Книга Годы, как птицы. Записки спортивного репортера - Михаил Шлаен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А. Мартышкин: Кругом нас в городах каменные джунгли и вдруг среди них зеленый оазис, где легко дышится, где все радует глаз. Люди на воде отдыхают в свое удовольствие. В этом уникальность гребли, она на стороне здоровья человека, вытаскивает его из закрытого помещении, где, к сожалению, мы проводим большую часть времени, на свежий воздух. В России предостаточно рек, озер, водоемов. Так что за весла, друзья! Вот мудрый Сенека утверждал: «Если не знаешь, куда плыть, никакой ветер попутным не будет». Полагаю, тот же Сергей Викторович Лавров прекрасно знает курс, когда садится с друзьями в байдарку и преодолевает извилистые водные кручи. Это путь к преодолению себя, к здоровью, и здесь любой ветер попутный.
– Одну сторону медали вы раскрыли, давайте перевернем ее на другую. Вспомните что-нибудь любопытное из вашей практики.
А. Тимошинин: В Мехико, на первой для меня Олимпиаде, я был совсем юнцом и, естественно, находился под влиянием многоопытного Анатолия Фомича Сасса. Утром все на построение, потом на зарядку в присутствии тогдашнего руководителя нашего спорта Сергея Павловича Павлова, а мы с Сассом в столовую завтракать, потому что уже успели поработать на «Сочимилко». Днем Павлов видит нас катающимися на велосипедах вдоль канала (та же циклическая тренировка), в то время как остальные налегают на весла. Сасс обожал карты, и мне приходилось составлять ему компании. Рубились в «66», с тех пор я возненавидел эту игру. Сергей Павлович однажды застал нас за этим занятием. Ничего не сказал, промолчал, но мы почувствовали – рассердился.
И вот нас чествуют после победы в соревнованиях двоек парных, вручают сомбреро, расшитое золотом. Сергей Павлович поздравляет и говорит: «На зарядку не ходят, вместо тренировок на канале катаются в свое удовольствие на велосипедах, картежники, меня чуть ли не посылают, чтобы не мешал. А может, так и надо, чтобы выиграть…»
В Мюнхене, на следующей Олимпиаде, еще одна встреча с Павловым. До финала двоек парных один час. Все знают, что в это время ко мне лучше не подходить, порву на части, могу и ударить. А тут мимо нас с Геннадием Коршиковым, моим новым партнером, идут Сергей Павлович и Виталий Георгиевич Смирнов. Увидели, остановились: что и как? «Идите куда шли, – не совсем дипломатично прошипел я. – Выиграем!»
Павлов на следующий день после нашей победы: «Тимошинин – человек слова, сказал: выиграем – и выиграли! Нам бы всем так держать слово».
А. Мартышкин: А я можно не о себе, а о Евгении Борисовиче Самсонове. Он и сам был гребцом великолепным, и тренером отменным, при нем мы столько олимпийских наград завоевали! Но я сейчас не об этих заслугах корифея весла, а о дуэли, в которой схлестнулись Самсонов и Никита Павлович Симонян, и свидетелем которой я был. А произошла она не на воде, а на футбольном поле. Судьей был Алексей Александрович Парамонов. Самсонов встал в ворота, Симонян бил. Сначала потихоньку, на технику, «щечкой» – Борисыч отбил, затем посильнее, «шведкой» – опять отразил. Удары Никиты Павловича становились все мощнее; несмотря на возраст, в Симоняне по-прежнему чувствовался бомбардир, который когда-то наколотил 34 мяча за чемпионат. Лишь когда он от всей души засадил в «девятку», Самсонов пропустил.
«Женя, где ты раньше был, с твоим ростом и реакцией «Спартаку» подошел бы точно», – дружески похлопал Самсонова по плечу Симонян. Тогда Евгений Борисович признался, и для меня это тоже стало открытием, что по молодости любил и умел играть в футбол, правда, не вратарем. В 1952 году гребцы, готовясь своей восьмеркой «Крылья Советов» к Олимпиаде в Хельсинки, жили на Воробьевых горах, по соседству была футбольная база ЦДКА. Федотов, Гринин, Бобров, Николаев, Никаноров… Гребцы часто с ними на теннисном корте гоняли в «дыр-дыр» – и далеко не всегда проигрывали. На память о той дуэли Никита Павлович подарил Самсонову свою открытку с надписью: «Евгению Самсонову – не только прекрасному гребцу, но и отличному вратарю. Симонян».
