Книга Женское счастье - Елена Рахманова

– И не говори, – поддержал ее Гоша. – А может, они на самом деле в чем-то правы?..

Сейчас все так быстро и кардинально меняется, что нам за этим не поспеть. Мы привыкли к более плавному течению событий.

«Ага, – подумала Татьяна, – будем изредка встречаться года два-три, ходить иногда в кино и беседовать о природе. А тут и жизнь подойдет к концу».

Она зябко поежилась от нарисованной в воображении перспективы, и Гоша тут же всполошился:

– Замерзла?

– Это, наверное, нервное, – ответила Татьяна.

– Тогда надо…

– Надо! – твердо произнесла она, чувствуя себя как никогда решительной.

Они снова выпили прозрачной, отливающей кораллом жидкости, что придавала бесшабашности поведению и безрассудности мыслям. Татьяниным, естественно. Для Гоши эта доза была что для слона дробина.

– Скажи, – шалея от собственной смелости, спросила она, – ты рад, что я сейчас с тобой?

– Очень, – кивнул Гоша.

– А если бы я здесь… чисто случайно, не оказалась, ты бы стал искать повод встретиться со мной?

Он подумал и честно ответил:

– Вряд ли… – Когда же обида и разочарование смели с ее лица все остальные эмоции, он поспешил объясниться: – Но я же не знал, что тот бугай – твой сын!

– А-а, – удовлетворенно произнесла Татьяна и не заметила, как Гоша придвинулся ближе и она положила голову ему на плечо.

А может, очень даже заметила.

Когда стало прохладнее, пришло время собираться в путь. На этот раз Татьяна куда проворнее забралась бы в машину, чем в первый раз, но сейчас Гоша, естественно, решил ей помочь. В результате они провозились возле открытой дверцы джипа долгие три минуты, предполагая вести себя совсем иначе, чем получилось. Поэтому в машине какое-то время сидели молча и чувствовали себя смущенными подростками.

Как доехали до ее дома, Татьяна помнила плохо. Она поддерживала беседу, которая становилась все доверительнее, и одновременно судорожно размышляла, как пригласить Гошу к себе и при этом не выглядеть легкодоступной женщиной. Хотя ни о чем эдаком она даже не помышляла.

Если бы Татьяна только знала наперед, сколько мыслительной энергии будет затрачено впустую, сколько мозговых клеточек потревожено зазря!

Едва перед глазами мелькнул знакомый подъезд, как мозг Татьяны заработал с такой скоростью, что ему позавидовал бы самый навороченный компьютер, при этом совершенно в ином направлении, нежели раньше. Возле входной двери, бампер к бамперу, стояли две машины – маленькая синенькая и большая цвета мокрого асфальта. Значит, приглашать Гошу к себе нельзя ни в коем случае. Даже если наверху ведутся безобидные беседы о том, есть ли жизнь на Марсе, станет ясно, что их дети знакомы. Тогда ее более чем несостоятельная версия появления на даче приобретет оттенок, не приемлемый для уважающего себя мужчины. Кому же захочется чувствовать себя загнанным в западню!..

Значит… значит… значит, надо спешно, пока Гоша не узнал машину дочери, увести его отсюда. Но как?

– Ты не поверишь, но я уже и не помню, когда в последний раз сидела в кафе, – произнесла Татьяна, чувствуя себя девицей, которая в баре клеится к мужчине, чтобы «развести» его на дорогую выпивку.

Но Гоша неожиданно обрадовался:

– Правда? Так что нам мешает посидеть где-нибудь? Кстати, неподалеку отсюда я заметил подходящее заведение. «Час петуха» называется.

Поспешность, с какой была произнесена эта тирада, свидетельствовала о том, что и у него голова работала в определенном направлении.

Ему явно не хотелось с ней расставаться, а напрашиваться в гости он, видимо, считал невозможным. Или преждевременным?..

– Паша как-то говорил, что это довольно симпатичное кафе, – ответила Татьяна, следя за тем, как ее спутник разворачивает джип, устремив взгляд в безопасном направлении.

Ощущение, что опасности удалось счастливо избежать, придало ей оживленности и блеску в глазах. Она уже не говорила, а почти тараторила, входя в уютный зал, обставленный в стиле немецкого или чешского пивного ресторанчика. Вдоль одной из стен расположились бочки, на деревянных столах бело-красные клетчатые скатерти. Девушки в широких юбках и белых передниках разносят кружки с пивом и какую-то еду.

«Наверное, и за границей все точно так же», – подумала Татьяна, усаживаясь в укромном уголке и снимая плащ, которым маскировала урон, нанесенный ее костюму инцидентом на крыльце.

Пиво заказывать не стали – Татьяна была не большой его поклонницей, а Гоше предстояло вести машину. Взяли легкую закуску, яблочный штрудель и кофе.

«Еще немного, и я буду чувствовать себя в подобных местах совершенно спокойно, – с удовлетворением отметила Татьяна. – А тут еще я не одна, а с кавалером». Почему на ум пришло это старомодное слово «кавалер», она не знала. Но наверное, оно точнее всего соответствовало ее душевному настрою. За ней ухаживают, ее угощают, к ответам прислушиваются так, будто она демонстрирует невесть какие перлы остроумия или мудрости. Такого с Татьяной еще не случалось, не считая, конечно, дней далекой юности, но это ее ничуть не смущало. Возможно, потому, что она неожиданно поверила Гоше безоговорочно – и его словам, и его взглядам, и его ласковым прикосновениям. Словно и не было долгих недель отчаяния и презрения к самой себе, что так обманулась! «Да их и не было, – твердо сказала себе Татьяна. – Было досадное недоразумение, которое породило бредовые домыслы и нелепые взаимные обиды…»

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гоша, имея в виду последствия того потрясения, что ей довелось пережить на даче.

Но Татьяна, вся во власти романтических переживаний, поняла это по-своему и ответила:

– Мне никогда еще не было так хорошо, как здесь… с тобой…

Она сказала это и испугалась: а вдруг он все поймет неправильно, примет ее за…

Татьяна не успела додумать мысль до конца, потому что Гоша сжал ее руку, держащую кофейную ложечку, и сказал:

– Спасибо за такие слова…

Он собрался еще что-то добавить, но тут раздалось изумленное:

– Ты смотри, это же наши голуб… предки! Во дают!

В дверях зальчика стоял Паша, обнимая за талию «райскую птичку». А они так и застыли: он – сжимая ее руку, она – счастливо улыбаясь. Затем Татьяна смущенно отдернула пальцы и стала нервно покусывать губу, придумывая, как бы так ответить, чтобы выглядеть благопристойной женщиной.

Но Гоша, как военный, твердо усвоивший, что лучшая защита – это нападение, повернулся на стуле к молодым людям и поинтересовался с легкой ироничной ухмылкой:

– С нами-то все ясно: я по-соседски подвозил Татьяну Валентиновну с дачи, где она чуть было не переломала себе все ноги, провалившись на гнилом крыльце. Естественно, я не мог допустить, чтобы она сразу же становилась за плиту, и предложил перекусить в кафе. Ну а как вы объясните свое присутствие здесь, да еще в обнимку?