Книга Запретный рай - Лора Бекитт

— Что вы здесь делаете? Что у вас в руках?

Эмили растерянно протянула ей лежащую на ладони жемчужину. Леди Клиффорд отшатнулась.

— Вы украли это у меня?!

— Я не могла украсть это у вас, потому что это не ваше.

— Тогда у кого? Где вы ее взяли?

— Привезла из Полинезии. Мой отец был путешественником, иногда я его сопровождала.

— Вы лжете, — заявила хозяйка, — если б вы имели такие драгоценности, вам не было бы нужды работать на меня. Я видела в ваших руках мое ожерелье, что вы хотели с ним сделать?

— Сравнить ваш и мой жемчуг. Поймите, для меня это не просто источник денег, жемчужина дорога мне как память. Я хотела ее продать, но… не смогла решиться.

Маленькие глазки леди Клиффорд сверкали, как сталь.

— Я вам не верю. Что-то тут явно не так. Вы воровка. Вы явились ко мне без рекомендаций, и я взяла вас, обманутая вашей кроткой внешностью.

— У меня нет рекомендаций, потому что я недавно приехала из Франции и прежде не преподавала. И я никогда не брала чужого!

— Я вам не верю, — повторила леди Клиффорд. — В Лондоне полно мошенников. Я вызову констеблей. Пусть они побеседуют с вами. Как знать, быть может, вы входите в какую-то опасную шайку!

Губы Эмили побелели.

— Прошу вас! Если вы считаете, что жемчужина ваша, я отдам ее вам и навсегда уйду отсюда. Только не заявляйте в полицию.

В глазах леди Клиффорд появилось торжество.

— Видите, как вы запели! Вы чего-то боитесь!

— Просто меня могут задержать, а вечером мне нужно забирать и кормить детей.

Страх лишил Эмили выдержки, и она невольно открыла правду.

— Дети? Какие еще дети! Вы говорили, что живете с матерью.

— Моя мать проживает на Розмари-лейн, а я…

— Я не намерена вас слушать. Ждите здесь, — перебила хозяйка, — я сейчас вернусь. Впрочем нет, идите в гостиную, не то еще что-нибудь украдете. Я велю лакею покараулить вас до тех пор, пока не прибудут констебли.

Из-за сбивчивых объяснений леди Клиффорд и взволнованных оправданий Эмили дело приняло серьезный оборот. В составленном констеблями рапорте было сказано, что некая особа, имеющая паспорт на имя французской подданной Эмили Марен, пыталась украсть у Сьюзен Клиффорд жемчужное ожерелье. Кроме того, у нее обнаружилась драгоценность, неизвестно где взятая, но явно не принадлежавшая ей.

— Вам придется пройти с нами, — сказали Эмили полицейские, и она в панике ответила:

— Я не могу, мне надо к детям!

— Она опять говорит о каких-то детях, — заметила леди Клиффорд. — Похоже, она их придумала!

— Нет! — вскричала молодая женщина. — У меня есть сын и дочь!

— Вы замужем, мисс? — спросил полицейский.

Она потупилась.

— Нет.

Взгляды констеблей, а особенно — леди Клиффорд были понятны без слов. Ее осуждали. Более того — ей не верили. Прислуга (а Эмили входила в разряд прислуги) всегда была виновата в глазах закона. Кроме того, хитрых, пронырливых и наглых нарушителей закона всех мастей в Лондоне хватало от века.

Молодая женщина не знала, что ей делать. Постепенно горячий ураган чувств превращался в вязкий туман, медленно оседающий у нее внутри, в холодный и липкий ужас. Она смирилась с тем, что больше никогда не увидит отца и Атеа, но потерять Маноа и Ивеа означало лишиться самого важного и дорогого, что было в ее жизни!

— Как зовут ваших детей? — спросили у нее.

— Марсель и Иветта Марен, — Эмили старалась говорить как можно спокойнее. — Это двойняшки. Они совсем малы, но на время работы мне приходилось оставлять их у миссис Оуэн. Если я не заберу их вечером, как делала всегда, она встревожится.

— Она ваша родственница?

— Нет, просто женщина, которая заботится о чужих детях за плату.

— А у вас есть родные в Лондоне?

— Да, мать, Элизабет Хорвуд. Правда, поскольку меня воспитал отец и мы давно не виделись, она не признала меня с первого раза.

Констебли переглянулись.

— Если она поручится за вас или внесет залог, возможно, вас отпустят. А сейчас следуйте за нами.

В сердце Эмили затеплилась небольшая надежда. Однако последнее, что она услышала, покидая дом Клиффордов, была презрительная фраза хозяйки:

— Какая же мать не признает собственную дочь!

— Вставай! Нам нельзя оставаться здесь!

Услышав голос, Атеа поднял голову и понял, что на какое-то время потерял сознание.

Моана сидела возле него на корточках и обертывала его ногу снятым с себя покрывалом.

— Чтобы не было следов крови, — пояснила она.

— Ты увела их от этого места, — догадался он.

— Да. Поранила руку и измазала кровью траву. Они пошли в другую сторону. Но они вернутся.

Атеа не стал задавать вопросов о причине ее поступка. Сейчас было не время. Моана помогла ему встать, и они побрели между могил.

Покинув кладбище, они прошли рощей панданусов, где в эту пору не было ни души. Красивые, изящные деревья с множеством воздушных корней, казалось, росли сверху вниз, тянулись к земле, а не к солнцу.

— Мне нужно покинуть остров.

— Да, но не сейчас.

— Куда ты меня ведешь?

— В дом священника, отца Гюильмара; это недалеко отсюда. Других убежищ тут нет.

Атеа отшатнулся.

— Он выдаст меня, ведь я отверг его Бога!

— Он говорил, что его Бог помогает всем, даже гонимым и заблудшим.

Они дошли до домика с пальмовой крышей. Дверь открыла Сесилия, а потом появился отец Гюильмар. Он быстро произнес:

— Входите!

— Нас ищут, нам надо спрятаться. Атеа сражался с акулой и победил ее. Белые люди обещали его освободить, но обманули, — сказала Моана.

— Я убил одного из них, — добавил Атеа.

Взгляд отца Гюильмара был пристальным и долгим.

— Ты совершил тяжкий грех, но, как ни странно, сейчас я на твоей стороне. Я тебя не выдам.

Он велел Сесилии постелить циновку в чулане и принести покрывала.

— Ты ранен? — спросил он Атеа, и тот ответил:

— Ничего серьезного. Просто содрана кожа.

Сесилия подала ему чашку с водой, и он жадно выпил. Потом она принесла беглецам пое — блюдо из крахмала и плодов хлебного дерева — и вареную рыбу, чтобы они немного подкрепили свои силы.

Атеа с Моаной прошли в чулан, и отец Гюильмар запер за ними дверь.

— Рано или поздно они придут и сюда, но я их не впущу.