попыталась защитить ее… — Ребекка замолчала. Все, что она держала в себе долгие годы, вдруг выплеснулось наружу. Наконец она подняла голову и посмотрела на него так, словно собиралась сказать что-то очень важное. — Теперь ты понимаешь меня? Понимаешь, почему я не могла признаться в любви?

— Да, я понимаю, люблю тебя и восхищаюсь твоей отвагой, дорогая. — Только теперь Уилл понял, что имел в виду герцог Дернесс в день свадьбы, говоря об испытаниях, которые перенесла Ребекка.

— Но объясни, почему ты покинул меня? Не понимаю, при чем здесь честь, хотя тетя Петронелла сказала, что нам, женщинам, этого никогда не понять. — Помедлив минуту, она задумчиво пробормотала: — Я люблю тебя, Уилл. С каждым разом мне все легче произносить эти слова. Боюсь, тебе надоест выслушивать их. — В ее глазах блеснули лукавые искры. — А теперь твоя очередь.

Не разжимая объятий, Уилл начал рассказ:

— Не могу сказать, что в детстве я был несчастен. В то время мой отец еще не успел опуститься в бездну порока. Я думал, что передо мной открыт весь мир. Когда мне было восемнадцать лет, отец покончил жизнь самоубийством, и мы с матерью и сестрой остались без средств к существованию. Деньги, вырученные от продажи поместий, пошли на уплату долгов; сохранить удалось лишь Хоум-Фарм и несколько акров земли. Мы давно видели, что Шафто-Холл постепенно превращается в руины, но отец уверял, что уже на следующий год начнет ремонт. Только перед его смертью я начал понимать, что дело неладно, но так и не догадался о масштабах катастрофы. Вскоре одна из теток оставила мне небольшое содержание, и я начал пересылать его маме и Эмили — этого хватало, чтобы жить в верхних комнатах дома в Бернсайде.

Хуже всего было то, что меня приучили к жизни состоятельного джентльмена. У меня не было профессии, с помощью которой я смог бы обеспечить себя и двух родственниц. Я метался, не зная, чем заняться, однажды даже поступил в труппу бродячих комедиантов, но такая жизнь меня не прельщала. Если бы не мама и Эмили, я ушел бы в армию, но я не мог бросить их на произвол судьбы. Теперь ты понимаешь, почему я так настойчиво искал богатую невесту. Наш брак стал спасением не только для тебя, но и для меня. Я понимал: если ты обнаружишь, что я пересылаю деньги на север, то немедленно придешь к выводу, что я женат. Но чем больше я убеждался, что люблю тебя, тем ненавистнее мне становилось положение иждивенца, бесчестного человека, живущего за счет женщины. Весь ужас своего положения я осознал после поединка с Черным Джеком. Я повел себя достойно, но, как только мы вернулись в светское общество, вновь стал человеком, за которого ты вышла только ради удобства. Если бы я знал, что ты любишь меня, то никуда бы не уехал, а постарался объяснить, что моему существованию необходим хоть какой-то смысл. Вернувшись в Бернсайд, я сумел обеспечить некоторый комфорт маме и Эмили здесь, в Хоум-Фарме, и занялся хозяйством. Я был поражен, обнаружив, как трудна эта работа, однако такая жизнь пришлась мне по душе. Я не стыдился своего труда. Но если наш брак уцелеет, мне понадобится другое занятие. Я не могу просить тебя стать женой бедного фермера, это было бы несправедливо…

Ребекка прервала его:

— Я могу заново отстроить Шафто-Холл и выкупить окрестные земли — сегодня я узнала, что они выставлены на продажу. А пока идут работы в поместье, мы могли бы сделать Хоум-Фарм пригодным для жилья. Ты станешь управлять поместьем Интлбери: мой управляющий Картер уже слишком стар. Уилл покачал головой.

— Бекки, ты осыпаешь меня царскими подарками, это несправедливо. Мы должны стать равноправными партнерами. Если мы и отстроим Холл заново, то постепенно, своими руками, а не с помощью армии наемных работников. Время от времени я не прочь бывать в Лондоне, но жить там постоянно не собираюсь. Мне нравится положение деревенского сквайра, возделывающего свою землю, а не просто собирающего арендную плату.

Некоторое время Ребекка сидела молча.

— Ты вправе отказаться от жизни праздного землевладельца. Но я тоже хочу найти себе занятие. Я займусь перестройкой Холла и его отделкой. В конце концов, все жены фермеров работают. Я не умею печь хлеб и варить пиво, зато справлюсь с хозяйством в большом доме, а ты будешь не только фермером, но и моим управляющим.

Уилл поцеловал ее и с восхищением произнес:

— Я снова слышу истинную Бекки! Нет, я не стану возражать — занимайся хозяйством, но оставь что-нибудь и на мою долю.

— Разве ты не позволишь мне воспитывать детей? — робко осведомилась она.

— Конечно, но подросших мальчиков я возьму под свою опеку, а девочек оставлю тебе.

— Мальчиков и девочек? Сколько же детей ты намерен иметь?

— Сколько ты захочешь, Бекки. В Шафто-Холле всем хватит места — как и в Инглбери.

— Но мы еще даже не начали… — она покраснела.

— О чем это ты, Бекки? — Уилл крепче прижал ее к себе.

— Уилл, с каждым днем мы стареем. После той ночи в лесу мы оба жили как монахи. Так не обзаводятся семьей.

— Бекки! — Уилл осыпал поцелуями ее шею и лицо. — Мне следовало бы помнить о том, как ты откровенна! И как же ты предлагаешь исправить это упущение?

Спрятав лицо у него на груди, она выговорила приглушенным голосом:

— Здесь мы одни, нам никто не помешает… Уилл, я так соскучилась, что… — Она осеклась. — Я уже думала, что больше никогда не увижу тебя. Иди ко мне.

— Прямо сейчас, Бекки? А что подумает Пайлот?

— О, про него я и забыла! — Она так опечалилась, что Уилл невольно расхохотался.

— Не беспокойся, я его отправлю домой. — И он засвистел. — Домой, домой, — Уилл махнул рукой в сторону дома. Пайлот послушно побежал рысцой в указанном направлении. — Видишь? Ты согласна стать мне такой же послушной женой?

— Только если ты будешь добр ко мне.

— Решено! — Уилл взял ее на руки и положил на траву, это ему хотелось сделать с того самого момента, как ферма осталась далеко позади.

— А что подумают твои мать и сестра, увидев Пайлота одного, без нас?

— Что я отправил его вперед.

— Но позднее ты объяснишь им, что произошло между нами?

— Только не все, Бекки. — Он начал расстегивать куртку. — А если ты мне откажешь, я буду считать, что ты передумала насчет большой семьи.

— Ты просто не успеешь, Уилл!

И она бросилась в объятия мужа. Прошло немало времени прежде, чем Уилл произнес:

— Я хочу сделать одно признание… надеюсь, ты не обратишь его против меня.

— Никогда, Уилл. Впредь я никогда не стану судить людей так поспешно. Говори.