Книга Казак в Раю - Андрей Белянин

— Но признайтесь же, что ваша подруга… странная! И это ещё наиболее мягкая формулировка. Я вижу в ней кровь орков, желчь назгулов, упрямство гоблинов и шерсть хоббитов… ой! Насчёт шерсти я погорячился… в смысле хоббиты здесь абсолютно ни при чём!

…Рахиль, всё так же притворяясь спящей, как можно незаметнее подтянула к себе пальчиками какую-то валяющуюся ветку, примерилась к набекрененной фуражке подъесаула, но…

— Но у меня никогда не было такого друга. И ведь если дойдёт до дела, я за неё любому голову оторву! Это такая девчонка, такая… Их, может, на миллион — две, а может, и вообще одна — единичный экземпляр! А… ещё она красивая!

Бровушки еврейской военнослужащей встали удивлённым шалашиком. Из-под сомкнутых ресниц едва не выкатилась предательская слезинка, горло перехватило от сладостной неги и боли. Она уже почти была готова вскочить и чмокнуть этого «усатого недоумка» прямо в бесстыжие глаза, как…

— Ну, может, не такая красивая, как ваши юные эльфийки, или вон хоть эти голые нимфеи, но… Видел, какая у неё грудь? А я видел! И могу с удовлетворением отметить, это было запоминающееся зрелище…

Бац! Крепкая, сухая ветка взлетела вверх, целя прямо в кокарду, но в последний момент казак, откинувшись назад, принял удар на подставленную шашку. От удивления у Рахили разом пропала вся ярость…

— Я знал, что ты не спишь, — виновато улыбнулся Иван, причём припас для этого одну из своих самых чарующих улыбок.

— Таки знал? И поэтому трепался здесь и ему о моём святом и интимном?!

— Дети мои, с вашего разрешения, я удалюсь на время. — Ушлый эльф вновь уловил в голосе девушки признаки возвращающейся грозы и, прихватив священный меч, удрал первым. Себе он объяснил это как «поход на разведку», с удовольствием прислушиваясь к воплям за спиной и шуму драки, оборачиваться на которую не имело смысла. Если, конечно, не хочешь сам словить лишних неприятностей…

Миллавеллор вообще редко утруждал себя длительной умственной деятельностью. Как и большинство толкиенистов, он был убеждён лишь в двух вещах: 1) «Сага о кольце» — священна, и каждое слово в ней истинно! 2) Люди всё равно хоть в чём-то, как-то, где-то, почему-то и зачем-то, но хуже эльфов! Поэтому его отношение к ребятам являлось, скорее, снисходительным и несколько потребительским…

Иван, по его мнению, чересчур серьёзно относился к капризам своей спутницы, не слушал советов старших, не понимал таинства травокурения, а значит, был попросту глуповат. Рахиль — это отдельная тема, даже не для разговора, а для целого учебника по самозащите от женской агрессии, стервозности, бесстыдства, безрассудства и… Он, наверное, мог бы перечислять долго, так и не признавшись даже самому себе, что эти двое на самом-то деле ужасно ему нравятся.

Осторожным эльфийским шагом обойдя ближайшие кусты и не найдя ничего подозрительного ни там, ни в безмятежном плеске волн, блуждающий философ вернулся к гаснущему огню. Сучья почти прогорели, а в оранжевом отсвете тлеющих углей мирно спали казак и еврейка. Не в обнимку, но крепко прижавшись спиной друг к другу, так теплее…

— Дети вы и есть, — с меланхоличной нежностью прошептал седой эльф и неспешно подкинул веток в костёр. — Да хранит нас всех меч Святого Джона…

Ночное небо сияло бриллиантовыми россыпями звёзд, неполная луна казалась грубовато обкусанной серебряной монеткой раннефракийского периода. Воздух пах чистой и чуть дурманной смесью ароматов соснового леса, прибрежных трав, тёплого ила и волчьей шерсти. Последнее обстоятельство уже задрёмывающий Миллавеллор уловил самым кончиком длинного носа. Его остроконечные уши мгновенно встали торчком, ладонь легла на рукоять охотничьего ножа, а едва ли не из-под земли над спящими героями возникла массивная фигура с пылающими глазами…

— Приветствую тебя, эльф! — вежливым тихим рыком начал оборотень. — Мы с тобой братья по древней крови и не причиним друг другу вреда. Оставь свой нож, мне нужны только люди…

Седой философ раздумчиво пожал плечами, взвесил все за и против, кивнул и убрал правую руку с ножа.

— Ты мудр, мой эльфийский брат, — удовлетворённо оскалился оборотень, демонстрируя белоснежные клыки. — Люди умрут быстро, они и не подозревают, какие древние родственные узы связывают всех обитателей Холмов. Твоя доля будет уплачена, и…

…Меч Святого Джона, брошенный не целясь, сидя, с левой руки, дважды перевернулся в воздухе, холодной молнией пронзил пасть зверя, выйдя из могучего загривка! Оборотень рухнул без звука…

— Нашёл родственника, собака страшная, — брезгливо сплюнул Миллавеллор, поднимаясь на ноги. — Вот из-за таких заигравшихся идиотов благородное движение ролевиков подвергается небеспочвенной критике во всём цивилизованном обществе!

…В красных глазах трупа отражалась дрожащая луна. Рахиль и Иван даже не проснулись, их сон был сладок и безмятежен…

Глава двадцать девятая

О том, что на самом деле крылатая фраза: «Красота спасёт мир!» — первоначально как раз таки принадлежала не Достоевскому, а Елене Троянской! Задумайтесь…

…Каково было скромно пригревшейся еврейской девушке продрать глазки от свежего утреннего ветерка и обнаружить буквально в метре от собственного носа бездыханного монстра с оскаленными клыками и слипшейся от крови шерстью… Даже не пытайтесь себе это представить. Визг, который издала отчаянная дочь Израиля, едва не вызвал инфаркт у столь же отважного подъесаула!

Миллавеллор, прекрасно проведший ночь без сна, но с самокруткой, только страдальчески поморщился. До объяснений, что здесь произошло, он снизошёл гораздо позже, когда Рахиль отвизжалась, отревелась, оторалась и отматюкалась на трёх языках…

— Бывший ролевик, говоришь, — недоверчиво уточнил казак, всё ещё держась за сердце. — По виду больше похож на мента-оборотня. Я такие рожи по телевизору видел, в передачах о борьбе за чистоту милицейских рядов…

— Такие рожи?! Ой… а вы ещё спрашивали, почему все евреи эмигрируют в Израиль — таки вот она, причина!

— Просто он заигрался, — вступился за труп его же остроухий убийца. — В ролевых эпопеях всегда есть опасность восприятия игры всерьёз. Можно играть в плохого героя, но нельзя жить этим образом. Перевоплощение может стать необратимым…

Все понимающе помолчали. Потом был короткий диспут на тему: куда деть тело? Бросить в реку не позволяла Рахиль, всегда трепетно относившаяся к экологии, сжечь на костре не дала она же, ссылаясь на непереносимость запаха палёной шерсти, а копать могилу шашкой, кинжалом и священным артефактом — наотрез отказались мужчины!

Разумного компромисса никто не предложил, вся троица едва не перешла на личности, как вдруг из-за ближайшей берёзовой рощицы раздался малиновый благовест заутрени. Чарующий перезвон православных колоколов на фоне пробуждающейся зари, напыщенного эльфа и мрачной иудейки, препирающихся над трупом жуткого оборотня, имел такой резонанс, что подъесаул невольно опустился на колени. Рахиль и Миллавеллор дружно заткнулись…