А. Тимошинин: Тогда и я кое-что вспомню – не о себе. Большая Московская регата в Серебряном бору. На нее прибыл тогдашний президент Международной федерации (ФИСА) швейцарец Тома с Келлер. У нас все команды даются на французском. Стартер Вадим Каменецкий обращался по очереди к участникам: «Прэ? Готовы?» И следом – «Мерси, спасибо». Келлер сердито заметил: «Что ты каждый раз благодаришь их, это правилами не предусмотрено, а если будет фальстарт – тоже мерси?» – «Нет, тогда – Стоп! – и взмах красным флагом». – «А где же колокол, им в таких случаях, а не флагом надо подавать сигнал?»
Каменецкий замялся, на выручку пришел остроумный Евгений Леонидович Кабанов, будущий вице-президент ФИСА. «Г-н Келлер, у нас все колокола переплавили во время войны на пушки». – «Что ты такое, Евгений, говоришь, после войны столько времени минуло, неужели нельзя было хоть одну пушку переплавить обратно на колокол…»
…И сколько еще таких любопытных историй могли бы извлечь из своей чемпионской памяти мои знаменитые собеседники. Я же, слушая их, подумал о том, что не забыть бы поздравить Никиту Павловича Симоняна сразу с двумя юбилеями – 90-летием со дня рождения и 60-летием победы нашей сборной в олимпийском Мельбурне. И его партнеров и по «Спартаку», и по той олимпийской дружине Алексея Александровича Парамонова и Анатолия Константиновича Исаева.
Кстати, еще одно памятное событие было связано с теми золотыми для отечественного футбола Играми. Впрочем, для нашей гимнастики они тоже стали золотыми. Я не случайно акцентирую на этом внимание.
– Я в Мельбурне была совсем девчонкой, когда познакомилась с футболистами, за них вся делегация особенно переживала. Еще бы: футбол – король спорта!.. Они такие все красавцы были, парни что надо, женихи. Один из них положил глаз на меня, целый месяц, пока возвращались в Москву, и на теплоходе, и в поезде, ухаживал за мной. Куда я, туда и он. На каждой остановке где-то умудрялся найти цветы, зима ведь была уже. В общем, я не устояла, нашла себе мужа в «золотой» команде – Валентина Иванова, прожила с ним счастливую жизнь, пока Козьмич не ушел от нас.
До замужества фамилия этой «девчонки» была – Калинина, после – Лидия Гавриловна Иванова. Двукратная олимпийская чемпионка, она сегодня лучший наш гимнастический телекомментатор.
Не правда ли, красивая история.
Как же это здорово в погожий зимний день вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух, подставить лицо обжигающим лучам солнца и заскользить по ледяной глади, нарезая круг за кругом и вдоволь наслаждаясь скоростью!
В самом деле, когда «хороший денек, чудесный денек, скорей коньки подмышки – и марш на каток!»
Если немного фантазии, то между замечательными пушкинскими строками и еще недавно популярной бравурной песней (сейчас, к сожалению, подзабытой) – целая эпоха, в которую, можно сказать, вместилась история развития отечественных коньков. Впрочем, она, эта история, значительно длиннее и уходит даже во времена Петра 1. Нет, даже еще глубже, когда на русском троне восседал Алексей Михайлович. Сам сызмальства увлекшись коньками, он и отпрыску своему Петру с детства привил любовь к ним. Плотничая на голландской судоверфи под именем Петра Михайлова, царь – как бы сейчас сказали – в свободное от работы время не упускал возможности поучаствовать в весьма понравившейся ему «местной потехе» – массовом катании на коньках по замерзшим каналам. Вернувшись на родину, он «привез» забаву с собой, справедливо полагая, что в России ничуть не меньше рек, озер, где можно предаться этому развлечению, и довольно быстро нашел единомышленников.
