Книга Начальник тишины. Повесть-притча для потерявших надежду - инок Всеволод (Филипьев)

Крестили в железной бочке, которую для этого случая выкатили из притвора и поставили посреди храма. Самым ярким впечатлением, оставшимся у Влада от крещения, стало то, что вода в купели оказалась живой. Ему трудно было бы объяснить это, но из головы не выходили сказочные слова из детства: «Живая вода». В крещении он получил христианское имя: вместо Владлена стал Владиславом.

Анжела была крещена с именем Ангелина. Имя ей очень понравилось. В ее жизни был такой случай: однажды около одного из московских монастырей она чуть не попала под машину и, сильно перепугавшись, прибежала в монастырский храм. Там братия вычитывала службу и в одной из молитв девушку поразили слова: «Ангели Твои светлии, пресветлии». Эти слова почему‑то долго потом из головы не выходили, а когда во время крещения батюшка Серафим возгласил: «Крещается раба Божия Ангелина», то она как будто бы встретилась с теми самыми Ангелами светлыми, пресветлыми.

Вид новокрещенных приводил в умиление, лица их просветлели, – это уже были совсем другие люди. После крещения отец Серафим сказал, что Владислав и Ангелина должны запомнить: сегодня они отреклись от сатаны и всех дел его, и всей гордыни его и сочетались Христу. Затем священник причастил запасными Дарами новокрещенных, а вместе с ними и Власа. Тело и Кровь Господа обожгли причастников сладостью.

Все находившиеся в храме, казалось, забыли об окружающем мире…

После крестин долго сидели за чаем в сторожке отца Серафима. Расходиться не хотелось. Как сказала Ангелина, ей казалось, что она не на земле сидит, а на небе со святыми Ангелами. Отец Серафим объяснил, что Господь щедро дает благодать и ее нужно беречь, как зеницу ока; нужно дорожить благодатным состоянием и помнить, что если оно отнимается, то это наши нечистые мысли и дела прогоняют его.

Обсуждали, как быть с мамой Василисы. Сначала хотели все вместе написать ей письмо, но потом отец Серафим посоветовал Ангелине лично отправиться в Иркутск к Ольге Павловне: матери это принесет хоть какое‑то утешение, а Ангелине даст возможность оторваться от прежней жизни. Девушка с радостью согласилась. Инокиня Неонилла вызвалась провожать Ангелину, если игумения отпустит. Влад обещал устроить им билеты.

К вечеру стали разъезжаться. Прощались тепло и чуть ли не со слезами. В эти два дня они стали одной духовной семьей. Особенно трогательно, хотя почти без слов, прощались Влас и сестра Неонилла.

Инокиня с Ангелиной поехали в N‑cкий монастырь, а Влад с Власом в Москву.

* * *

Владова БМВ, грозно фырча, успешно прорвалась через заносы и гололедицу сельских дорог и, как победительница, вырулила на Успенское шоссе.

– Тут коммунизм уже построили? – пошутил Влад, кивая на глухие заборы особняков, тянущиеся вдоль шоссе.

– Опять твой брат – «новый русский»? – устало спросил Влас.

– Нет, бери выше. Тут мужи государственные! Ельцинская дача тоже тут. Я его внука в конце лета в открытом лиловом «Порше» видел с девчонкой какой‑то.

– А-а-а, понятно…

– Да. Тут магазины, как рестораны, а рестораны, как дворцы. Мы как‑то с Машей сюда в «Царскую охоту» заезжали, так я там половину месячного заработка оставил. Вон она справа, «Охота» эта…

– Тормози! – крикнул Влас и кинулся на руль.

– Ты чего? – Влад дал по тормозам, но БМВ не подвела, даже не вздрогнув, плавно затормозила у бордюра.

– Прости, Влад.

– Ничего себе «прости», чуть аварию не устроил.

– Слушай, у меня тут дело есть.

– Опять начинается? Какое у тебя тут может быть дело?! Проголодался, что ли? – спаясничал Влад.

– Ты мне друг или нет?

– Ну, друг.

– Тогда запаркуйся там, в сторонке, а я в ресторан быстро смотаю. Там Замоскворецкий-Жан обычно ужинает. Мне с ним поговорить нужно. Только ты туда, пожалуйста, не суйся. Очень прошу.

– Обалдел? Тебе что, жить надоело? – повысил голос Влад.

– Жить? – загадочно улыбнулся Влас. – Я жить начинаю только.

Он выпрыгнул в сугроб у обочины и захлопнул дверцу машины.

Глава сорок вторая.
Царская охота

Юлий Юрьевич Замоскворецкий сидел за столиком в углу ресторана «Царская охота» на своем «хозяйском» месте. Взгляд его недвижно застыл на раскрытой папке меню. Сзади уже минут пятнадцать, как солдат на часах, стоял вытянувшийся по стойке смирно официант, ожидая заказа. Юлия Юрьевича тревожить не стоило.

Войдя, Влас чуть не присвистнул. «Да, – подумал он, – российский сервис шагнул вперед. Отдаленно «Русскую избу» или ресторан «Загородный» напоминает, но в том‑то и дело, что отдаленно».

Сразу при входе в зал ресторана стояла в половину человеческого роста корзина с сочными красными яблоками. Интерьер был действительно отделан под царские хоромы. По стенам висели портреты царей, княжеские охотничьи трофеи и еще много всего.

Власа встретил метрдотель, одетый в русскую национальную одежду: красный кафтан, атласные шаровары и шитые золотом сафьяновые сапожки. Нересторанный вид Власа вызвал у метрдотеля опасения. Он слегка поклонился вошедшему и с напряжением в голосе спросил:

– Заказывали?

– Нет, не заказывал. Поужинать можно?

– У нас цены высокие.

– Догадываюсь, – невозмутимо ответил Влас.

Метрдотель подозвал официанта. Тот провел Власа к свободному столику, услужливо отодвинул стул с высокой резной спинкой, подал меню и ушел. Влас сделал вид, что изучает меню, а сам исподлобья разглядывал посетителей ресторана. Народу было не очень много, почти половина столиков пустовала. По залу шнырял вертлявый и разговорчивый человек, одетый под повара. Он рекламировал посетителям фирменные блюда. В основном за столиками ужинали парочки, и только за ширмой всерьез пировала веселая компания. Оттуда доносились возгласы тамады:

– Сергей Сергеевич известен всей стране как человек кристальной честности. Не случайно он в числе тех, кто держит на своих плечах производство любимой народом водки «Кристалл»! Так выпьем же этот кристальный напиток за кристально чистого человека, Сергея Сергеевича!

– Ура-а-а!!! – заревел в ответ хор нетрезвых голосов. Дзинь-динь-динь, – зазвенели бокалы.

«Вот он!», – Власа обдало жаром. За столиком в углу сидел Замоскворецкий.

Влас, не долго думая, встал и, как бы прогуливаясь и осматривая ресторан, стал приближаться к столику Замоскворецкого. Пока он шел, в его сознании, словно далекий колокольчик, прозвучали слова Василисы: «И туда, где нет любви, вложи любовь и получишь любовь».

– Здравствуйте, – тихим, но уверенным голосом сказал Влас и сразу же ощутил пронзающий взгляд официанта, готового кинуться на него при любом «неловком» движении.

Замоскворецкий поднял глаза.